Данный материал публикуется в рамках акции 'Переводы читателей ИноСМИ.Ru'. Эту статью обнаружила и перевела наш читатель Инна Майская, за что мы ей крайне признательны
____________________________________________________________
Были такие времена, когда американцы думали, что им известно, что такое класс. Верхние слои проводили свои отпуска в Европе и молились епископальному богу. Средний класс ездил на Ford Fairlanes, селился в долине Святого Фердинанда и поступал на службу в компании. Рабочий класс вступал в АФТКИП (Американская федерация трудового конгресса индустриальных профсоюзов), голосовал за демократов и не покупал круизы на Карибские острова.
На сегодняшний день наша страна прошла долгий путь к тому, чтобы выглядеть бесклассовым обществом. Американцы различных сословий завалены роскошью, которая поразила бы их бабушек и дедушек. Социальное многообразие стерло многие из традиционных классовых различий. Теперь намного сложнее определить статус людей по тому, что они носят, какую они водят машину, за кого голосуют, кому молятся и какой у них цвет кожи. Классовые границы размыты и туманны. Некоторые даже говорят, что они исчезли.
Но тем не менее класс до сих пор имеет огромное значение в жизни Америки. За последние три десятилетия он стал играть даже большую, а не меньшую роль во многих сферах нашей жизни. Например, значимость образования теперь выше, чем когда-либо раньше в нашем обществе, а успехи в учебе, оказывается, находятся к прямой зависимости от социального статуса семьи. Или, например, в то время как страна прилагает все большие усилия для объединения людей разных рас и национальностей, богатые изолируют себя от общества все в большей и большей степени. А в то время как мы достигли выдающихся успехов в медицине, разрыв в состоянии здоровья и продолжительности жизни между людьми различного социального статуса только увеличивается.
Новые исследования мобильности, т.е. перемещения семей вверх и вниз по экономической/социальной лестнице, показывают, что этих перемещений гораздо меньше, чем когда-то думали экономисты, и меньше, чем думает большинство простых американцев. Фактически, мобильность, которая когда-то поддерживала американцев на плаву и сильно выросла после второй мировой войны, в последнее время сильно затормозилась и возможно даже пошла на убыль, говорят многие ученые.
Мобильность - это соль американской мечты. Когда-то считалось, что именно мобильность и избавила бы нас от жала растущего неравенства между теми, кто имеет все, и теми, кто не имеет ничего. В Соединенных Штатах есть бедные и есть богатые, но предполагалось, что если у одних есть возможность стать другими, иными словами, есть что-то напоминающее равные возможности, то разница между ними недостаточно велика, чтобы говорить о классовых барьерах.
В течение следующих трех недель Times опубликует серию статей о классе и классовых отношениях в Америке. Класс - это измерение в жизни нашей страны, которое мало изучено и зачастую остается совершенно нами незамеченным. Т.к. класс сегодня остается более неуловимым понятием, чем прежде, статьи будут основаны на историях из жизни различных людей, среди них адвокат, который сумел вытащить себя из бедности, родившись в одной из Кентакийских дыр, безработный рабочий-металлург из Спокане, штат Вашингтон, который жалеет о своем решении обойтись без высшего образования, и миллионер из Нантакета, штат Массачусетс, который озаботился бирюльками для своей 70-метровой яхты.
Эта серия не ставит своей задачей охватить весь объем знаний о классе и классовых отношениях. Она так же не является истиной в последней инстанции в этой области. Мы не предлагаем остроумных решений проблем для тех, кто занимается законотворческой деятельностью или специализируется на исследованиях традиций и сословий. Вместо этого мы предлагаем взглянуть на класс так, как это делают американцы, когда сталкиваются с ним - неразличимым, неопределенным, едва видимой рукой, которая, как оказывается при близком рассмотрении, одних крепко держит внизу, а других уверенно толкает вверх.
Тенденции наблюдаемые при изучении класса разнообразны и зачастую противоречивы. Так, кажущаяся общая размытость классовых границ сочетается с одновременным укреплением некоторых из них, а рост уровня жизни происходит одновременно с невозможностью для большинства простых людей изменить свой социальный статус. Несмотря на застой в мобильности, у нас остается множество свободных элитных позиций. Так, например, в принципе любой может попробовать стать членом Верховного суда Соединенных Штатов или главным исполнительным директором какой-нибудь компании. Количество свежеиспеченных миллиардеров неуклонно растет. Только 37 из 400 самых богатых американцев, перечисленных в списке Forbes за последний год, унаследовали свое богатство, в то время как в середине 80-х эта цифра была около 200.
