Собирается ли Америка начать целенаправленный крестовый поход для продвижения свободы на всем земном шаре, жертвуя кровью и финансами Соединенных Штатов, чтобы любой ценой принести демократию на Ближний Восток и во весь мир? Некоторые обозреватели, похоже, надеются как раз на это, радостно ожидая звука заводящихся двигателей танков, готовых рвануть в Дамаск или Тегеран. Другие выражают серьезное беспокойство. Различные реакции на вторую инаугурационную речь президента Буша отражают реальный конфликт - как в самой речи, так и в нашей внешней политике - между нашими интересами и ценностями, которые вовсе не всегда совпадают, как во внешней политике, так и в повседневной жизни.
В своей помпезной речи Буш не делал различий между американскими интересами и американскими ценностями. Более того, он заявил, что 'жизненно важные интересы Америки и наши глубочайшие убеждения сейчас одно и то же'. Такая идеалистическая риторика могла бы быть уместной для создания плана на его второй срок. Но станет ли эта риторика реальностью повседневной политики пока неизвестно. Возможно даже, что она еще не определена окончательно, ведь и внутри администрации существуют реальные разногласия о том, как лучше действовать.
К чести президента нужно сказать, что он и его команда изо всех сил стараются, чтобы упрощенные пародии на его высказывания воспринимались тем, чем на самом деле являются. На пресс-конференции 26 января Буш сам повторил, что демократизация - это 'процесс' и 'постепенная работа', и напомнил слушателям, что 'немедленной демократии не будет'. Он подчеркнул, что его инаугурационная речь показала дорогу 'к идеальному миру', но для этого потребуются 'усилия нескольких поколений'.
Если же говорить о том, как применить его приверженность свободе в отношениях с такими странами, как Россия, Китай и Саудовская Аравия, президент, похоже, одобряет прагматический и эволюционирующий подход. Это означает работу с существующими режимами для достижения 'практических целей' в решении 'текущих проблем', одновременно поощряя их делать шаги на пути к большей свободе и открытости. Он не выступает за стратегию 'вечной революции'.
Тот факт, что Белый дом счел необходимым сделать целый ряд пояснений к речи, иллюстрирует недостаточный опыт многих обозревателей в подходе к вопросу о демократии в целом. Некоторые ведут себя так, как будто для появления демократии в стране хватит протестов на главной площади столицы или одних успешных выборов, и преуменьшают весьма реальные вызовы, связанные со строительством институтов, необходимых для нормального функционирования демократии. Другие, стремясь доказать, что число 'демократий' в мире растет, похоже, больше озабочены тем, чтобы помечать на карте очередные страны как 'демократичные', вместо того, чтобы создавать жизнеспособные демократии, которые предоставляли бы своим гражданам подлинную свободу, правосудие и более высокий уровень жизни.
На самом деле, продвижение демократии должно ставить перед собой именно эту цель - улучшение жизни. А здесь качество не равно количеству. Очень легко снизить стандарты, когда хочешь провозгласить победу 'демократии', но если применить более жесткие критерии, картина получится совсем иной.
Однако такая жесткость политически неполезна. В конце концов, на протяжении большей части 1990-х администрация Клинтона стремилась объявить о победе демократии в западном полушарии (за исключением Кубы). Вашингтон признал законными президентские выборы в Мексике в 1988 и 1994, хотя они были гораздо более коррумпированными, чем проводимые в прошлом году президентом Украины Леонидом Кучмой и бывшим премьер-министром Виктором Януковичем. Сейчас, в 2005 году, демократия в западном полушарии вовсе не так стабильна, как нам хотелось бы - достаточно вспомнить беспорядки и волнения в Боливии, Перу, Венесуэле и Колумбии. Даже демократический прорыв Мексики находится под угрозой из-за коррупции и распространенного среди граждан страны мнения, что Висенте Фокс (Vicente Fox), с таким ажиотажем избранный в 2000 году, не смог провести обещанные реформы.
Ситуация в Мексике демонстрирует еще одну серьезную проблему подхода к продвижению демократии как к 'цветочной революции'. После отъезда телевизионщиков и неправительственных организаций мало кого интересует консолидация демократических достижений и обеспечение стабильного режима. Примером может служить Сербия. Растущее разочарование населения медленным темпом перемен после свержения Слободана Милошевича (Slobodan Milosevic) в сочетании с недостаточно эффективной и своевременной помощью Запада дискредитировали бывшую демократическую оппозицию и чуть было не привели к победе радикалов на президентских выборах в 2004. Через год после 'революции роз' в Грузии Совет Европы выразил обеспокоенность отсутствием в стране 'парламентской оппозиции, ослабленным гражданским обществом, юридической системой, которая еще недостаточно независима и работоспособна, недостаточным развитием или отсутствием демократии на местах [и] самоцензурой в СМИ'.
