Когда хоронили Папу Иоанна Павла II, то среди заслуг Понтифика упоминалось и его значении в демонтаже Восточного блока. И по праву. Но поскольку роль Кароля Войтылы не может быть отделена от католической церкви, возникает вопрос о ее положении в странах с атеистической диктатурой.
После кончины коммунизма появилось много претендентов на титул его могильщика. В зависимости от актуальной политической ситуации, организаторами великого финала 1989 г. называются Рональд Рейган, Папа Римский, профсоюз 'Солидарность', Горбачев и, на удивление, даже восточная политика СДПГ. В католической церкви большевики с самого начала видели врага. Используя раскол церквей и манипулируя его политическими последствиями, они неуклюже выдавали себя за 'Третий Рим'. В России нет ничего более популярного, чем выступать против католицизма. В одно мгновенье на твою сторону встают сразу все антизапапдники, представляющие, как правило, весьма солидное большинство.
Подручные Сталина столкнулись с католицизмом в результате Второй мировой войны. Советский диктатор сначала запретил униатскую церковь на Западной Украине и в румынской Трансильвании. Они хотя и сохранили обряды восточной церкви, однако после договоров 1596 и 1700 г.г. признали верховенство Рима. Являясь историческим компромиссом между Востоком и Западом, они были символом западного влияния в Восточной Европе. Их глава на Украине, лембергский (львовский) кардинал Иосиф Слипый, был арестован в 1945 г. и провел 18 лет в ГУЛАГе.
Волна репрессий
После запрета униатов, остававшегося в силе до кончины коммунизма, Сталин смог превратить православную церковь, уже интегрированную в его пропаганду о 'Великой Отечественной войне', в свою сообщницу. Собственностью униатов коммунисты поделились с православными. После обретения независимости Украины и выхода из подполья запрещенных церквей спор об этой собственности разгорелся с новой силой.
То, что католическая церковь уже с первой волной репрессий против старых элит на всех территориях Восточной и Центральной Европы, занятых Советами, стала объектом внимания НКВД и его местных креатур, связано с паранойей коммунистов, видевших угрозу во всем, что является космополитическим, то есть существующим вне государственных границ. Пролетарский интернационализм с самого начала делал ставку на национальные институты. Государственным структурам было легче контролировать и изолировать их. В космополитизме коммунисты видели угрозу своей власти. До самого последнего дня их любимой темой было иностранное влияние и шпионаж. Поскольку в глазах коммунистов их собственная власть была безупречна, то все остальное, - начиная от экономического кризиса и кончая общественными протестами - объявлялось результатом иностранного вмешательства во внутренние дела, саботажем и контрреволюцией.
Католическая церковь представлялась коммунистам международной агентурой сетью с центром в Ватикане, на языке большевиков своего рода Анти-Коминтерном, с которым нужно было последовательно бороться. При сталинизме арестовывались и сажались под домашний арест даже епископы и кардиналы. Предстоятель венгерской церкви, кардинал Йожеф Миндсенти, находился в тюрьме с 1948 г., во время Венгерского восстания он оказался временно на свободе, но после его провала скрылся в американском посольстве. Благодаря 15 годам тюрьмы, личная судьба кардинала приобрела большое символическое значение. Хорватский архиепископ Алоис Степинач (Alois Stepinac) был арестован сторонниками Тито в 1946 г., он оставался в тюрьме до 1946 г., затем его сослали в глушь, на родину. Польский кардинал Стефан Вышинский был посажен в тюрьму в 1953 г., а в 1956 г., после 'польского Октября', выпущен на свободу.
Тем самым коммунисты придали церкви политическое значение, к которому та сама, в прямом смысле, никогда не стремилась. Теологически обоснованный антикоммунизм стал, таким образом, боевым манифестом, определенной формой протеста и для населения, лишенного свободы мнений. Обращение к церкви стало скрытым отречением от коммунизма. Католическая церковь считалась противоположным полюсом. Там, где утвердился коммунизм, католицизм собирал вокруг себя всех недовольных сложившимся статус-кво.
Это превращение католицизма в инструмент политики в Восточной и Центральной Европе - явление более древнее, чем коммунизм. Церковь играла там государствообразующую роль. Это связано с тем, что элиты, формируя государства в ХIХ в., с большим трудом могли найти признаки различия между своими нациями. Эта проблема стала особенно острой после Первой мировой войны, когда возникла необходимость окончательного образования национальных государств.