Таким образом, дело выглядит так, что в то время как немногим преуспевающим личностям становится все легче увеличить свое богатство, многим другим становится все труднее продвинуться из одного экономического класса в другой. Считается, что в наше время у американцев больше шансов остаться в том же социальном статусе, в том же классе, в котором они родились, чем 30 лет назад.
Этот парадокс занимает центральное место в новой американской системе - меритократии (Прим. пер.: меритократия - власть наиболее одаренных, способных, власть компетентных, humanities.edu.ru.). Личные достоинства и способности заменили старую систему наследуемых привилегий, по которой родители при рождении в определенном сословии передавали унаследованные ими привилегии своим детям. Но личные достоинства и способности, как оказывается, тоже основаны, хотя бы частично, на положении человека обществе, или другими словами обусловлены классом, которому он принадлежит. Родители, у которых есть деньги, образование и связи воспитывают у своих детей привычки, которые ценятся обществом. Но когда эти дети начинают преуспевать в делах, этот успех выглядит их личной заслугой.
Борьба за то, чтобы купить дом в районе с лучшими школами, или направить ребенка в лучшую подготовительную группу, или найти ему лучшего педиатра, - все это часть нерекламируемой конкуренции, в которой богатые и образованные одерживают безоговорочную победу.
"Старая система, где привилегии передавались по наследству и оставались в узком кругу, практически исчезла", - говорит Эрик Ваннер, президент Фонда Рассела Сейджа, исследовательской группы из Нью-Йорка по изучению общественных отношений, которая недвано опубликовала серию исследований о социальных факторах экономического неравенства.
На место старой системы, говорит доктор Ваннер, пришли "новые способы передачи социальных преимуществ отпрыскам, и они уже вовсю заявляют о себе".
Вера в систему
Большинство американцев до сих пор оптимистично оценивают свои шансы вскарабкаться вверх по социальной лестнице. Недавний опрос на тему класса, проведенный New York Times, выяснил, что 40% американцев верят, что шансы перейти из низкого социального слоя в более высокий выросли за последние 30 лет, то есть за тот период времени, о котором ученые утверждают обратное. 35% считают, что шансы остались прежними и только 23% утверждают, что шансов на это теперь меньше.
По сравнению с данными 20-летней давности в наше время больше американцев верят в возможность, начав жизнь в бедности, своим собственным упорным трудом добиться успеха и стать богатым. Они говорят, что упорный труд и хорошее образование важны для успеха больше, чем связи или богатые родители.
"Я думаю, что система справедлива и ты можешь добиться успеха", - говорит Эрни Фрейжер, 65-летний инвестор в недвижимость из Хьюстона, в интервью после участия в опросе. - Я считаю, что не стоит ждать, что жизнь будет справедливой к тебе. Но если ты упорно добиваешься своего, ты сможешь преодолеть все трудности. Все зависит от желания человека упорно работать, и я думаю, что так было всегда."
Большинство отвечает, что уровень их жизни сейчас гораздо выше, чем уровень жизни их родителей, и думают, что у их детей он будет еще выше. Даже семьи с доходами ниже 30 тыс. дол. (Прим. пер.: половина населения США живет на доходы выше 40 тыс., уровень бедности - 18 тыс.), подписались на американскую мечту - более половины их них говорят, что они либо ее уже осуществили, либо скоро осуществят.
Но большинство не зрят в корень. Многие говорят, что у богатых слишком много власти и влияния и что они поддержали бы программу по устранению классовых различий и помощи бедным, но при этом большинство из них выступает против налога на имущество передаваемое по наследству.
"Они говорят, что это страна возможностей, и я не думаю, что ситуация сильно изменилась, - говорит Диана Лэклей, 60-летняя домохозяйка и жена вышедшего на пенсию строителя из Фултона, штат Нью-Йорк, возле Сиракуз. - Теперь, конечно, жить становится все тяжелее и тяжелее после всех этих сокращений производства, но все равно мы живем в замечательной стране".
