Устаревшее оборудование, плохая зарплата, мизерные финансовые средства и нехватка молодых ученых - такие жалобы можно слышать здесь часто. Условия, в которых работает немецкая наука, кажутся раем, если сравнивать их с условиями в России, где она уже не один год находится в глубоком кризисе.
До минимума урезанное государственное финансирование, провалившиеся попытки реформирования, недостаток молодых ученых, полностью устаревшие оборудование и аппаратура привели к тому, что зачастую разумная научная деятельность стала практически невозможной, а если она и ведется, то в таких областях, как информатика, математика или теоретическая физика, где большие материальные средства не нужны.
К тому же многие ученые - с зарплатой от ста до трехсот евро - живут на уровне прожиточного минимума и потому вынуждены искать дополнительную работу. То есть, нет ничего удивительного, что многие ученые уезжают со своей родины и работают сегодня в Западной Европе или в Соединенных Штатах. Однако в некоторых городах, таких, как Санкт-Петербург, Москва и Новосибирск, надежда теплится. Там появились действующие исследовательские центры, судя по всему, упорно сопротивляющиеся длительному кризису, - благодаря зарубежной помощи, рентабельным проектам исследований и, не в последнюю очередь, изобретательности.
Изучение Земли в Санкт-Петербурге
Примером является Международный центр по окружающей среде и дистанционному зондированию Нансена (Nansen) в Санкт-Петербурге, институт созданный в 1922 году семью авторитетными в мире организациями, занимающийся исследованием влияния изменения климата, например, на Северный Ледовитый океан и Гренландию. Его годовой бюджет составляет 250000 евро, которые он получает в основном за счет частных проектов исследований. Остальные средства поступают от учредителей института, в том числе от Общества Макса Планка (Max-Planck). Деньги перечисляются преимущественно на исследования климата и подготовку молодых ученых, а также на оплату сорока сотрудников, рассказывает с гордостью Леонид Бобылев, директор Центра Нансена.
Правда, когда входишь в институт, расположенный в стесненных условиях на ста квадратных метрах в безвкусном строении на задних дворах, то тут же возвращаешься к российским реалиям. Но без Института Нансена у таких ученых, как Владимир Кудрявцев, профессора, занимающегося в Санкт-Петербургском университете исследованием глетчеров, вряд ли был бы шанс работать в сотрудничестве с зарубежными коллегами. Помимо этого работа дает ему надежный дополнительный заработок. Но вскоре со стесненными условиями будет покончено. Через несколько месяцев институт переезжает в отремонтированное здание площадью 300 квадратных метров.
Нет нужды беспокоиться о размещении и средствах Андрею Козлову, директору созданного в 1991 году общественно полезного Биомедицинского центра в Санкт-Петербурге. Он располагается со своими сотрудниками, которые почти все имеют зарубежный опыт, в здании, оснащенном самой современной аппаратурой. По крайней мере, такое впечатление создается, когда листаешь глянцевую брошюру, рассказывающую о созданном в 1991 году институте, который обращает особое внимание на исследование СПИДа.
Козлов, которому в семидесятые годы повезло поработать с открывателем вируса СПИДа Робертом Галло (Robert Gallo), с удовольствием рассказывает историю своего успеха. В 1987 году ему удалось выделить первый вирус СПИДа в России. После этого он принимал участие в создании эпидемиологической регистрации инфицированных. В настоящее время его институт занимается вместе с американскими партнерами разработкой вакцин против вируса СПИДа.
Концепция успеха включает идеализм
Кажется, что успех, с помощью которой многие ученые обеспечивают выживание своих институтов, это - сплав зарубежного опыта, зарубежных контактов и идеализма, позволяющего начинать реализацию новых проектов при наличии небольших средств. Так, Алексей Хохлов из Университета имени Ломоносова в Москве установил благодаря своему международному авторитету в области полимерной физики тесные контакты с немецкими и американскими учреждениями. У него даже есть лаборатория в университете Ульма, которую он финансирует из денег, полученных им в качестве премии Вольфганга Пауля (Wolfgang-Paul) от Фонда Гумбольдта (Humboldt).
В коридорах Университета имени Ломоносова можно обнаружить лаборатории Международного лазерного центра. Здесь все еще живут воспоминаниями о его ведущей роли в области лазерной техники. Самые современные приборы соседствуют с антикварными инструментами и приборами собственного изготовления. Через окно замечаешь профинансированную Берлином лазерную систему, предназначенную для производства вспышек света продолжительностью меньше одно триллионной секунды, систему как раз ремонтируют техники из Дармштадта. В совершенно неожиданных идеях недостатка нет. Чего не хватает, так это вакуумной аппаратуры, необходимой для исследования атомов и молекул.
Там, где в России ведутся исследования, очень беспокоятся и о подготовке подрастающего поколения ученых. Их готовят, например, с помощью специальной системы олимпиад для школьников. Лучших из них приглашают в летние школы, некоторые затем получают возможность учиться в университете по своему выбору. Система, судя по всему, работает. В настоящее время молодых ученых приходит больше, чем уходит пожилых. Остается надеяться, что они смогут осуществить их идеи, и им не придется, как многим старшим коллегам, заниматься исключительно тем, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