Дефицит различий во многих случаях был восполнен католицизмом, то есть нация определялась по принципу религиозной принадлежности. По этому принципу хорваты отличались от сербов, словаки от чехов, Западная Украина от Восточной Украины и России. Но и при сотрудничестве с 'Третьим рейхом' католицизм восполнял недостающее идеологическое звено. Так, в 1939 г. он подменил собой идею государственности в Словакии, где во главе правительства стоял священник и откровенный антисемит Йозеф Тизо, а также и в Хорватии времен Анте Павелича. Обе страны стали государствами-сателлитами по милости Гитлера. Несмотря на робкую критику из клерикальных кругов, как например в Венгрии и Хорватии, католицизм был фактором легитимизации коллаборационистов.
В Польше католическая церковь столетиями заменяла собой отсутствовавшее государство, и когда оно, наконец-то, было создано авторитарным маршалом Пилсудским в 1918 г, церковь по привычке осталась своего рода надсмотрщиком общества. Никто не мог избежать ее. Напротив, чехи и венгры, чей национальный образ расколола реформация, больше пытались оттеснить эту тему на задний план. Никакой фактор раскола был уже не нужен. Наряду с констатацией символического значения католицизма для существования нации и после краха коммунизма остается вопрос о его действительном влиянии на общество в Восточной и Центральной Европе. В послевоенное время польская церковь, как никакая другая, сумела как институт сохранить свою принципиальную самостоятельность и одновременно с помощью журнала 'Тыгодник Повшехный' обеспечить себе доступ к официальной общественности. Кроме того, она обрела роль мученицы, ведь в 80-е годы, когда было введено чрезвычайное положение, агентами спецслужб убивались священники, как например Ежи Попилушко.
Тормоз модернизации
Но следует также констатировать, что именно деятельность Папы Римского Войтылы, укрепившего консервативные течения в церкви, в Восточной и Центральной Европе сыграла роль тормоза для давно назревшей модернизации. В коммунистической изоляции церковь упустила некоторые импульсы, исходившие от западноевропейских стран. И до сегодняшнего дня мы имеем там дело с католицизмом, менталитет и представления об устройстве общества которого сформировались в период между двумя войнами 20-го столетия.
Особенно это заметно на примере Польши. На фоне стран Восточной и Центральной Европы Польша имеет средний уровень развития. В экономике проявляются те же недостатки, что и в соседних странах, социальное государство переживает известный кризис, политическая арена представляет собой хаотическую картину. А население, как и везде, в результате свободных выборов вновь избрало на руководящие посты экс-коммунистов, обратившихся в социал-демократию. Что отличает Польшу от ее соседей, так это, прежде всего, политически окрашенный, воинствующий правый католицизм, сопричастный к принятию самого репрессивного европейского закона, запрещающего преждевременное прерывание беременности. Следует напомнить, что свобода вероисповедания и личная свобода не являются автоматически одним и тем же. Различие между ними было стерто коммунистическими репрессиями. Миф, который католическая церковь приобрела за счет своего присутствия в коммунистическом обществе, без модернизации этого института в посткоммунистический период мало чему поможет. Новая евангелизация внесет, скорее, смуту, пока не будет четко установлено, что роль церкви в нынешнем обществе наряду с литургическими обязанностями должна больше касаться социальной сферы жизни и этического цементирования гражданского общества, чем текущей политики и государственных норм.
Чтобы не повторились ошибки периода между двумя войнами, срочно необходима реформа католицизма в неукрепленных обществах Восточной и Центральной Европы. А там, где общество не дискредитировало себя коммунизмом, католицизм не должен претендовать на главенство в полемике. Католицизм не имеет больше права, как это было в свое время, становиться инструментом авторитарности, западней для индивидуальной свободы. Вот тут ему и может помочь его антикоммунистический миф. Свобода и демократия, равно как и сосуществование атеизма и веры, могут быть обеспечены только светским правопорядком.
Писатель Рихард Вагнер родился в1952 г. в румынском городе Банат, в настоящее время проживает в Берлине. Его последний роман - 'Пожитки' ('Habseligkeiten')
