Леонид Рошаль чувствует себя неловко. 72-летний российский педиатр не хочет, чтобы о нем говорили как о герое. Да он и не похож на него внешне. 'Я врач', - говорит он.
Последние два десятилетия своей работы он посвятил оказанию помощи детям, пострадавшим во время кризисов, войн и стихийных бедствий. С самого начала этой работы во время землетрясения в Армении в 1988 году он со своей командой побывал в 24 странах мира, включая Израиль, Афганистан, Турцию, Алжир и Индию.
У себя на родине в России Рошаля, профессора Московского научно-исследовательского института неотложной детской хирургии и травматологии, называют рыцарем без страха и упрека. Он получил международную известность в 2002 году, когда сыграл важную роль в переговорах об освобождении большого числа заложников с захватившими театр на Дубровке чеченскими террористами.
В сентябре прошлого года, когда террористы захватили школу ?1 в Беслане, заперев в спортивном зале более 1000 заложников, в большинстве своем детей, Рошаля попросили выступить в качестве посредника. Через полчаса после прибытия он уже упрашивал террористов позволить принести в школу еду, воду и лекарства.
В течение следующих двух дней он выступал в качестве одного из главных переговорщиков и готовил госпитали для раненых. 'Человек, с которым я говорил, не отвечал ни на один мой вопрос. Он только говорил: 'Если вы подойдете ближе 30 метров к спортивному залу, мы убьем вас'. Все его просьбы к захватчикам не нашли ответа.
На прошлой неделе Рошаль прилетел в Британию с одной важной задачей. На этот раз он решительно настроен на то, чтобы его просьбы и мольбы были услышаны. Являясь консультантом Всемирной Организации Здравоохранения, он начинает кампанию сбора средств для создания мобильных педиатрических команд по оказанию экстренной помощи детям всего мира, оказавшимся в кризисных ситуациях и конфликтах, таких как землетрясения, оползни или теракты.
Он считает, что дети, попадающие в такие кризисные ситуации, получают далеко не лучшую медицинскую помощь по реабилитации после стихийного бедствия, несмотря на самоотверженные усилия таких организаций, как UNICEF и Красный Крест. По его словам, происходит потеря жизни и здоровья, хотя этого можно избежать. 'У себя в институте педиатрии мы разработали методики, позволяющие сохранять руки и ноги. Зачастую в этом плане очень важно то, что происходит в первые два дня после травмы'.
По утверждению Рошаля, можно спасать больше жизней, если детские врачи-специалисты будут оказывать немедленную помощь пострадавшим. Хотя Всемирная Организация Здравоохранения имеет в своем распоряжении мобильные группы экстренной помощи, которые лечат взрослых людей, они не являются специализированными бригадами по оказанию помощи маленьким жертвам катастроф: 'В мире нет четко определенной методики лечения детей в случае чрезвычайных ситуаций. Это огромная ошибка - думать, что врачи общей практики могут лечить детей так же хорошо, как и педиатры'.
Собственные медицинские навыки Рошаля были отработаны во время землетрясений в Грузии, Афганистане, Турции и Алжире. Он является экспертом в вопросе, который называется синдромом раздробленных конечностей. Благодаря его методике вдвое снижается количество ампутаций. 'Когда под весом камней или дерева происходит раздавливание тела, вы можете получить переломы, нарушение кровообращения и повреждение мышц. Обычно в таких случаях раздробленную конечность просто ампутируют'.
Его группа разработала длительную и сложную методику, включающую в себя переливания крови и перевязки, которые помогают сохранить мышечную ткань, а следовательно, и саму конечность.
Два года назад в Алжире он лечил двух девочек подросткового возраста, которые очень сильно пострадали во время землетрясения. Местные врачи рекомендовали ампутировать поврежденные конечности, однако он привез девочек в Москву для лечения и спас им ноги.
'Перспективы для таких детей в некоторых странах в случае ампутации ужасны. Мне рассказывали, что девочки эти из бедных семей, и в случае потери ноги они никогда не смогут выйти замуж. Мне даже говорили, что их могут забить до смерти камнями'.
Во время захвата боевиками московского театра в 2002 году он был в первых рядах врачей, прибывших к месту теракта. Он много раз заходил в здание, относя туда воду и медикаменты. 'Вы знаете, очень трудно вспоминать о таких моментах. Сейчас говорить об этом чуть ли не труднее, чем находиться там, - говорит Рошаль, - я вижу все те же лица, те же глаза, ту же кровь, убитых людей и разорванные тела'.
Он делает перерыв, чтобы отдать должное московскому корреспонденту 'The Sunday Times' Марку Франкетти, который, по мнению Рошаля, спас ему жизнь. Когда доктор находился внутри театра, ему приказали сделать перевязку одному из чеченских террористов, который был ранен в руку. Когда он закончил перевязку, он думал, что его отпустят обратно в госпиталь за дополнительными медикаментами, однако ему приказали сесть вместе с заложниками.
Затем, поздно ночью его неожиданно отпустили безо всяких объяснений. 'Позже я узнал, что ваш корреспондент пришел в театр, чтобы отыскать меня. 'Где тот знаменитый русский детский врач?' - спросил он. По мнению Рошаля, террористы испугались и после этого отпустили его.
Более поздние душераздирающие события в Беслане, в Северной Осетии, где погибли более 350 человек, отзываются в его памяти самой мучительной болью. Рошаль вылетел туда по указанию террористов, которые потребовали присутствия четырех конкретных людей. 'Другие три человека были политики. Я не мог понять, почему меня вызвали вместе с этими людьми. Я думаю, что может быть, они мне больше доверяли'.
Как только его самолет сел, его соединили по телефону с людьми, захватившими школу. Он предложил себя в качестве заложника. 'Я сказал им: 'Если вы освободите всех детей, я пойду с вами и буду гарантировать вашу безопасность'. Однако, что бы я ни говорил, мне отказывали'.
В какой-то момент мобильная телефонная связь прервалась из-за помех, вызванных грозой, и он начал опасаться за безопасность заложников. 'Главное было поддерживать связь с террористами, которые угрожали, что начнут убивать заложников, если их мобильный телефон будет отключен, - сказал Рошаль, - когда началась гроза, и мобильная связь на 40 минут отключилась, у меня вся спина стала мокрой, когда я начал думать о том, что они станут убивать людей'.
Параллельно с ведением переговоров он готовил местных врачей и запасался медикаментами. Он опасался самого худшего, с самого начала полагая, что будут страшные жертвы. Он организовал доставку из Москвы мобильных палаточных госпиталей, которые разбили в 800 метрах от спортивного зала. За все время 53-часовой осады террористы освободили только 26 человек. На третий день они взорвали взрывные устройства внутри школы, что вызвало бой со спецназом, находившимся снаружи.
По официальным данным, погибли 379 человек, в том числе, 171 ребенок и 30 террористов. Еще 700 заложников были ранены. Благодаря опыту и тщательному планированию доктора Рошаля все они получили медицинскую помощь в течение двух часов. 'Триста пациентов были размещены в нашем мобильном госпитале, и уровень смертности там составил менее 1,7 процента'. Это небольшое, но все же утешение.