Следовательно, демократические прорывы - это лишь начало; если новые свободы не опутать сетью правил и институтов, демократия не сможет двигаться дальше. Известное изречение Эрика Хоффера (Eric Hoffer) гласит: 'Если свобода разрушает порядок, стремление к порядку разрушит свободу'. И в самом деле, мы становимся свидетелями 'отхода' от демократии везде, где недостаточно внимания уделяется вопросам безопасности, порядка и благосостояния. Пожалуй, наиболее наглядным примером может служить Россия. Именно поэтому Буш совершенно правильно подчеркнул временной аспект продвижения демократии и повторил на пресс-конференции, что демократизация - это процесс, а не событие.
Как легко можно было предвидеть, некоторые мудрецы немедленно обвинили 'реалистов' во всех кажущихся слабостях инаугурационного обращения президента, заявив, что обеспокоенность реалистов 'стабильностью' и 'порядком' помешает Соединенным Штатам применить всю свою мощь для продвижения демократии.
Однако гордые реалисты ни за что не отступятся от мнения, что США должны поддерживать демократические прорывы и выкармливать хрупкие новые демократии. Американские реалисты также согласны с президентом в том, что касается подлинных 'преимуществ общества, которое чтит свой народ и уважает права и достоинство человека'. Демократические системы делают своих граждан более влиятельными и высвобождают таланты каждого на благо всех. Во внешней политике такие правительства открыты и прозрачны, подвергаются проверке и критике, гораздо более сдержанны, чем диктаторские режимы и, в некотором отношении, более предсказуемы.
Какой бы желанной ни казалась демократия, реалисты с болью осознают дилеммы, с которыми мы сталкиваемся при ее распространении. Существуют четыре фундаментальные проблемы, которые изначально встают перед любой стратегией по продвижению демократии. Две из них политические и связаны с национальной элитой недемократических стран. Во-первых, демократизация по сути угрожает существующим режимам и элитам таких стран, и открытая помощь Америки оппозиционным партиям может вызвать враждебность и помешать необходимому сотрудничеству. Во-вторых, руководство, которое выглядит уступающим давлению США, может оказаться уязвимым перед попытками смещения - демократическими или иными способами. Испания, Турция, Южная Корея и другие показали, что США могут добиться успеха. Но для этого необходимо терпение, сдержанность и основанная на информированности оценка того, приведет ли адресная помощь Америки к действительным улучшениям, которые благоприятны самим США. Американское влияние действительно может быть 'значительным', как заявил президент. Но и он признал, что оно 'не безгранично'.
Две другие проблемы носят структурный характер. У США есть уникальная возможность оказывать давление на других, отказываться от торговых и других экономических преимуществ и даже разрывать отношения из-за вопроса ценностей. Поскольку большинство других правительств находятся в ином положении, многие из них не желают поддерживать активное распространение демократии или хотя бы выступать с суровой критикой в отсутствии условий, которые действительно экстремальны в глобальном контексте. А потому мы часто остаемся одни. Наконец, наши интересы и ценности не идентичны, и тоже самое справедливо о любых других интересах. Общие ценности необязательно приводят к общим интересам или даже к общим подходам в том случае, когда интересы разделяются. Демократические Франция и Германия выступали против позиции США по Ираку, а демократический Иран может по-прежнему быть заинтересован в получении ядерного оружия.
Реалисты понимают все это и не преувеличивают способность Америки 'подталкивать историю в демократическом направлении одним усилием воли', как сказал Оуэн Хэррис (Owen Harries). И никак нельзя назвать предательством американских идеалов заявление, что дело демократии лучше продвигать осмысленно, небольшими шагами вдоль пути поколений. И действительно, выступая в феврале в Париже, госсекретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) говорила о том, что в администрации Джорджа Буша-старшего она смогла пожать плоды 'верных решений, которые принимались в 1946, 1947, 1948 и 1949'. А потому в окончательном анализе Белый дом не должен позволить нетерпеливым агитаторам со стороны определить стратегию Америки.
Возможно, критики справедливо осуждают медленный темп демократических преобразований в Китае или авторитарные тенденции в путинской России. Но ответственность за преобразования в этих - и других - странах лежит главным образом на их руководителях и гражданах, а не на Вашингтоне. В более широком смысле, нельзя отрицать, что сегодня Китай и Россия гораздо более плюралистичны и свободны, чем пару десятилетий назад. Некоторые хотят, чтобы действия США были не взвешенными, а кардинальными, независимо оттого, к какому результату это может привести. Мы не согласны. Мы придерживаемся подхода, который сослужил нам хорошую службу во время Холодной войны: нужно использовать имеющиеся у Америки рычаги для продвижения перемен, одновременно понимая, что суверенные государства не всегда разделяют наши приоритеты. Кроме того, мы должны понимать, что наши действия могут привести к неожиданным последствиям. Действуя иначе, мы рискуем вызвать отрицательную реакцию по отношению к Америке, что поставит под угрозу срыва не только наши усилия по распространению свободы за рубежом, но и нашу способность поддерживать ее в своей стране. Посмотрим, удастся ли президенту Бушу добиться этого равновесия.
