Завершившийся в Москве суд над еще недавно одним из богатейших людей России Михаилом Ходорковским и его помощниками можно с полным основанием охарактеризовать как своеобразный показательный процесс начала 21 века.
Хотя, конечно, абсолютно неверно говорить, что Ходорковского осудили исключительно на основании сфабрикованных обвинений, все же продолжительный суд и предшествовавшая ему фаза имели много черт показательного политического процесса.
О значении пьесы говорит то, что обвинение, завершившееся приговором о девяти годах тюремного заключения, двое судей зачитывали полторы недели.
Политический фон процесса характеризует то, что политическое руководство страны с самого начала дало понять, что суд над Ходорковским является уникальным в своем роде.
Ходорковский является далеко не единственным олигархом, который создал основы своего сказочного богатство с помощью различных темных и прямо преступных средств в водовороте волны приватизации 1990-х годов. Так поступали многие, причем открыто, однако, они не попали на скамью подсудимых. Многие из них сыграли центральную роль в качестве финансистов в поддержке переизбрания Бориса Ельцина на второй срок.
По слухам, ставший руководителем крупнейшего нефтяного концерна России Ходорковский заявил несколько лет назад в Швейцарии о том, что слово Кремля более не играет решающей роли в экономической жизни, и даже в решении об использовании нефтяных ресурсов страны. Ходорковский не советовался с Кремлем, планируя постройку собственного нефтепровода из Сибири за границу. Он как-то даже заикнулся о возможности продать всю нефтяную империю иностранному покупателю - тому, кто больше заплатит.
Владимир Путин, став президентом, захотел положить конец усилению власти олигархов в политике. Он предостерег их от вмешательства в политику и вынудил пару крупных олигархов покинуть страну под угрозой суда.
Ходорковский отказался и продолжал все более явно участвовать в финансировании различных политических группировок. Данные шаги осуществлялись под именем демократии, но также в целях продвижения в Думе и чиновничьем аппарате интересов нефтяной промышленности. Ходорковский полагался на свою влиятельную позицию в мире и поддержку Запада, которая, как он воображал, должна была защитить его от Путина. Это оказалось заблуждением.
Никто не верит, что власти взяли бы Ходорковского в оборот без благословения Кремля. Другое дело, осознавал ли Путин, насколько значительный масштаб приобретет дело. Из-за него имидж России и самого Путина понес большой ущерб, процесс стал тормозом для иностранных инвесторов.
Отрицательное влияние не следует, однако, преувеличивать. Ходорковский не стал великомучеником в глазах зарубежных предпринимателей. Показательно и то, что строгий приговор Ходорковскому не поколебал биржевых курсов в Москве.
По-видимому, президент Путин исходил из того, что цена ценой, но интересы государства требовали держать олигархов подальше от политики и вернуть в распоряжение государства самую ценную национальную собственность: нефть, природный газ и источники основные полезных ископаемых. Сейчас ясно, что ему удалось достичь обеих целей.
В то же время стало очевидно, что Россия, как и раньше, далека от демократического правового государства, но в этом, собственно, никто и не сомневался.
