Маленький винтовой самолет Як садится на обледенелую посадочную полосу среди замерзших озер и заснеженных лесов. Вот, наконец, и остров. . . Через сорок пять минут полета из Архангельска он возник из бурных вод Белого моря. Это узкая полоска земли, ажурная будто кружево. Холодный воздух щиплет лицо. Два часа дня, скоро стемнеет. Первое, что открывается взгляду - массивный силуэт монастыря, который вырисовывается вдали над крышами деревни.
Именно он привлекает туристов в эти края. В 2004 году их было около 10 000. Православная святыня, Преображенский монастырь был основан в XIV веке монахами-отшельниками. В этот зимний день его гранитная ограда словно парит, он повис среди окружающей белизны, между замерзшими водами бухты и бледным небом. Он выставляет на показ свои укрепленные стены, свои круглые башни, свои купола и кресты. Над ним низко кружат огромные черные вороны.
В сильную стужу этот кусочек России, затерявшийся среди Белого моря, в 160 километрах от полярного круга, кажется совершенно уснувшим. Это место называется Соловецким архипелагом, но русские обычно называют его коротко: 'Соловки'. Зимой сюда редко приезжают. Гостиницы закрыты, ресторанов тоже нет.
Посещение самого монастыря оказывается затруднительным. Придется подождать пару дней, пока не появится случай уговорить кого-нибудь стать провожатым. Без этого попасть внутрь невозможно. Значит, два дня будут посвящены прогулкам по ледяным просторам российского Крайнего Севера, где так много истории и недосказанного.
В 1923 году здесь появился первый Гулаг. То есть еще до того, как Сталин пришел к власти. Здесь начал создаваться тоталитарный коммунистический мир. Цари уже использовали монастырские казематы для заточения дворян или казаков, ставших помехой. . . При большевиках безумство репрессий и убийств достигло ни с чем не сравнимых масштабов. Население Соловков насчитывает примерно тысячу человек. В это время года только дым из труб да случайно проехавший грузовик или буксующий в снегу мотоцикл с коляской - единственные признаки жизни. Летом жители существуют за счет туризма. Зимой они занимаются главным образом рыбалкой и браконьерством.
Анатолий, внук украинского кулака, хранитель старинного дома архимандрита, симпатичной дачи с балконом, превращенной в музей. 'СЛОН был здесь, серьезно говорит этот человек. - Здесь повсюду ходишь по костям'. . . 'СЛОН' - это сокращение из советского жаргона, означающее 'Соловецкий лагерь особого назначения', первый лагерь, о котором потом Солженицын напишет: 'Так начал свое злокачественное существование архипелаг Гулаг, и вскоре его метастазы распространятся по всему телу страны'.
Соловецкий Гулаг функционировал с 1923 года, когда монастырь был сожжен, а монахи либо убиты, либо посажены под арест, до 1939 года, когда режим окончательно отдал предпочтение более просторным местам заключения. До сих пор государство не установило ни одного памятника, чтобы почтить память тысяч жертв, умерших от холода, голода, пыток и массовых казней. Лишь один камень с высеченной на нем надписью, установленный в деревне основанной Андреем Сахаровым общественной организацией 'Мемориал', служит скромным напоминанием. Владимир Путин побывал на острове в 2001 году, но он ограничился лишь тем, что поощрил работы по восстановлению православного монастыря.
С 1990 года, когда вновь после семидесятилетнего перерыва открылся монастырь, две организации оспаривают свое право на владение им: Русская Православная Церковь и российское министерство культуры. 'Это драка из-за денег', - считает Катя, молодая жизнерадостная темноволосая женщина, семья которой во времена Горбачева открыла первую на Соловках гостиницу с частным капиталом. С благоустроенной сауной, двадцатью светлыми номерами, обставленными мебелью из Ikea, снегоходом, джипами - от Катиной гостиницы веет неслыханным процветанием в этом отдаленном уголке. Российский экономический рост и повышение покупательной способности нового среднего класса предоставили клиентуру, которая дает возможность существовать небольшой гостиничной отрасли.
Дочь военного, обосновавшегося на Соловках в те времена, когда остров был советской военной базой, Катя окидывает свой край суровым взглядом, выковавшимся в контактах с группами скандинавских и британских туристов, которым она каждый год дает приют. 'Иностранцы интересуются следами Гулага. А российские туристы не хотят о нем думать. Они знают о муках, бесчисленных расстрелянных, но не хотят ощутить все это на собственных плечах. У россиян такое чувство, словно иностранцы смотрят на них свысока. Так уж воспринимают русский народ: семьдесят лет он заблуждался, он пьет, не умеет работать. Не знаю, изменится ли все это. Может быть, лет через двадцать-тридцать, при новом поколении'.
Двадцатилетний Саша живет на Соловках с 1990 года, с тех пор как его мать во второй раз вышла замуж за жителя острова. Студент-историк, именно он сегодня сопровождает по монастырю. Совершенно новый иконостас, установленный в Преображенском соборе благодаря московским меценатам. Большая столовая со сводчатым потолком, опорой которому служит один единственный столб. То, что осталось от водяной мельницы, где монахи мололи зерно. Реставрационные работы продолжаются.
Однако этот монастырь, который вплоть до большевистского переворота находился в центре религиозной и экономической жизни региона (торговля солью, мехами и рыбой), обрел лишь слабый отзвук своего былого величия. В XIX веке к нему были приписаны 500 монахов. Сегодня их 40. Во внутреннем дворе, где метет ледяная поземка, сто лет назад располагался чудесный фруктовый сад.
Саша, давая в качестве гида пояснения, скороговоркой произносит кое-какие затверженные истины, почерпнутые из советской пропаганды. Он, например, говорит, что пожар, уничтоживший монастырь в 1923 году, был 'случайным'. Но при этом признает, что при царизме примерно 'за 350 лет в тюрьме на Соловках перебывала всего сотня заключенных', в то время как в советскую эпоху 'за 16 лет существования лагеря через него прошли 100 000 человек'.
Среди этого ландшафта в радужных оттенках, под этим свинцовым небом, воспоминания о лагере кажутся глубоко погребенными. Молча проходим мимо обширного кладбища под открытым небом. А в это время монастырь вот-вот заблестит всеми своими огнями над окруженной темным морем тайгой.
