ЦРУ и само это признало. Оно ошибалось по поводу состояния вооружений Ирака. Саддам Хусейн в марте 2003 года не обладал (больше не обладал?) оружием массового уничтожения, представлявшем угрозу для его соседей и тем более для Соединенных Штатов. Президент Джордж Буш, возможно, знал об этом и раньше, но его решение о вторжении в Ирак от этого не изменилось, поскольку арсенал багдадского диктатора никогда не был его основной заботой. Если он был выдвинут на передний план, чтобы послужить оправданием войны, то только ради приличия.
Пол Вулфовиц, в то время второй человек в Пентагоне, объяснил через несколько недель после падения режима Саддама Хусейна: 'Правда состоит в том, заявил он в журнале 'Vanity Fair', что по причинам, во многом связанным с правительственной бюрократией, мы приняли решение выдвинуть на передний план основной повод, с которым все могли бы согласиться, то есть оружие массового уничтожения, но в этом деле имелись другие основные интересы'.
В то время вставал вопрос, не лгали ли обдуманно американцы и их британские союзники ради оправдания своей карательной экспедиции. Это неверный способ ставить вопрос, ответил недавно бывший британский дипломат в пространной статье в 'Financial Times'. Карн Росс (Carne Ross), являющийся в настоящее время руководителем независимой лаборатории аналитиков, в течение четырех лет был членом британской делегации в ООН, которому было поручено следить за инспекциями и санкциями против Ирака.
В этом эссе он подробно рассказывает о способе принятия решений теми, кто отвечал за внешнюю политику, о том, как собиралась, обрабатывалась, фильтровалась информация, прежде чем попасть к тем, кто принимал решения. Проблема скорее не в добросовестности или злонамеренности, правде или лжи, уважении к фактам или пропаганде. Она в создании системы аргументов для того, чтобы поддержать или оспорить определенную политику.
Опираясь на иракский случай, он напоминает, что в Совете Безопасности в течение нескольких лет противостояли друг другу две линии. Схематично это выглядит так. Англосаксы считали, что Саддам Хусейн не сотрудничал с инспекторами ООН и чинил препятствия программе 'Нефть в обмен на продовольствие', которую обратил себе на пользу. Русские и французы, со своей стороны, считали, что Саддам обезоружен и что инспекции, так же как и санкции 'проводятся впустую'. Карн Росс рассказывает: 'Моя работа заключалась в том, чтобы собирать и синтезировать бесчисленные статистические данные, отчеты, свидетельства, чтобы они могли лечь в основу выступлений в Совете Безопасности'. И добавляет: 'По другою сторону стола французы и русские поддерживали противоположное, опираясь на статистику, отчеты и свидетельства, полученные из тех же источников'.
Противоречие? Нет, скорее, различное использование одной и той же информации. Пример Ирака не является исключением. Он иллюстрирует слабость способа административного функционирования, при котором делается попытка отдавать предпочтение фактам и суждениям, идущим на пользу заранее установившемуся мнению или просто мнению верховной власти и способному отмести мнения, которые ему противоречат. Данные, 'которые подкрепляли наши высказывания, представлялись ясными и могли быть использованы мной, моим послом или моим министром подобно гранатам в дипломатической окопной войне', пишет Карн Росс. Надо бы быть, продолжает он 'отважным или безумным' чиновником, чтобы плыть против течения. Это не означает, что досье собирались из всех документов. Это 'более тонко'.
Аргументы отбираются из огромного числа данных, на противоречия не обращают внимания. Отобранные элементы повторяются, излагаются по-новому, шлифуются 'до тех пор, пока они не покажутся ясными, связными и убедительными, до тех пор, пока те, кто их приводит, сами полностью им не поверят'. И данные будут казаться еще более надежными, если они поступают из разведывательных служб, если на них стоит гриф 'Секретно. Хождение ограничено', вызывая у того, для кого они предназначены, впечатление принадлежности к особо хорошо информированной элите.
Этот способ действия не ограничивается иракским кризисом, как и не является исключительно уделом британской дипломатической службы. Наблюдения Карна Росса дают пищу для размышлений над процессом принятия решений в области внешней политики. Они позволяют получить самые общие сведения относительно формы конформизма в крупных государствах, предпочтения, которое администрация скорее отдает стремлению понравиться господину, чем утверждению неприятных истин. Для того чтобы поколебать полученные представления, необходимы драматические события. Цитируя Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld) и Тони Блэра (Tony Blair), Карн Росс показывает, как террористические акты 11 сентября изменили 'оценку', данную ранее известным фактам, и в еще большей степени, чем оценку, 'подачу этой оценки'.
Во Франции в 90-х годах, по случаю другого кризиса, отмеченного распадом Югославии, потребовалась смена большей части правительства, для того чтобы заключения чиновников и наблюдателей по поводу ответственности сербских властей были, наконец, приняты всерьез даже на самой вершине государственной власти.
