Россия в этом году является страной-партнером Ганноверской ярмарки. Канцлер Германии Герхард Шредер (Gerhard Schroeder) призвал немецкие фирмы инвестировать больше в энергетический сектор России. Однако дело ЮКОСа, наверняка, заставляет многих заинтересованных лиц задаваться вопросом, а не постигнет ли такая же судьба, как у ЮКОСа, всю российскую экономику.
Ущерб, нанесенный делом ЮКОСа перспективам экономического роста России, может быть явлением временным, если такой же спектакль не повторится с другими предприятиями. Останется ли дело ЮКОСа единичным случаем, на чем настойчиво настаивает Кремль, зависит от целей президента Владимира Путина. Существует вероятность того, что Путин свою цель удвоения внутреннего валового продукта (ВВП) в течение десяти лет всерьез не рассматривает. Новые опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что этого мнения придерживается большая часть циничного российского общества. Согласно этому мнению, приватизация в девяностые годы была обманом, который был только в интересах власти. Однако пересмотр этой приватизации, например, экспроприация Михаила Ходорковского, свидетельствует не о начале периода социальной справедливости, а, скорее, о появлении группы боссов, 'которые экспроприируют экспроприаторов', как имел обыкновение говорить Ленин.
Не менее нигилистическая точка зрения заключается в том, что дело ЮКОСа является в большей степени набором импровизированных мер Путина, чем каким-то четким планом. Это могло бы в какой-то мере успокаивать. Многое позволяет предполагать, что дело было начато не в связи с систематизированным проектом национализации, а из-за оценки, сделанной в Кремле, что, мол, Ходорковский хочет использовать свое состояние для того, чтобы приватизировать российское государство самому. Подобная 'покупка государства' произошла в России в конце девяностых годов и еще в большей мере - при режиме Кучмы в соседней Украине, что по иронии судьбы пытался поддерживать Путин. Требования к ЮКОСу о доплате громадной суммы налогов было средством, а не целью. Если бы целью являлось только востребование долгов по налогам, то нужды в разрушении предприятия не было бы: ЮКОС мог бы выплатить эти долги поэтапно. Разумеется, в результате экспроприации МЕНАТЕПа акции ЮКОСа практически обесценились. Но это представляется побочным ущербом, возникшим при реализации главной - политической - цели.
Сейчас многое зависит оттого, коснется ли это другого важного результата: сердцевина ЮКОСа - компания 'Юганскнефтегаз' - находится теперь в руках государства, в то время как остающиеся структуры предприятия, кажется, обречены на национализацию. Идет ли в данном случае речь еще об одном побочном продукте кампании против Ходорковского или же это часть основного плана Кремля?
Во всяком случае, национализация, судя по всему, понравилась могущественной фракции, в которую входят бывшие коллеги Путина по КГБ из его родного города Санкт-Петербурга. Один из них стал в 2004 году главой 'Роснефти', государственной нефтяной компании, получившей компанию 'Юганскнефтегаз'.
Если бы влияние так называемых силовиков было безраздельным, аналогичные нападки на крупные предприятия имели бы продолжение. В сегодняшней ситуации даже компания Романа Абрамовича считает предъявленные ей требования о доплате налогов явлением временным, хотя его предприятие пользовалось такими же схемами минимизации налогов, что и ЮКОС, и с этой точки зрения оно потенциально самое уязвимое. Но в отличие от ЮКОСа сумма налогов, подлежащая доплате, не превышает ликвидные средства предприятия и, таким образом, не представляет опасности для его существования.
Даже национализация ЮКОСа могла говорить лишь о том, что не существовало альтернативного покупателя. Виной тому являются очевидные политические барьеры, не допускающие продажу компании другим местным игрокам (олигархам), а также правовые барьеры и барьеры, связанные со своей собственной репутацией среди зарубежных инвесторов.
Иными словами, если исходить из фактов, то больше всего подходит версия, что к национализации ЮКОСа, собственно, целью не являвшейся, привели политические средства, использованные для разлучения Ходорковского и группы МЕНАТЕП с ЮКОСом. Зеленого света на то, чтобы оппортунистические грабители в Кремле и за его пределами, контролирующие теперь 'Юганскнефтегаз', приобретали по желанию и другие предприятия, никто не дает. Если это так, то ущерб от дела ЮКОСа должен быть минимальным.
Даже если исходить из того, что Путин не планирует национализации важнейших предприятий, разрабатывающих природные ресурсы, он стремится к установлению жесткого государственного контроля над командными высотами в экономике. Это приведет к тому, что рост ВВП в силу низкой производительности и масштабов коррупции на важнейших предприятиях, которые государство контролирует или на которые оно оказывает сильное влияние, может оказаться ниже своего потенциала.
В речи по случаю десятилетнего юбилея газового монополиста 'Газпром' в 2003 году Путин ясно изложил свою позицию, говоря об акционерном обществе как об одном из немногих сильных инструментов геополитического влияния, которые сегодня еще остаются у России. Геополитические заботы Путина могли бы быть приняты в расчет, разумно сохраняя в государственной собственности углеводородное сырье, в то же время позволяя частным предприятиям добычу, переработку и продажу российской нефти и газа. Вместо этого Путин разрешил руководству 'Газпрома' блокировать предложения своего собственного правительства о давно назревшей покупке фирмы с последующим увеличением своего имущества.
Путин стремится к преобразованию экономики России, которое по характеру и масштабам сродни буму в Китае. Наградой может стать более высокий уровень жизни для страдающего народа и улучшение международного авторитета страны. Несмотря на неуверенность, что касается намерений Путина, эту награду нельзя упускать из виду. Действительно, в данный момент, не было бы ничего вреднее, чем еще одно дело ЮКОСа.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
"ЮКОС" умер от вскрытия ("Daily Times", Пакистан)