Характеристики класса
Одна из сложностей при обсуждении класса возникает из-за того, что для разных людей это слово означает разные вещи. Класс - это социальное положение, это клан, это культура, и это вкусы. Это взгляды, это логика, это источник индивидуальных особенностей, это система маркировки на своих и чужих. Для некоторых это просто деньги. Это случайность при рождении, которая может определить всю жизнь. Некоторые американцы почти не замечают его, другие же чувствуют на себе всю его тяжесть.
Но по своей сути класс - это способ сортировки людей в обществе. Даже общества, построенные на идее устранения классовых отношений, имели неустранимые различия в социальном положении людей. Классы - это группы людей со схожим экономическим и социальным положением, людей, которые в силу схожести их положения могут также разделять политические взгляды, образ жизни, предпочтения в приобретении товаров, культурные интересы и шансы на успех в карьере и бизнесе. Посади десять человек в одной комнате и очень скоро они будут знать, кто среди них главный, а кто шестерка.
Когда общества были попроще, классовые отношения было проще определить. В государствах 19-го века Маркс выделил два класса, Макс Вебер добавил к ним еще несколько. Но в связи с растущей сложностью общественных отношений, в современном обществе классы стали более разнородными. Как считают некоторые социологи и маркетинговые консультанты , существующие три больших класса - верхний, средний и рабочий классы - разбились на множество микроклассов, определяемых теперь по профессии человека или по его образу жизни.
Некоторые из социологов в этих рассуждениях зашли так далеко, что утверждают, что сложность общественных отношений сделала понятие класса бессмысленным. Традиционные большие классы стали настолько разнородными по доходам, образу жизни и политическим взглядам, что перестали быть классами как таковыми, говорит Пол Кингстоун, профессор социологии из университета Вирджинии. Для него американское общество - это "лестница из множества ступенек".
"Не существует одной определенной черты, позволяющей нам утверждать, что люди за ее границами живут очень схожим образом"- говорит профессор Кингстоун. "Все ступеньки на социальной лестнице одной высоты. Конечно, люди наверху этой лестницы имеют больше возможностей обеспечить своих детей образованием и медицинской страховкой. Но это совсем не значит, что классы существуют".
Многие ученые не согласны с этим утверждением. "Осведомленность о классах и язык классовых отношений пошли на убыль сразу же как только классовые отношения преобразовали американское общество", - говорит Майкл Хаут, профессор социологии из Калифорнийского университета в Беркли. "Я считаю, что все эти дискуссии о "конце классовых различий" наивны и вызывают иронию. Мы живем в те времена, когда неравенство между людьми растет быстрыми темпами и в нашей жизни реорганизуется все подряд: и то, где мы живем, и то, что мы чувствуем, и даже то, как делается политика. И тем не менее люди говорят: "И все же эра классовых различий закончена".
Если говорить о классе, социальном статусе, то можно представить себе колоду карт. Всем выдается по четыре карты по одной каждой масти - образование, заработки, профессия и богатство (Прим пер.: богатство здесь - это то, чем человек владеет) - четыре наиболее часто используемых в процессе определения существующих классов характеристики.
Картинки (валет, дама, король) могут обеспечить их владельца местом в верхней части среднего класса. Сначала социальное положение человека - это социальное положение его родителей. Позже ему/ей могут раздать новые карты, но чаще всего они будут такими же, как и у родителей, хотя и не всегда.
Билл Клинтон умудрился с помощью высшего образования и стипендии от Роудза поменять свои мелкие карты на четыре картинки. Билл Гейтс начал из верхнего слоя среднего класса и сделал себе состояние без образования, вытащив три туза.
Многие американцы говорят, что они тоже поднялись вверх по социальной лестнице. В опросе Times 45% респондентов сказали, что их теперешний статус выше, чем тот, что они имели, когда были детьми. 16% сообщили, что сейчас их статус ниже. В целом 1% отнесли себя к верхнему классу, 15% - к верхнему слою среднего класса, 42% - к среднему классу, 35% - к рабочему и 7% - к низшему слою.
"Я выросла в бедной семье, так же как мой муж, - говорит Ванда Браун, 58-летняя жена пенсионера, бывшего проектировщика на судоверфи "Паджет Саунд", которая живет в Пуялупе, Вашингтон, возле Такомы. - Мы люди небогатые, но живем комфортно. Мы принадлежим к среднему классу, и наш сын живет лучше, чем мы в свое время".
