Расстрел мирных граждан узбекскими войсками показал всему миру, что президент Ислам Каримов ведет войну против собственного народа. Путешествуя по стране, Джастин Мароцци повсюду встречал запуганных людей
Я объездил весь Узбекистан, собирая материалы для книги о Тамерлане - тюркском завоевателе, жившем в 14 веке, которого узбеки называют Амиром Тимуром. Я не ожидал увидеть такое количество его портретов. Он смотрит на вас отовсюду - с первых полос газет и купюр наивысшего достоинства. В центре Ташкента величественный конный памятник Тимуру возвышается на площади, носящей его имя.
Почему этот исторический персонаж, в советское время подвергавшийся осуждению, вновь обрел такую популярность, я понял, увидев уличные плакаты, где Тамерлан изображался рядом с президентом Исламом Каримовым. Завоеватель, которого при советском строе преподносили как варвара и убийцу - его войско ураганом пронеслось по всей Азии, а одержанные победы он отмечал, строя пирамиды из отрубленных голов убитых врагов - в независимом Узбекистане стал национальным героем.
'Хорошо известно, что этот достойный и справедливый правитель в своем отношении к окружающему миру всегда руководствовался добрыми и благими намерениями, - провозгласила газета 'Хальк Сози' ('Khalq Sozi'), официальный орган каримовской Народно-демократической партии. - И наша независимая республика с первых шагов провозгласила те же цели: в своем поведении на международной арене проявлять доброту и дружелюбие'.
Источники времен Тамерлана сообщают, что после взятия Дели в 1398 г. он хладнокровно приказал казнить 100000 пленников. В 1401 г., захватив Багдад, он возвел 120 пирамид из 90000 отрубленных голов. Так что, можно сказать, сравнение Каримова с Тамерланом не так уж и нелепо: и тот, и другой - настоящие мясники, только последний злодействовал в международном масштабе, а первый - ограничивается собственной страной.
Узбекистан показался мне первозданной, романтической страной пустынь, степей и гор: ее грандиозные ландшафты и архитектурные сокровища Бухары, Самарканда, Хивы навсегда остаются в памяти. Но это и несчастная страна: ее народ угнетен, ее вездесущие органы безопасности стремятся контролировать, а еще лучше пресечь, любой ваш шаг. Если полиция решила ежедневно обыскивать ваш чемодан, вам остается только смириться (узбеки называют собственную столицу 'Ташмент': 'мент' - на сленге означает полицейского). Работавшие с мной местные переводчики рисковали нарваться на ночной визит незваных гостей - громил в мундирах: С кем говорил иностранец и о чем? Что он делает в Узбекистане? Удар. Пощечина. Угрозы.
Как-то вечером, незадолго до 11 сентября 2001 г., я пил виски с одним высокопоставленным дипломатом в британском посольстве в Ташкенте. Уже тогда здание было окружено плотными кордонами сотрудников спецслужб. Преодолев бесконечное количество блок-постов, где у меня проверяли документы, я, наконец попал в теплую атмосферу посольства с его элегантными интерьерами - этакий уголок Британии с портретом королевы, восточными коврами и вполне приличной библиотекой.
Наша беседа быстро перешла от Тамерлана к современной политике. Поскольку уже тогда было хорошо известно о нарушении Каримовым прав человека и репрессиях против оппозиции, я задавал недоуменные вопросы о политике Британии по отношению к узбекскому режиму (называть его 'правительством' язык не поворачивается). Собеседник объяснял: поймите, Каримов вырос и достиг вершин власти при советском строе, с его весьма специфическими стандартами. По характеру он - человек не злой; Узбекистан переживает переходный период; Британия должна сотрудничать с этой небольшой страной, избавившейся от советского ига. Эти слова звучали явным диссонансом с заявлениями о 'нравственной' внешней политике, которые так любил делать тогдашний министр иностранных дел Робин Кук (Robin Cook).
С тех пор Вашингтон и Лондон перешли от простого сотрудничества к настоящему союзу с каримовским режимом, объясняя это изменением стратегической обстановки в мире после 11 сентября. Не стоит забывать и об узбекских запасах природного газа. Однако репрессии этого режима против собственного народа как раз и создают питательную среду для распространения терроризма. Эту причинно-следственную связь ярко иллюстрируют события в Ферганской долине - именно она стала ареной недавней бойни, после того как мирные демонстрации закончились захватом тюрьмы, а узбекские силы безопасности открыли огонь по ни в чем не повинным мужчинам, женщинам, и детям на улицах.
Спросите поэта-лауреата и писателя-диссидента Мамадали Махмудова, что он думает о каримовском заклинании 'Рсти Русти' ('Сила - в справедливости'), которое тот позаимствовал у Тамерлана. Можете спросить его и о том, каково это - попасть в узбекскую тюрьму. Махмудова арестовали 19 февраля 1999 г., через три дня после того, как в Ташкенте произошла серия взрывов - это было покушение на Каримова. Его обвинили в посягательстве на президента и конституционный строй и приговорили к 14 годам тюрьмы. Но похоже, его главным преступлением стало членство в оппозиционной партии 'Эрк', которую власти запретили еще в 1993 г.
