В 1960 году, когда мне было 6 лет, бабушка Ангелика открыла мне глаза на значение дня 8 мая 1945 года, когда капитуляция нацистской Германии положила в Европе конец Второй мировой войне.
Мы отдыхали в Нормандии. Здесь в 'День Д' (6 июня 1944 года) началось освобождение Европы. Как-то раз, ночью, я услышал как мои родители и бабушка вспоминали прошлое. Я не помню всех деталей того разговора, но до сих пор слышу слова, произнесенные тогда со вздохом облегчения моей бабушкой: 'Хвала Господу, что мы проиграли ту войну!'.
В моих глазах ребенка выгода поражения не казалась настолько очевидной. Но, без сомнения, бабушка была права, сравнивая то поражение с освобождением. Чем больше я раздумывал над бабушкиным уроком 45-летней давности, тем явственнее проступало для меня другое, не столь очевидное, значение ее слов: 'мы' проиграли войну.
В своей массе немецкий народ не был невинной жертвой небольшой кучки далеких от них преступников, этих 'нацистов'. Нацизм был внутренней идеологией, которую поддерживали миллионы немцев. Ответственность за зверства нацизма распространяется на всех, были ли они их соучастниками или же нет.
Подавляющее большинство жителей сегодняшней Германии соглашается с тем, что 8 мая 1945 года стал днем освобождения не только для Европы, но и для самих немцев.
Кстати, в сравнении с позицией общественного мнения в 1960 году, это можно считать громадным достижением. Но парадоксальным образом здесь присутствует элемент забвения, стремления не вспоминать, что освобождение стало возможно благодаря военному поражению. Как сказала бы моя бабушка, освободителями были не мы, а они.
Представление людей о своем прошлом говорит нам больше о нынешнем состоянии этого народа, чем о прошлом самом по себе. Именно в этом заключается значение выражения 'политика памяти'. И потому не имеет значения, когда произошли события: шестьдесят лет назад (Вторая мировая война), девяносто (геноцид армянского народа) или же шестьсот (битва на Косовом поле в 1389 году).
Ожесточенные столкновения прошлого могут продлиться до сегодняшних дней как война воспоминаний. Об этом предупреждают нынешние конфликты между Китаем и Южной Кореей, с одной стороны, и Японией, с другой.
И иногда такая война воспоминаний может вылиться в реальное противостояние настоящего.
Подчас прежние преступники пытаются лишить морального превосходства своих прежних жертв, оправдывая это тем, что они сами становились жертвами. А потому, возможно, 60-я годовщина разрушительных бомбардировок Дрездена войсками союзников, которая отмечалась 13 февраля этого года, стала более определяющим моментом для германской 'политики памяти', чем 60-летие 8 мая 1945 года.
Во время тех бомбардировок погибло 30000 человек. Некоторые ультраправые группировки в бесславном порыве пытаются называть это 'Дрезденским Холокостом'. К счастью, их пропагандистская компания потерпела полное поражение. Да, в Дрездене и других городах Германии погибли тысячи невинных людей, но моральный императив того столкновения заключался в необходимости одержать победу над немецкой нацией.
Для левого крыла нашего политического спектра восприятие 8 мая 1945 года как дня освобождения остается непоколебимым. Тем не менее, иногда замалчивается, что для этой победы было необходимо широкомасштабное использование силы. Пацифизм левых стремится не обращать внимания на этот простой факт.
Их призыв: 'Не допустить ни одной войны!' - это полуправда. Вторая часть этой правды: 'Нет успокоению!'. Тот день 8 мая не был 'точкой отсчета', как нередко говорят в Германии. У него были предпосылки: недостаточное превентивное сопротивление (как внутренне, так и внешнее) нарастающему и все больше угрожающему Третьему Рейху в 30-х годах прошлого века.
Еще остался один не усвоенный урок. Советская армия сделал решительный вклад в то, чтобы день 8 мая 1945 года стал днем освобождения. Но для миллионов жителей Центральной и Восточной Европы вслед за освобождением пришло правление сталинского репрессивного режима.
Нынешняя война воспоминаний между балтийскими республиками и Россией по вопросу празднования в понедельник в Москве Дня Победы придает памяти немцев особую историческую ответственность. Подписанное в 1939 году между Германией и Советским Союзом соглашение о ненападении, более известное как пакт Молотова-Риббентропа, включало в себя дополнительный секретный документ, в котором проводилось разделение приграничных государств (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии) в соответствии с интересами той и другой стороны. Но оправдывать зверства нацистов, указывая на совершенные сталинским режимом преступления, неприемлемо с точки зрения моральной и интеллектуальной. Когда канцлер Шредер (Schroeder) отправиться в Москву на празднование на Красной площади Дня Победы он должен четко представлять себе ту роль, которую нацистская Германия сыграла в трагедии стран Балтии.
Послезавтра ораторы напомнят нам, насколько важно не впасть в забвение. Они будут настаивать на том, что, если мы не усвоим уроков истории, она неизбежно повторится. Все это абсолютно верно. Но я также вспомню слова своей бабушки: 'Хвала Господу, что мы проиграли ту войну!'. Да, хвала Господу и всем тем мужественным солдатам союзников, которые отдали свою жизнь за освобождение Европы.
Михаэль Мертес - бывший советник канцлера Гельмута Коля по вопросам национальной безопасности и внешней политике.