Американский идеал
Самым первым примером американской социальной мобильности может, конечно же, служить Бенжамин Фраклин (Прим. пер. - один из отцов-основателей США), сын литейщика свеч, кормившего 17 детей. Около 20-ти лет тому назад, когда ученые только-только взялись за серьезное изучение мобильности, Франклин казался представителем по-настоящему мобильного общества, в котором продвижение "из грязи в князи" было легко доступным идеалом для каждого, в полном соответствии с обещанным нации представлением о самой себе.
В речи 1987 года Гари Бекер, экономист из Чикагского университета, который позже получил Нобелевскую премию, подвел итог этим исследованиям, сказав, что мобильность в США настолько высока, что лишь очень небольшие преимущества передавались от одного поколения к другому. И по сути ученые, казалось, согласились с тем, что внуки привилегированных и бедных в будущем будут пользоваться равными правами и иметь равные возможности.
Если это было правдой, то, конечно, не следовало волноваться из-за растущего неравенства в доходах, начавшегося в середине 70-х. Богатые могут казаться получившими большую фору в гонке за успехом, но если семьи постоянно переходили из категории богатых в бедные и наоборот, то разве так уж и важна разница между верхами и низами?
Но, по мнению современных экономистов, изначальные исследования мобильности были проведены ошибочными методами. Некоторые из них полагались на смутные воспоминания детей о доходах их родителей. Другие сравнивали доходы за один год, хотя в течение жизни доходы могут резко меняться. Третьи путали нормальный прогресс в статусе, связанный с продвижением по службе (например, от начинающего адвоката до партнера в той же адвокатской конторе), с социальной мобильностью.
Новые научные работы на тему мобильности, которые методично отслеживали заработки одного человека в течение десятилетий, выявили гораздо меньшую социальную динамику. Выяснилось, что экономическое преимущество, которое, как ранее считалось, длилось лишь на 2-3 поколения, теперь растягивается как минимум пять поколений. Мобильность, смена социального положения, происходит, но не так быстро как когда-то считалось.
"Нам всем известны истории о бедных семьях, чьим детям удалось выбиться в люди, - говорит Гари Солон, экономист из Мичиганского унивеситета, ведущий специалист по мобильности. - Нельзя сказать, что у бедных семей теперь нет шансов улучшить свое положение." Но в прошлом, добавляет профессор Солон, - "Люди бы сказали, мол, "Не думай о неравенстве - у детей бедных такие же шансы, что и у детей богатых". Но это неправда и среди ученых подобная аргументация теперь уже не вызывает уважения".
Одно исследование, проведенное Бостонским федеральным резервным банком, распределило семьи по доходам на пять категорий в порядке возрастания и выяснило, что в 80-х меньшее количество семей передвинулось из одной категории в другую по сравнению с 70-ми, а 90-х еще меньше по сравнению с 80-ми. Бюро по трудовой статистике тоже установило, что мобильность в 90-х сократилась по сравнению с 80-ми.
Доходы братьев, рожденных в 60-х, были более схожи, чем доходы братьев, рожденных в конце 40-х, к такому выводу пришли ученые Чикагского федерального резерва и Калифорнийского университета в Беркли. Все, что дети могут унаследовать от родителей - привычки, навыки, гены, связи, деньги - все это имеет большее значение сегодня.
Изучение мобильности поколений чрезвычайно сложно, т.к. требует адекватности при сравнении заработков родителей и детей. Некоторые экономисты считают, что результаты последних исследований вызывают сомнения. Они говорят, что невозможно убедительно доказать, что за последние годы мобильность снизилась, можно говорить лишь о том, что мобильность не выросла. Окончательных выводов на эту тему не будет сделано наверное еще очень долго.
Одновременно не все соглашаются и с выводами из этих данных. Либералы говорят, что исследования доказывают необходимость создания программ раннего обучения, программ по борьбе с бедностью, которые сгладили бы неравенство возможностей. Консерваторы же чаще настаивают на том, что мобильность все еще достаточно высока, даже если она немножко поубавилась.
Тем не менее существует более общее согласие в том, что является оптимальным диапазоном мобильности. Она должна быть достаточно высокой, чтобы сделать возможным свободное передвижение между экономическими стратами, но не настолько высокой, чтобы успех был слабо связан с личными достижениями и казался случайным, так считают и правые, и левые экономисты.
