Вклад и жертвы советского народа в период второй мировой войны оказались удобно стертыми из памяти

Токио. Тема ревизионистских учебников и того, что воспринимается как попытка "обелить" историю в Японии, привлекла огромное внимание как региональных, так и мировых средств массовой информации (СМИ). Как результат множества геополитических и внутренних факторов, не только в Японии, но также и в ее бывших колониях война из-за того, что следует считать правильным взглядом на историю Азии 20-го века, далеко не закончена, ибо региональные державы выдвигают противоречащие друг другу исторические повествования, за каждым из которых стоят свои эмоциональные, политические и стратегические расчеты.


В то же время западные СМИ, верные давней традиции поддержки прав слабых и угнетенных, заняли резко антияпонскую позицию, активно осуждая Японию за то, что та пытается переписать одну из самых позорных страниц своей истории.


Однако мало кто дает себе труд упомянуть, что история европейского этапа Второй мировой войны была переписана, а с распадом в 1991 году Советского Союза в ней была навечно закреплена модифицированная англосаксонская версия.


На протяжении 2 лет я руководил семинарами по международным отношениям в одном из самых престижных институтов социологии в Европе. Дважды в дни, близкие 9 мая, когда в России отмечалась 60-я годовщина окончания Второй мировой войны, у меня была возможность поставить вопрос "Как была выиграна Вторая мировая война в Европе?" И этот вопрос был адресован четырем группам студентов первого курса, представлявших интеллектуальную элиту западноевропейской молодежи.


Я получил различные ответы: кое-кто указал как на важный фактор на роль ВВС Великобритании; некоторые повели речь о смелости французского Сопротивления; иные давали разъяснения, что высадка в Нормандии во главе с войсками США нанесла решающий удар по нацистской военной машине. Этот последний аргумент обыкновенно сопровождался чуточку смущенной улыбкой, ибо в наши дни считается политически некорректным говорить о Соединенных Штатах в благожелательном тоне, особенно в прогрессивных интеллектуальных кругах Соединенного Королевства.


Не удивительно, что никто из студентов не упомянул, что определенную роль в победе над нацистской Германией сыграл Советский Союз.


Это совершенно точно отражает господствующие исторические повествования о второй мировой войне, которым учат в западноевропейских и, вероятно, также в американских школах, и которые разделяет большинство населения этих стран. Запад выиграл "холодную войну"; соответственно, победа Советского Союза 60 лет назад тоже стала победой союзников, в то время как вклад и жертвы советского народа оказались удобно стертыми из памяти.


На торжествах 9 мая пару недель назад основные англоязычные СМИ рисовали эту годовщину как исключительно спорный вопрос, фокусируя внимание на Прибалтийских государствах, которые были оккупированы Советским Союзом, и на государствах Восточной Европы, которые страдали под ярмом коммунизма на протяжении более четырех десятилетий.


Это правда, что советская победа могла быть спорным вопросом для этих наций, которых "освободили" против их воли, присоединили к Советскому Союзу, заменив тем самым один деспотический режим другим. Однако крупные газеты, журналы и телевизионные каналы — следуя давней традиции становиться на сторону жертв истории — полностью забыли, что для Западной Европы советская победа означала только одно: обретение вновь или сохранение своей свободы и, как это ни иронично, демократии.


К сожалению, очень немногие из проживающих в Западной Европе и в США простых людей, кажется, знают, что историки спорят не по вопросу, была ли война выиграна советскими или англосаксонскими усилиями, но по вопросу, как надолго была бы отодвинута советская победа, если бы не было высадки на пляжах Нормандии, Франция. Сколько из этих людей знают, что в момент той славной высадки в июне 1944 года четыре пятых всех немецких войск находились на Восточном фронте, безуспешно пытаясь остановить наступление Красной Армии? Сколько из европейских студентов на факультетах международных отношений знают, что в той войне погибли 27 миллионов советских граждан, тогда как 295000 американских военнослужащих погибли главным образом в войне против Японии, а 380000 английских мирных граждан и солдат были убиты на обоих фронтах? Сколько западных школьных учебников учат тому, что в Европе и в США были сильные пронацистские настроения, коллаборационизм с нацистами и безразличие к поступающим в Соединенные Штаты и Великобританию сообщениям о массовом уничтожении евреев, славян и румын?


Эти белые пятна в повествованиях объясняются не отсутствием у людей интереса или интеллектуальных способностей, но являются следствием того, как правительствами, СМИ и другими национальными и международными институтами, которые принимают участие в образовательном процессе в широком понимании, излагается и представляется населению память о той войне.


Для меня и многочисленных других бывших граждан Советского Союза это прямое и самодовольное лицемерие является не только вопросом исторической точности, но также и глубоко личным вопросом.


В советские времена победа России в Великой Отечественной войне, как называют в этой стране вторую мировую войну, была, вероятно, самым важным общенациональным праздником, а "историческая память", касающаяся "великой победы советского народа", накрепко вбивалась в головы граждан Советского Союза, начиная с детского садика. Я провел в Советском Союзе всего первую треть своей жизни, но грандиозные парады, никогда не кончающиеся рассказы о героях, которые пожертвовали жизнями на фронте, патриотические военные кинофильмы, песни… все эти воспоминания все еще живы в моей памяти.


Спустя пару десятилетий я многие другие бывшие граждане Советского Союза с большим разочарованием узнали, что многие из тех героев, которых мы обожали, не существовали вовсе. Мы также выяснили, что многие из тех так называемых "героев" в действительности не были убиты нацистами, а погибли от рук НКВД или в результате плохой стратегии советских генералов. Мы поняли, что кино — это просто кино, которое делали по заказу партии, стремившейся представить войну в героическом свете, а многие из песен были сочинены гораздо позже в рамках все той же пропагандистской машины.


В то же время у меня и многих других представителей второго и третьего поколений эмигрантов эта война тоже вызывает совершенно разные воспоминания. Она живет в рассказах наших родителей о загубленном детстве, о голоде и страхе, о бомбардировщиках со свастиками и о разоренных городах и деревнях, о родственниках и родителях, которые уходили на фронт, чтобы никогда не возвратиться. Эта история живет в черно-белых фотографиях людей, которые кажутся такими знакомыми и такими дорогими, но которых мы никогда не встречали. Она живет в старых коробках, наполненных медалями, на которых выбиты магические надписи — "За оборону Сталинграда", "За оборону Москвы", "За взятие Берлина" — и официальными советскими телеграммами на старой пожелтевшей бумаге всего с двумя строчками текста "С сожалением сообщаем Вам, что Ваш муж (сын) пал смертью храбрых в боях за:".


Прав тот, у кого сила, гласит старая поговорка, и то же самое можно сказать об исторических повествованиях. Советский Союз исчез с лица Земли, а с ним исчезли и все связанные с ним исторические воспоминания, которые не укладываются в потакающие своим желаниям исторические повествования Запада. В то же время причины яростной критики исторического ревизионизма Японии со стороны западных СМИ мне не ясны. Возможно, это обусловлено тем, что этот ревизионизм будит в памяти неприятные воспоминания о переписывании и "обелении" истории у себя дома или о колониальной политике западных держав, которые едва ли были более гуманными, чем императорская Япония? Или это все потому, что он точно согласуется с имиджем хитрого и кровожадного самурая, который, вместе с экзотической и покорной гейшей, господствовал в западном восприятии Японии?


Александр Бух является исследователем токийского университета Хосей (Hosei) и имеет кандидатскую степень по международным отношениям от Лондонской школы экономики. Он 9 лет работал и учился в Японии и в 2000 году получил степень магистра международного права в Токийском университете.