Один высокопоставленный чиновник из российского Министерства иностранных дел установил три причины восстания в Узбекистане: социальные проблемы, исламизм и слабость государственной власти. На первом месте - последнее, то есть, с его точки зрения, это, видимо, главный фактор. Но система Каримова в крупнейшем среднеазиатском государстве является в высшей мере диктаторской. Она, таким образом, превосходит критерии, характеризующие собой сильное государство. Тем не менее, диагноз, поставленный чиновником, точен.
Ислам Каримов сохранил свою власть регионального главы партии и в постсоветский период. Он сохранил также свои связи ('самаркандский клан') и свойственную им коррупцию, как и стиль господства, основанный на полицейском насилии, цензуре информации, административном высокомерии и бюрократическом произволе. Поменяли только таблички с названием фирмы и печати, и изменилось общественное положение женщин в сторону досоветского бесправия, что правящие господа, видимо, посчитали данью старым традициям. Гражданскому обществу, сети независимых от государства неправительственных гражданских организаций, появиться не позволили. Граждан не существует. Есть подданные.
Как раз это и является слабостью 'сильного государства': оно имеет контакт с населением лишь через репрессивные средства. Поэтому оно в состоянии блокировать общественную динамику, где бы она ни получала развитие, лишь с опозданием, и тем мощнее тогда оказывается прорыв сдерживающей стены.
Более крупные страны предоставляли Каримову не только свободу действий. Они ему активно помогали. США после событий 11 сентября 2001 года потребовалась в Узбекистане военно-воздушная база для войны в Афганистане. Им приглянулись также сырьевые ресурсы, прежде всего, нефть и природный газ, и они рассчитывают на длительное пребывание в Средней Азии. За это присутствие они заплатили тем, что оказали, в том числе и помощь полиции. С другой стороны, организации по оказанию помощи участвовали в создании местных структур гражданского общества, в чем режим Каримова, со своей стороны, видит причину возмущения.
Россия заинтересована в своем собственном присутствии в Узбекистане по двум причинам. Во-первых, чтобы сохранить еще одного партнера в борьбе против терроризма; во-вторых, чтобы воспрепятствовать проникновению США в новые государства на территории бывшего Советского Союза. В первом случае путинское руководство бездумно заняло позицию Ташкента, мол, исламизм является реальной опасностью, и этот факт полезен для собственной идеологии оправдания войны против Чечни. Во втором случае руководство Кремля видит себя объектом для изоляции путем недружественных завладений в 'ближнем зарубежье', которое, дескать, настоящей заграницей и не является.
В такой перспективе окраины бывшей империи откалываются. Теперь вслед за прибалтийскими государствами, Грузией, Украиной и, возможно, Киргизией - Узбекистан? Характерным для такого хода мыслей является одно: бывшие советские республики все еще остаются объектом российских замыслов и действий. Они будут оставаться более надежными, если внутри них ничего не меняется. И тогда восточная деспотия ташкентского пошиба, в любом случае, приятнее, чем растущее народное движение, способное установить свою собственную тождественность. Один московский политик с раздражением констатирует, что российская дипломатия оказывается в роли стороннего наблюдателя и не может вмешаться.
Таким образом, внутриполитическое развитие в Узбекистане стало вопросом российским. Но поскольку вряд ли существует российский, касающийся исключительно своей собственной страны, демократический и гражданский ответ, то и восстания местного значения, такое, как в Андижане, оказывают влияние на сознание представителей московских правительственных кругов. Поддерживается мысль об осажденной крепости, путинская Россия ищет для себя политическое место, которое зовется 'сильным государством' - со всеми слабостями.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Загадка Узбекистана ("The Washington Times", США)
Отношения Узбекистана с США и Россией подвергаются испытанию ("Christian Science Monitor", США)
Непонимание ситуации в Узбекистане ("The Weekly Standard", США)
Что скрывается за терактами в Андижане? ("Le Figaro", Франция)
Уроки Узбекистана ("Khaleej Times", Объединенные Арабские Эмираты)
Огнем и мечом ("Die Welt", Германия)
Выдумываем аргументы в поддержку ташкентского мясника ("The Times", Великобритания)
Баланс террора ("The Guardian", Великобритания)
Резня в Узбекистане ("The Washington Post", США)
Сделка с деспотом ("Financial Times Deutschland", Германия)
Ветры перемен достигают Средней Азии ("The Financial Times", Великобритания)
События в Узбекистане - постыдная реакция на аморальное злодеяние ("The Independent", Великобритания)
Что вынуждает Запад поддерживать этого палача ("The Guardian", Великобритания)
Азиатская дыра ("La Vanguardia", Испания)
Нестабильный Узбекистан ("The Wall Street Journal", США)
Да здравствует ветер перемен в Азии ("The Independent", Великобритания)
Восстание в Узбекистане подавлено железной рукой ("The Times", Великобритания)
Напряженность в Ташкенте ("The Daily Telegraph", Великобритания)
Восстание, потопленное в крови ("Liberation", Франция)