Как говорит Филип Свагел, постоянный сотрудник Американского института предпринимательства: "Мы хотим предоставить людям все возможности, какие только есть. Мы хотим устранить барьеры на пути вверх по социальной лестнице (восходящей мобильности)".
Но все же у родителей должен оставаться стимул воспитывать своих детей. "Большинство людей, не жалея сил, занимаются воспитанием своих детей с тем, чтобы передать им плоды своих достижений и успехов, - говорит Дэвид Л. Ливайн, экономист из Беркли, занимающийся мобильностью. - И это очень хорошо".
Еще одна неожиданная новость о мобильности в Соединенных Штатах, это то, что она не выше, чем в Британии или Франции. У нас она ниже, чем в Канаде и некоторых Скандинавских странах, но выше, чем в развивающихся странах типа Бразилии, где избежать бедности так трудно, что низшие слои там напрочь застряли в своих стратах.
Трудно поверить в результаты этих сравнений. У Британии и Франции всегда было наследуемое дворянство, а у Британии до сих пор есть королева. Основополагающий документ Соединенных Штатов провозглашает, что все люди (мужчины) созданы равными. Американская экономика в течение десятилетий росла гораздо быстрее европейской, создавая впечатление безграничных возможностей.
Но Соединенные Штаты имеют множество тормозящих мобильность особенностей, отличных от Европы. Т.к. у нас неравенство доходов гораздо больше, то и несоответствие между возможностями богатых и бедных вложить в образование детей гораздо больше. Возможно именно поэтому, экономический статус родителей служит лучшим показателем успеваемости ребенка в Соединенных Штатах, чем в Дании, Нидерландах или Франции, утверждает одна недавняя научная работа.
"Если вы родились богатым в США, вы получите множество привилегий доступных очень немногим в этом мире, - говорит профессор Ливайн. - Если же вы родились бедным в США, вы столкнетесь со множеством преград, которые не сравнимы с теми, что существуют в западной Европе, Японии и Канаде.
Стирающиеся границы
Почему же выглядит так, будто класс - это постепенно исчезающая сила в жизни американцев?
Для начала, становится сложнее различать статус по внешним признакам, т.е. вещам, которые есть у человека. Китайские и прочие фабрики и заводы штампуют сотовые телефоны со встроенными фотоаппаратами и прочую роскошь, делая их доступными практически для любого. Государственное вмешательство сделало то же самое с авиабилетами и междугородными переговорами. Банки, будучи более уверены в оценках своих рисков, дают кредиты семьям с низкими доходами, поэтому покупка дома или новой машины теперь по карману не только среднему классу.
Изменения в экономике удешевили товары и заставили предприятия искать новые возможности, так что теперь они завлекают товарами людей, на которых раньше не обращали внимание. Круизы на океанских лайнерах когда-то были символом престижа, а теперь они ценятся не больше, чем поездка по городам вдоль восточного побережья. БМВ производит дешевые модели с тем же самым значком на капоте. Марта Стюарт продает роскошные жаккардовые шторы и богато украшенные сервизы в Кей-Марте.
"Уровень материального обеспечения и комфорта в этой стране просто ошеломляет, - говорит Пол Белью, исполнительный директор по маркетингу и анализу производства в "Дженерал Моторз". - Легко поверить, что та половина населения, которая имеет самые высокие доходы, живет теперь так же, как 50 лет назад жили только 5%, представлявших верхушку населения".
Точно так же как структура потребления, перепутались и стройные классовые ряды политических взглядов. В 50-е годы специалисты (работники умственного труда, интеллигенция) стабильно голосовали за Республиканскую партию, а сегодня они склоняются в сторону Демократов. В то же время, квалифицированные рабочие, которые прежде отдавали подавляющее большинство голосов за демократов, делят свои голоса между теми и другими практически пополам.
Представили обеих партий связывают эти перемены с растущей важностью таких социальных проблем как ношение оружия и однополые браки, которые вынуждают многих представителей рабочего класса голосовать за правых, а многих из тех, кто хорошо зарабатывает, голосовать за левых. Растущее благосостояние тоже играет важную роль. Когда у тебя есть не просто курица, а курица, выращенная на органических кормах на свободном выгуле, да еще в каждой кастрюле, то традиционные экономические призывы в рабочему классу звучат как-то не к месту.
