Нет никакого плана 'В'. Все политические руководители европейских стран категорично заявляют: не существует никакого запасного плана на тот случай, если одно из государств-членов отвергнет проект Европейской Конституции. Если допустить мысль о существовании какого-то иного решения, то в тех странах, где ратификация будет приниматься на референдуме, может быть сказано 'нет' - таков официальный ответ.
Многочисленные опросы, показывающие, что 29 мая во Франции победит 'нет', заставляют все же задаться вопросом: а каковы будут последствия отказа ратифицировать Конституцию? Центр содействия европейским реформам (Center for European Reform), исследовательский центр, еще совсем недавно являвшийся для Тони Блэра источником его идей, несколько недель назад опубликовал эссе по поводу. . . того, что может случиться, если британцы скажут 'нет'. Ничего подобного для Франции пока не существует, но наши соседи начинают всерьез интересоваться состоянием Европы после того, как французы, возможно, скажут 'нет'. И в самом деле, уж лучше предаваться беспредметным размышлениям, чем подвергать себя риску оказаться полностью обезоруженными, если нежелательная возможность все-таки осуществится.
Первое, что приходит в голову, - ничего вообще не случится. Если не пройдет проект Конституции, Европейский Союз будет себе потихоньку функционировать, согласно правилам Ниццкого договора, заключенного в 2000 году под председательством Франции. Это успокаивает, но маловероятно. Большинство европейских руководителей, осмыслив принятый в Ницце документ, считают, что он - наилучшее средство обречь европейские структуры на полный паралич. Конституцию сочли необходимой, чтобы осуществлять расширение. Правда, весьма вероятно, что оно будет приостановлено на неопределенный срок.
Другое предположение, что придется провести новые переговоры и частично пересмотреть договор, что позволило бы сохранить некоторые пункты документа, повторяющие Конвенцию, и убрать другие. Некоторые положения, касающиеся, например, общей оборонной политики или расширения системы голосования квалифицированным большинством, т.е. создания европейского министерства иностранных дел, могли бы стать темой небольшой межправительственной конференции, созванной с ограниченными целями. Для этого совсем не понадобилось бы вновь запускать весь тяжелый механизм организационных реформ.
Как бы то ни было, такое частичное реформирование вряд ли к чему-нибудь приведет. Разработанный под председательством Валери Жискар д'Эстена (Valery Giscard d'Estaing) проект является результатом нелегко достигнутого компромисса между противоречивыми амбициями и требованиями. Если одно из государств его отвергнет, остальные снова вернутся к сделанным ими уступкам, и все сооружение рухнет. А нельзя ли, в случае отрицательного ответа, еще раз провести референдум через несколько месяцев? Ведь были же прецеденты, например, в Дании по Маастрихтскому договору или в Ирландии по Ниццкому (Nice). В Копенгагене, как и в Дублине, новый референдум отменил решение предыдущего. Однако осторожность по определенным вопросам, - евро в Дании и коллективная оборона в Ирландии, могла быть устранена, стоило лишь главам государства и правительства выступить с соответствующим заявлением. Трудно себе представить, как двадцать пять государств смогли бы утвердить то, что противоречит положениям Конституции, чтобы побороть сомнения французов.
Кроме того, пусть ни Дания, ни Ирландия не обижаются, но 'нет', высказанное государством, заложившим основы общего рынка, да еще по такому ключевому вопросу как принятие Конституции, будет иметь на политику куда более серьезное влияние и эту партию окажется разыграть не так просто.
Два немецких политолога из берлинского Фонда политической науки пришли к, казалось бы, оптимистическому выводу. Французское 'нет' не означает, что большинство французов против ЕС, говорят они. Это 'нет' в пользу большей европейской интеграции. По их мнению, оно откроет дорогу усиленному сотрудничеству, идущему дальше, чем интеграция, предусмотренная проектом Конституции. Такая интерпретация отказа французов ратифицировать конституционный договор является спорной, и идея 'выхода сверху' не учитывает той политической отдачи, которую мог бы вызвать провал 29 мая.
Безусловно, подписанный в Ницце договор, по сравнению с предыдущими договорами, упрощает усиленное сотрудничество, однако страны, которые почувствовали бы себя обманутыми французским 'нет', могли бы по-прежнему выступать против него. Конечно, так бы они и поступили.
Это усиленное сотрудничество могло бы, таким образом, осуществляться за пределами договоров, но еще нужно, чтобы были желающие. Как можно представить себе 'ядро', состоящие именно из тех стран, отказавшихся от Конституции, целью которой является углубление интеграции? И какие страны были бы готовы согласиться на дальнейшее объединение с ослабевшей Францией, где потерпели бы крах европейские устремления?
Конечно же, не Германия, где за последние годы европейский пыл тоже значительно угас. Мало вероятно, что отказ Франции принять Конституцию оживит мечту о франко-германском союзе. Гораздо вероятней, что он станет причиной кризиса между двумя странами или, что совсем не лучше, утраты интереса к вопросам европейского строительства. Оба немецких ученых считают, что французское 'нет' привело бы к тому, что Европа стала бы более дифференцированной. Эта Европа разных скоростей, о которой шла речь с момента первых расширений Сообщества, это одновременно и реальность - уже никто ничего не делает одновременно - и химера - никто из принципа не хочет оказаться за пределами первого круга.
Однако реально ли думать о 'честном сосуществовании' государств, которые, ратифицировав Конституцию, применяли бы ее, и теми, кто ее отверг? Не принявшим Конституцию странам, пишут немецкие ученые ('Suddeutsche Zeitung' от 5 апреля), 'следовало бы в качестве членов с ограниченными полномочиями ограничить право голоса в Совете и Парламенте, а также право участия в назначении Комиссии, в тех областях, где они согласны на интеграцию'. Помимо того, что эта организационная дифференциация всегда на практике наталкивалась на препятствия, которые даже самым изобретательным еврократам никогда не удавалось преодолеть, трудно себе представить, что Франция согласилась бы на второстепенный статус, особенно после того, как она сказала Конституции 'нет'.
Даже не рассматривая катастрофичный сценарий полного краха структуры, возводившейся в Европе в течение 50 лет, необходимо отметить, что нет очевидного и безболезненного выхода из того положения, которое создастся в случае победы 'нет' на референдуме 29 мая. Наиболее вероятная гипотеза - это ренационализация различных аспектов политики, в настоящее время являющихся общими, то есть усиление возникшей в последние годы тенденции, которую Конституция и должна была переломить. Не прошло и года с тех пор как со вступлением в ЕС новых членов из Центральной и Восточной Европы, континент объединился, и вот уже история, к сожалению, может повернуться вспять.
____________________________________________________________
Избранные сочинения Даниэля Верне на ИноСМИ.Ru
'Затмение' неоконсерваторов ("Le Monde", Франция)
Разорванная связь России с ее прошлым ("Le Monde", Франция)
Хорошие воспоминания о Балканах ("Le Monde", Франция)
Три Мушкетера и Россия ("Le Monde", Франция)
Перестройка: успешный провал ("Le Monde", Франция)
Как организовать диалог между США и Европой ("Le Monde", Франция)
25 перед лицом революции Буша ("Le Monde", Франция)
Путин - 'беднякам отец родной' ("Le Monde", Франция)
Поражение Путина, надежда для России ("Le Monde", Франция)
Турция, Украина: общая битва? ("Le Monde", Франция)
Будущее России ("Le Monde", Франция)
Владимир Путин: поворот к Западу ("Le Monde", Франция)