Вот отрывки из показаний Махмудова на суде в 2000 г. - их копию ему удалось тайно передать на волю: 'На меня надели противогаз и перекрыли воздух, меня держали в наручниках. . .жгли мне руки и ноги. Ногти почернели и отвалились. Меня на долгие часы подвешивали за руки, связанные за спиной. Мне сделали какой-то укол и заставили выпить какой-то сироп. . .В холодной одиночной камере, в мокрой одежде, я проводил дни и ночи в невыносимых страданиях. . . Они сказали, что держат у себя мою жену и дочерей, и угрожали изнасиловать их на моих глазах'. Как отмечается в одном документе ООН, пытки в Узбекистане применяются 'широко и систематически'. Махмудов остается за решеткой; правда, в 2003 г. его перевели в Чирчикскую тюрьму, где условия содержания, как говорят, отличаются меньшей жесткостью.
Если сегодня Каримов сталкивается с серьезной внутриполитической угрозой со стороны исламистов - впрочем, невозможно сказать наверняка, существует ли такая угроза, ведь всем диссидентам и оппозиционным группировкам в стране огульно наклеивают ярлык исламских фундаменталистов - то винить он должен только себя. Мечеть в Узбекистане стала единственным убежищем от вездесущего режима. Возможно, небольшая часть противников Каримова, в частности, представители Исламского движения Узбекистана, действительно является террористами. Но о большинстве из них этого сказать нельзя.
В древней Бухаре я непосредственно столкнулся с проявлениями параноидального страха режима перед исламской угрозой. Этот город, который во времена Тамерлана называли 'куполом ислама', имеет весьма репутацию одного из центров мусульманской культуры, однако сегодня с его минаретов не услышишь криков муэдзинов.
Когда я спросил имама гигантской мечети Калон - приветливого человека с белоснежной бородой - почему муэдзины не созывают верующих на молитву, он явно испытал неловкость. На свой пост он назначен государством, а содержание проповедей отслеживается властями. В городе существует много различных религиозных меньшинств, объяснил имам, и никто не хочет тревожить их сон ранним утром. Мне довелось побывать в десятке мусульманских стран, и нигде я не встречал столь трогательной заботы о покое неверных.
В городе Муйнак на северо-западе страны -именно в этих метах разразилась аральская экологическая катастрофа - ветер разносит по улицам токсичные химические вещества. У жителей вид крайне нездоровый. На рыбоконсервным заводе, напоминающем средневековый застенок, рабочим выдают зарплату дынями. Хозяйка гостиницы, где я остановился - мать одиночка. Она со слезами рассказала мне, что у нее не хватает денег на еду для новорожденного ребенка и оплату электричества. На фоне этой ужасающей нищеты мэр города - толстый и явно продажный тип с пристрастием к дорогим костюмам - прокладывает шикарное шоссе к собственному особняку. 'Не слушайте людей', - возмущенно произнес он, когда я пересказал ему жалобы горожан.
В любом уголке страны в словах людей сквозило отчаянье. Музафар - молодой парень из южного города Шахрисябза в окрестностях Самарканда - именно там когда-то родился Тамерлан - буквально умолял меня: 'Вы должны помочь мне уехать. . .больше я так не могу'. Сегодня он живет в Нью-Йорке.
Мурад, мой незаменимый помощник в научных исследованиях, рассказывал, что его неоднократно избивали полицейские. За что? За то, что он - гомосексуалист.
Зайдите на сайт BBC - там вы найдете послания узбеков, неспособных выразить свой протест против каримовского режима иным способом (многие ради собственной безопасности подписываются псевдонимами). 'Правительства, до сих пор состоящие в союзе и поддерживающие репрессивный режим Каримова, заслуживают осуждения', - считает Абдулла из Самарканда. 'Когда-нибудь этого типа [Каримова] ждет весьма неприятная смерть', - предупреждает Кунчилик Узбаков.
Один из журналистов, присутствовавший на пресс-конференции, которую провел Каримов в Ташкенте после андижанской резни, сказал мне: 'Он лжет самым наглым образом, не моргнув глазом. . . Когда Каримов задал риторический вопрос: 'Вы видите какие-нибудь беспорядки на улицах Ташкента?', мне хотелось вскочить и крикнуть: 'Нет, потому что в вашем полицейском государстве все живут в страхе перед вами. Вы - главный террорист в Узбекистане!''.
Джастин Мароцци - автор книги 'Тамерлан: Меч ислама, покоритель мира' ('Tamerlan: Sword of Islam, Conqueror of the World'), которая выйдет в свет этим летом.
