Если вы думаете, что видеоигры опасны, вспомните эпопею Бобби Фишера
Бобби Фишер (Bobby Fischer) снова в Исландии, и это правильно. Ведь именно благодаря ему, об этой стране снова вспомнили - впервые с тех пор как на остров случайно наткнулись викинги. Да и сам Фишер вошел в историю именно в Исландии - ведь там состоялся его величайший триумф - чемпионат мира по шахматам 1972 г. Это было еще до того, как он скатился в пропасть безумия.
Сегодня, через тридцать с лишним лет после этого события, исландцы вытаскивают беглого экс-чемпиона, которого американские власти объявили в розыск за нарушение ооновских санкций против Югославии (в 1992 г. он сыграл нашумевший матч с Борисом Спасским в Белграде), из японской тюрьмы, где он ожидал экстрадиции, и предоставляют убежище в Рейкьявике. Такой исход, в общем, устраивает всех, потому что речь идет о явно больном человеке. Его бредовые тирады в адрес евреев и Америки, жалкая жизнь затворника, которую выбрал этот человек, вызывавший всеобщее поклонение, его паранойя - он удалил пломбы из зубов, ведь 'в пломбу можно вставить специальный электронный прибор, влияющий на ваше мышление' - вызывают лишь жалость и недоумение.
Фишер - образцовый экземпляр безумного шахматного гения. Первым представителем этой породы стал Пол Морфи (Paul Morphy): после возвращения в США из триумфального турне по Европе в 1858-59 гг., он неожиданно ушел из шахмат, и, как говорят, бесцельно бродил по улицам Нового Орлеана, разговаривая сам с собой. Были и другие выдающиеся шахматисты, чья эксцентричность балансировала на грани разумного. Так, великий Вильгельм Стейниц (Wilhelm Steinitz) утверждал, что сыграл партию с богом, отдал ему в качестве форы одну пешку, и, тем не менее, выиграл. Правда, записи этой игры ни один из участников не оставил.
Почему в шахматах гений так часто соседствует с безумием? Этому есть три возможных объяснения. Во-первых, шахматы - это своего рода монопсихоз [помешательство на каком-то одном предмете - прим. перев.]. Если вы желаете пополнить ряды великих гроссмейстеров, вы должны с самого детства днем и ночью сосредоточиваться только на шахматах, и это до предела сужает ваше восприятие реальности, с легкостью порождая его искажение. 'Шахматный гений, - писал Джордж Стайнер (George Steiner), - это человек, сосредоточивающий гигантские, малопонятные для других интеллектуальные способности и ресурсы на тривиальном, в конечном счете, занятии.
Эта сосредоточенность практически неизбежно порождает патологические симптомы нервного истощения и оторванности от реальности'. Пожалуй, похоже на правду, но есть множество людей, столь же сосредоточенных на других 'тривиальных' видах деятельности, однако их психика от этого не страдает. Из Тайгера Вудса (Tiger Woods) с детства 'лепили' великого игрока в гольф, но он не только сохранил душевное равновесие, но и остается человеком элегантным и обаятельным. Среди выдающихся мастеров гольфа, плавания, или бейсбола процент душевнобольных не превышает среднестатистических показателей.
Значит, речь идет о мономании особого типа. Шахматы - чрезвычайно замкнутый, самодостаточный род занятий. Они не просто лишены бодрящей атмосферы других спортивных состязаний, но и полностью оторваны от реалий окружающего мира - лишены той связи с действительностью, что характерна для других экзотически узких специальностей, например, изучения вулканического пепла или процесса спаривания мух цеце. Как писал Стефан Цвейг в своей классической 'Шахматной новелле', 'королевская игра' - это 'мысль без вывода, математика без результатов, искусство без произведений, архитектура без камня'.
Но у шахмат есть и третья - уникальная - черта, приводящая к особенно зловещим последствиям.
Это не просто абстрактная игра, требующая полного сосредоточения: в ней вы сталкиваетесь с непримиримым противником. Суть этой игры - неослабная борьба с соперником, который любыми средствами - в том числе обманом и хитростью - всецело, неуклонно, сосредоточенно пытается вас 'уничтожить'. Простая шахматная доска превращается в поле битвы параноидального воображения.
Пожалуй, эта аргументация не вызывает восторга у меня самого: получается что я, проведя столько времени на бульварных скамейках, в шахматных клубах и собственной библиотеке, сражаясь за жизнь моего короля как за свою собственную, должен бы уже превратиться в буйно-помешанного. Подозреваю, что это все же не так. Я лично предпочитаю представлять себя в компании абсолютно здравомыслящих поклонников шахмат - их было более чем достаточно. 'Королевской игре' отдала дань целая плеяда выдающихся людей.
Будучи послом во Франции, Бенджамин Франклин (Benjamin Franklin) предпочитал партию в шахматы за столиком 'Cafe de la Regence' посещению Парижской оперы (полностью одобряю такой выбор!). Наполеон тоже увлекался этой игрой, хотя, если судить по одной из его партий (ее диаграмма висит на стене в моем кабинете) шахматный талант великого корсиканца явно уступал полководческому. Набоков был отличным игроком и блестящим составителем шахматных задач. Назову и Натана Щаранского - одного из самых здравомыслящих людей среди моих знакомых: в свое время он добился ничьей с самим Гарри Каспаровым, а меня громит в пух и прах с удручающей легкостью.
Но существует и Фишер - жалкий и ужасающий пример обратного, укрывшийся в Исландии, единственной стране, где настолько восхищаются его гением, что готовы с сочувствием отнестись к охватившему его безумию. Так как же, мамаша, готовы вы теперь сделать из своего малыша шахматного чемпиона? Вопрос непростой. В набоковской 'Защите Лужина' (а этот писатель любил шахматы не меньше меня) главный герой-гроссмейстер сходит с ума, внезапно осознав 'ужас шахматных бездн'.
Пожалуй, звучит чересчур мелодраматично. Не бойтесь, с вашим мальчиком, играющим блицы на бульваре Вашингтон-сквер, такого не случится. По крайней мере, я так думаю.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Гарри Каспаров: Цена, которую заплатил Фишер ("The Wall Street Journal", США)
Бобби Фишер - самый гениальный параноик XXI века ("El Mundo", Испания)
