Много лет спустя парад Российской Армии на Красной площади в Москве вновь вернулся на первые страницы газет. И на этот раз - в прошедший понедельник - там были все, начиная с Путина, заканчивая Бушем и не забывая при этом о Родригесе Сапатеро (Rodriguez Zapatero), Шираке (Chirac) и иже с ними. Тот факт, что освобождение Европы отмечалось в столице государства, стоявшего во главе тирании угнетателей, сохранявшейся много дольше нацизма - а потому и более смертоносной - тошнотворная ирония судьбы.
Не случайно польский президент приехал на празднование годовщины со многими оговорками: значительная часть общественного мнения его страны выступала против этой поездки. И стоит напомнить, что всю Вторую мировую войну от начала до конца пережили лишь четыре страны: Германия, Советский Союз, Великобритания и Польша. И поляки прекрасно помнят, с чего началась эта война: с заключения между Сталиным и Гитлером в сентябре 1939 года договора, после которого армии обеих стран оккупировали Польшу.
Недаром принимавший в понедельник поздравления Путин возглавляет государство, где Вторую мировую войну до сих пор называют Великой Отечественной и датируют начало боевых действий 1941 годом. Иными словами, моментом начала Гитлером операции 'Барбаросса', направленной против русского союзника. Потому как до того момента у Москвы, союзницы нацистов, оккупировавшей половину Польши, страны Балтии и значительную часть Финляндии, все было в порядке. Неужели никто не способен на мгновение задуматься, почему вспыльчивый Сталин на протяжении своей жизни в политике был способен доверять лишь параноику Адольфу Гитлеру (Adolf Hitler)?
Определенную степень достоинства сумел сохранить президент Буш, который, понимая насколько унизительными для балтийских стран будут празднования в Москве, сделал остановку в Риге, демонстрируя, тем самым, свою солидарность с прибалтами. Американский президент четко дал понять, что 1945 год не принес освобождения Эстонии, Латвии и Литве, а стал началом иной формы рабства. Президенты Эстонии и Литвы воздержались от присутствия на московских торжествах. Но и в Москве не вспомнили, как началась война. Тем более не представилось случая, упомянуть, хотя бы косвенно, деспотизм, к которому она подтолкнула и который правил от 'Щецина на Балтике и до Триеста на Адриатике', если называть границы прохождения Железного Занавеса, опущенного Уинстоном Черчиллем (Winston Churchill).
Войны выигрываются вместе с возможными союзниками, а это отнюдь не всегда союзники желаемые. Но ни Европа, ни мир уже не те, что пали ниц перед властью Москвы. Можно больше не замалчивать преступления советских времен и допускаемые сегодня в стране нарушения прав человека. Если Путин хочет прославлять Сталина, пусть его хвалят другие. Но если полстолетия назад приходилось бояться советских дивизий, то сегодня гораздо сильнее стали те, над которыми насмехался диктатор, задав вопрос: 'А сколько дивизий у Папы Римского?'.
