С самого начала было ясно, что торжества по случаю шестидесятилетия победы над нацизмом вряд ли обойдутся без разногласий. А в эти выходные президент Буш, отдавая должное самопожертвованию союзных солдат, добившихся этой победы, неожиданно напомнил нам о дне сегодняшнем.
Конечно, событие, означавшее для Западной Европы освобождение, для Европы Восточной стало началом советского господства - отсюда и нынешняя ссора между прибалтийскими государствами и Россией. Но действительно ли США виновны в политике умиротворения СССР, результатом которой стал раздел континента в Ялте (а затем и долгое ядерное противостояние в годы Холодной войны), как дал понять в своем выступлении г-н Буш? Президент говорил о падении Берлина в 1945 г., но подтекст его слов касался падения Багдада в 2003. Однако сегодня мы не видим столь же масштабной коалиции, как в 1945 г., призванной сбросить с престолов нынешних тиранов.
Хорошо бы мы услышали от Владимира Путина, выступающего в роли хозяина на торжествах по случаю Дня Победы на Красной площади, хотя бы полупризнание о том, что пакт, заключенный Сталиным и Гитлером в 1939 г., был, по крайней мере, прискорбным событием. Но это, увы, маловероятно. Ведь в Москве, как и повсюду, войну вспоминают как 'звездный час' страны, как ее 'последний бой'.
Так, в Британии юбилей встречали возложением венков из маков к подножию Кенотафа [Cenotaph - мемориальная стела в центре Лондона в память о всех британцах, погибших в войнах - прим. перев.], записями рокочущего черчиллевского баса и песнями Веры Линн (Vera Lynn). Во Франции День Победы отметили парадом на Елисейских полях и почтили память генерала де Голля. В Германии, естественно, все было по-другому: у Бранденбургских ворот, где на этой неделе откроется мемориал жертвам Холокоста, состоялся народный праздник 'День демократии' - фоном для него служат все более активная переоценка вопроса об ответственности за войну и ее жертвах. Острый спор между Китаем и Японией из-за японских учебников истории служит напоминанием, что в понимании и воспоминаниях об этой войне еще не изжиты национальные предрассудки - ни в Европе, ни во всем мире.
Война, охватившая 60 стран и унесшая 55 миллионов жизней (в том числе 27 миллионов советских людей и 6 миллионов евреев) - слишком гигантское событие, чтобы выразить его значение в двух словах; стоит, разве что, отметить, что она продемонстрировала неведомые доселе глубины варварства в колыбели европейского Просвещения. Она остается именно той войной, что определила нашу жизнь, в том числе и жизнь тех, кто родился через много лет после ее окончания. Все мы в какой-то степени - жертвы нацизма и его наследия.
