Рецензия на книгу Макса Гастингса 'Армагеддон: битва за Германию 1944-1945' ('Armageddon. The Battle for Germany 1944-1945')
6 июня 1944 г. западные союзники высадились в Нормандии. Двумя днями раньше они заняли Рим. А шестнадцать дней спустя русские разгромили основную группировку немецких войск на Востоке. К началу сентября немцы оставили пять европейских столиц: Париж, Брюссель, Бухарест, Софию и Таллин, а также большую часть территории Франции, Бельгии, Румынии, Болгарии и Эстонии. Но это был еще не конец войны.
Немцы - армия и народ - продолжали борьбу осенью, зимой, вплоть до поздней весны. Даже после того, как русские взяли Берлин, уже превращенный в руины, даже после того, как Гитлер покончил с собой, немцы продолжали сражаться по всей Центральной Европе с упорством, не имеющим прецедентов в современной истории. Об этих событиях - и их причинах - рассказывает Макс Гастингс в своей книге 'Армагеддон'.
'Эта книга - портрет, а не официальная история', - пишет он. Если так, то это весьма детальный портрет, на котором центральное место занимает отступление германских армий. Его мазки - сотни личных свидетельств и документы из архивов всех противоборствующих сторон. Но труд Гастингса - не просто 'фоторобот' событий.
Автор внес существенный вклад в историческую науку, в частности, опровергнув тезис о том, что западным союзникам следовало высадиться во Франции еще в 1943 г. - это якобы позволило бы не только ускорить конец войны, но и занять всю или большую часть Германии и Центральной Европы, опередив русских. Однако если бы вторжение действительно состоялось в 1943 г., оно, вероятно, закончилось бы катастрофическим, или, в лучшем случае, почти катастрофическим результатом.
Уинстон Черчилль был совершенно прав, отказываясь осуществить его раньше июня 1944 г. Даже после высадки результат операции вызывал у него беспокойство. Те, кто в сентябре 1944 г. полагал, что Германия рухнет еще до конца года, ошиблись. В этой связи возникает и другой, еще более важный вопрос - смогли бы американцы и британцы победить Германию без помощи русских? На него, пожалуй, следует дать отрицательный ответ.
В 'Армагеддоне' описываются как бы сразу две войны: англо-американское наступление на Германию с запада, и продвижение русских на Востоке. Между этими 'двумя войнами' различий куда больше, чем сходства. В боевых действиях на Западе куда большую роль, чем на Востоке, играли воздушные бомбардировки. Русское вели беспощадное наступление, мало считаясь с собственными потерями. На Западе союзники действовали осторожнее, особенно на завершающем этапе войны.
И по сей день большинство немцев думают - а некоторые и говорят вслух - что для них вторая мировая война распадается на два отдельных конфликта: с Западом (о чем они сожалеют), и с Востоком (который они считают неизбежным и не видят в нем ошибки). Большинство немцев не были 'копиями' Гитлера, но, подобно Гитлеру, они надеялись, что противоестественный союз между Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным распадется. Так оно и случилось, но Гитлера к тому времени уже не было в живых. В конечном итоге немцы были вынуждены признать, что потерпели поражение, и, в отличие от 1918 г., поражение полное. С тех пор именно это признание определяет путь развития и политику страны.
'Армагеддон' рассказывает о 'двух войнах' и в другом смысле: с точки зрения фронтовых реалий и страданий гражданского населения. В этом состоит одно из главных достоинств книги Гастингса, содержащей сотни эпизодов, связанных с ужасами боевых действий на Востоке, где русские совершали зверства и массовые изнасилования. Конечно, и это, среди прочего, побуждало немецких солдат сражаться против русских до последнего. Тем не менее не существует никаких доказательств, или оснований предполагать, что если бы сообщения о варварстве русских оказались пропагандистской выдумкой, они сражались бы на Востоке с меньшим упорством.
Это подводит нас к главному вопросу, оставшемуся без ответа (а возможно, и не имеющего ответа): почему немцы сражались до конца - а в некоторых случаях и после того, как конец уже наступил? Как и в любом серьезном и честном историческом труде, ответ на вопрос 'почему это произошло?' следует искать в описании того 'как это произошло', и именно это описание является главной задачей Гастингса. Но была ли воля немцев к борьбе, особенно на Западе, простым результатом их привычки подчиняться приказам?
В какой-то степени, несомненно. Было ли это результатом - как утверждают многие немцы - категорического требования союзников о безоговорочной капитуляции Германии? А вот на этот вопрос следует ответить отрицательно. Во-первых, в реальности ни одна капитуляция не бывает абсолютно безоговорочной. Но главное не в этом, а в другом: тезис о том, что если бы союзники не настаивали на безоговорочной капитуляции, германский народ, или какие-то его представители, подняли бы восстание против Гитлера, или что такое восстание могло бы увенчаться успехом, является полным абсурдом.
Почему немцы продолжали сражаться, почему они продолжали верить в Гитлера, почему они просто не могли представить себе, что способны проиграть войну - все это остается загадкой, связанной с глубинами национальной психологии. Гастингс и не утверждает, что сумел ее разгадать. Однако ему отлично удалось осветить многочисленные грани и аспекты этого феномена.
Джон Лукач - автор ряда книг, в том числе 'Гитлер в исторической науке' ('The Hitler of History') и 'Демократия и популизм' ('Democracy and Populism')
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Что произошло, когда советские войска вступили на территорию Германии? ("National Public Radio", США)
Ужасный конец войны ("The Washington Post", США)
Варвары ("Daily Mail", Великобритания)
