На этой неделе в Кремль прибудут трое гостей-просителей, хотя первому из них, госсекретарю Соединенных Штатов Кондолизе Райс, вряд ли хотелось бы, чтобы ее называли именно так. Преклонять колени не в ее стиле, и принимающей стороне, министру иностранных дел Сергею Лаврову, придется прослушать изрядное число сентенций про демократию и ценности открытого общества.
Президент Европейского Союза Хосе Мануэль Барросо (Jose Manuel Barroso) будет, скорее всего, менее агрессивен и постарается вовлечь президента Путина в беседу о торговле, безопасности и вопросах, связанных с 'ближним зарубежьем' России - бывших республиках Советского Союза, которые в Брюсселе называют менее имперским термином 'общие соседи'.
И уж совсем тихо российскому президенту будет внимать генеральный директор ВР лорд Браун Мэдингли (Lord Browne of Madingley). Если американский госсекретарь прибыла в Москву, чтобы предлагать установить правила игры по-американски, британец приедет, чтобы наконец узнать, в чем же заключаются правила, по которым играет он. Из всех троих Брауна ждут наибольшие потери, если его беседа пройдет хуже, чем он надеется, так что говорить он будет мало, будет много слушать и по возможности постарается избегать слова 'налоги'.
Свод весьма противоречивых правил, по которым играют в России, до сих пор остается проблемой для бизнеса, однако в последнее время политика Кремля становится гораздо яснее для тех, кто готов присмотреться к ней повнимательнее.
Вчера эта политика стала еще яснее, когда московский суд отобрал у нефтяной компании "ЮКОС", в свое время ставшую источником, из которого Михаил Ходорковский питал свои политические амбиции, два еще остававшихся у нее добывающих предприятия - 'Самаранефтегаз' и 'Томскнефть'.
Оружием, которым был разрушен "ЮКОС" и уничтожен его босс, стали налоги, но они чем были, тем и остались - оружием, но никак не направлением политики. Налоговые претензии предъявляются и другим компаниям - к примеру, 'ТНК-ВР' недавно получила счет на 800 миллионов долларов, однако той же 'Сибнефти', компании Романа Абрамовича, на прошлой неделе миллиардный долг скостили до 300 миллионов долларов, показав, что тем, кто ведет себя хорошо, очень больно не сделают.
Дело "ЮКОСа" показывает, что президент Путин вносит бизнесменов в свой черный список, когда она начинают набирать слишком большой вес и власть в стратегических областях. Итак, мы знаем, что вызывает его гнев. А чего же он хочет?
Возможно, ответ на этот вопрос кроется в известиях, пришедших недавно из Германии, где химический концерн BASF совершил большой обмен активами с 'Газпромом'. BASF получил половинную долю в разработке крупного российского месторождения газа в обмен на повышение доли 'Газпрома' в сети газопроводов, принадлежащей немецкому концерну, с 35 до 50 процентов. Для Путина это, видимо, было настолько важно, что он даже поехал на церемонию подписания, где долго пожимал руку канцлеру Шредеру. Свой приз получил и Siemens, который будет строить в России высокоскоростные поезда. В Москве ходят слухи даже о том, что компания DaimlerChrysler вскоре откроет в России сборочное производство, которое может составить серьезную конкуренцию местным производителям автомобилей.
Итак, что же хочет сказать президент? Вероятнее всего, то, что он приветствует иностранные инвестиции, но сфера энергоносителей - это отдельный разговор. От разработки важнейших месторождений нефти и газа будут отодвинуты компании, контролируемые иностранцами, а в это время 'Газпром', доля государства в котором скоро поднимется до большинства, будет практически полностью контролировать газодобывающую отрасль. И никакой это не национализм. Многие развивающиеся страны всячески добиваются того, чтобы их полезные ископаемые оставались под контролем государства или государственных компаний. Конечно, и "ЮКОС", и его владелец тоже были русскими, однако нарушение, за которое "ЮКОС" удалили с поля, в том и состояло, что Ходорковский попытался в одиночку манипулировать стратегией национальной энергетики.
Кроме того, энергетика для России особенно важна, потому что это единственный мощный политический рычаг, оставшийся в ее руках после окончания 'холодной войны'. Страны ближнего зарубежья отрываются от нее и стремятся уплыть в Евросоюз; в попытке украсть для себя результат выборов на Украине Москва всерьез оконфузилась, но все же Европа с Америкой продолжают ходить кругами вокруг Кремля. Россия важна не тем, что у нее много оружия, и даже не своим географическим положением, но своей энергетической отраслью. В России много нефти и газа - того, чего очень мало в Европе и Америке.
Германия сделала хороший старт - привлекла к сотрудничеству 'Газпром', пообещав взамен партнерство, дверь на европейские рынки и газопровод через Балтику. А вот китайской нефтяной дипломатии своего добиться не удалось, что должно серьезно расстроить ВР. Компания надеялась договориться о продаже сибирского газа на китайские электростанции. Лорд Браун до сих пор считает, что об этом удастся договориться, но 'Газпром' требует огромных уступок - по сравнению с ними даже цена, которую заплатил BASF за доступ к российскому газу, может показаться небольшой.
Мы все еще живем в иллюзии, что газ - это такой же рынок, как и все остальные, что на нем все просто - есть товар и есть купец, и, скорее всего, мисс Райс со счастливым видом будет говорить как раз о том, что так должно быть. Однако у президента Путина свой взгляд на газ. Он знает, что газ - это товар, какого мало, а, значит, на газовом рынке есть место и власти, и протекции, и разделу сфер влияния. У президента есть газ - то, что хотят все. Пока у России есть газ, ее 'ближнее зарубежье' может уходить далеко в пределы дальнего.