Религиозные предпочтения тоже уже больше не работают в качестве индикаторов статуса. Растущая экономическая сила южных регионов помогла приподнять евангелистов в средний и верхнюю часть среднего класса точно так же, как предыдущие поколения католиков поднялись вверх по социальной лестнице в середине 20-го века. Таким образом больше нет необходимости сменять религию с епископальной на пресвитерианскую по достижении материального благополучия.
"Посмотрите на Шарлот, штат Северная Каролина, баптисты составляют там правящие круги, - говорит Марк А. Чавез, социолог из Аризонского университета. - Больше уже нельзя себе вообразить, чтобы, живя в Северной Каролине, вы захотели бы стать пресвитерианцем, а не баптистом, руководствуясь исключительно соображениями престижа".
Когда-то тесная связь между расой и классом тоже ослабевает, т.к. многие афро-американцы становятся средним классом. Многообразие - расовое, этническое, гендерное - усложняет классовый состав. Высокий уровень иммиграции и рассказы об успехах иммигрантов вдалбливают нам ту же истину - правила для продвижения вверх по социальной лестнице изменились.
Американская элита тоже стала более разнообразной. Количество исполнительных директоров, которые закончили образование в университетах Лиги плюща (Прим. пер.: т.е. самые престижные и дорогие частные университеты в Америке) снизилось за последние 15 лет. Сегодня в сенате гораздо больше католиков, евреев, мормонов, чем одно или два поколения назад. В связи с экономическими пертурбациями последних десятилетий небольшое, но растущее число людей смогло попасть на самый верх.
"Любые бурные перемены создают возможность, чтобы разбогатеть, - говорит Кристофер С. Дженкс, профессор Гарварда по социальной политике. - Но это не означает больших перемен для 99% остальных людей, которые не занимаются бизнесом".
Все эти рассказы о головокружительном успехе только укрепляют нашу веру в мобильность. Такие передачи как "Американский кумир" (Прим. пер.: аналог "Фабрики звезд" в России) и "Ученик" (Прим. пер.: программа с Дональдом Трампом) являются телевизионно-культурной частью этого мифотворчества.
Но под покровом всей этой туманности и постоянных изменений, те же самые силы углубляют скрытые классовые различия. Глобализация и технологический прогресс потрясли заводы и фабрики, уничтожив рабочие места, на которых и держался средний класс. Сейчас, когда вся работа, требующая физического труда, делается в развивающихся странах за 2 доллара в день, образование становится более насущным приобретением, чем когда бы то ни было.
Эти процессы и способствовали созданию условий для невиданного прежде прыжка к неравенству в доходах. Доходы 1% самых богатых американских семей после вычетов налогов с 1979 по 2000 выросли на 139% и приблизительно составляют в среднем 700 тыс.дол., в соответствии с данными Бюджетного отдела конгресса с поправкой на инфляцию. Доходы среднего класса (средние 20% населения, ранжированного по доходам) выросли лишь на 17% и составляют 43,7 тыс.дол., а доходы семей, занимающих 20% позиций внизу социальной лестницы выросли лишь на 9%.
Для большинства работников единственный раз когда повышение в зарплате побило уровень инфляции имел место во времена раздувшегося спекуляционного пузыря в конце 90-х. Нынешнее уменьшение пенсионных выплат вселяет неуверенность в завтрашнем дне.
Конечно, диплом о высшем образовании дает перспективы, так же как и раньше. В наши дни значительно большее количество людей получают дипломы, но класс все еще играет большую роль, решая, кому это удается, а кому нет. В 250-ти наиболее разборчивых ВУЗах этой страны доля студентов из верхних социальных слоев увеличилась за последнее время, а не уменьшилась.
Некоторые ВУЗы обеспокоились этой тенденцией и создают программы по привлечению студентов из семей с низкими доходами. Один из них - Эмхерст, чей президент Энтони В. Маркс объясняет: "Если экономическая мобильность в нашей стране исчезнет, то мы потеряем не только талантливых и способных людей, но и рискуем стать обществом, в котором люди чувствуют себя несчастными и отчужденными. Даже самые привилегированные из нас пострадают, если люди перестанут верить в американскую мечту".
Классовые различия в состоянии здоровья тоже увеличиваются, как показывают последние исследования. Продолжительность жизни в общем увеличилась, но верхний слой среднего класса живет дольше и болеет меньше, чем средний класс, который в свою очередь живет дольше и болеет меньше, чем нищие и бездомные.
Класс играет все большую роль в том, где живут и с кем соседствуют состоятельные американцы. Они все больше селятся отдельно ото всех, прячась за стены своих постурбанистических замков. Ученые, изучавшие данные переписи 1980-го, 1990-го и 2000-го годов, утверждают, что изолированность состоятельных граждан возросла.
Состав семьи тоже различается в соответствии с разделением на классы. У состоятельных людей с образованием больше шансов завести детей в браке. У них меньше детей и они заводят их позже, но как раз в то время, когда они очень хорошо зарабатывают. Согласно одному исследованию, современная женщина с высшим образованием рожает своего первого ребенка в среднем 30 лет, а в начале 70-х этот возраст был 25. В то же время средний возраст при первых родах у женщин, которые никогда не ходили в институт, остается тем же самым - 22 года.
Все эти растущие различия дают образованным и состоятельным значительное превосходство, когда приходит время инвестировать в воспитание детей. "Нет повода сомневаться в старой поговорке, гласящей, что самое важное решение в нашей жизни мы принимаем когда выбираем родителей, - говорит профессор Ливайн, экономист, специалист по мобильности из Беркли. - Хотя это всегда было важно, теперь это более важно, чем когда бы то ни было".
За преимущества новой меритократии однако приходится платить. Когда-то казалось, что люди упорно работали и становились богатыми с тем, чтобы потом наконец-то расслабиться, но сегодня в семьях, которым удается протиснуться в верхние слои и начать получать высокие доходы, хотя бы один из родителей вынужден очень много работать (и зачастую этим хвастаются). В 1973 году одна научная работа показала, что 10% самых высокооплачиваемых специалистов проводили на работе меньше времени, чем 10% самых низкооплачиваемых. Теперь все наоборот.
В центре Манхеттена каждый день в 9 часов вечера черные машины выстраиваются в очередь в районе штаб-квартиры Голдмана Сачса. Работники, поздно засиживающиеся на работе, бесплатно развозятся по домам, и таких много. До 1976 года лимузин ждал до 16:30, чтобы довезти владельцев до Большого центрального терминала. Но новая команда управленцев отменила полуденный лимузин и таким образом дала всем понять: 16:30 - это середина рабочего дня, а не его конец.
Из грязи - в князи, из отребья в богачи
Сохранится ли эта тенденция к укреплению классовых границ с одновременным внешним, кажущимся, отсутствием различий?
Экономические факторы, стимулирующие миграцию рабочих мест в страны с низкой оплатой труда, до сих пор в силе. Разница в оплате труда, уровне образования и состоянии здоровья стали основным предметом политических дискуссий. Общественный пирог со временем делится на все более неравные части, но большинство американцев получают больший кусок пирога, чем их родители. И выглядит так, что они согласны на уступки.
Вера в мобильность в конце концов была сознательно заложена в наш национальный образ. Книги Хоратио Алджера сделали его имя синонимом успеха, синонимом продвижения из отребья в богачи, но на самом деле это не было его настоящей историей. Он был выпускником Гарварда во втором поколении, который стал писателем только после увольнения из Унитарных священников в связи с обвинениями в сексуальных домогательствах. Автобиография Бена Франклина была откорректирована после его смерти, чтобы подчеркнуть, как он преодолел бедность.
С другой стороны, идея зафиксированного социального положения, раздражает многих. Американцы никогда не могли мириться с иерархией, основанной на чем-либо кроме таланта и трудоспособности. Класс противоречит их представлениям об американской мечте, равных возможностях и причинах их успехов и падений. Американцы, оптимистичные по складу своего ума, не расположены видеть себя застрявшими на одном месте.
У слепого оптимизма есть свои недостатки. Если возможность успеха воспринимается как должное, как что-то, что будет всегда и независимо от обстоятельств, то страна не будет прилагать усилий для того, чтобы такой порядок сохранялся надолго. Но у непреклонного оптимизма есть и свои достоинства. Ведь без уверенности в том, что любой может выбиться в люди и разбогатеть, у нас однозначно было бы меньше историй об удачливых и успешных людях.
____________________________________________________________
Автор перевода: читатель ИноСМИ.Ru - Инна Майская
Примечание: редакция ИноСМИ.Ru не несет ответственности за качество переводов наших уважаемых читателей
