Энн Эпплбаум (Anne Applebaum, Вашингтон, 1964), обозреватель газеты 'The Washington Post', получила в 2004 году Пулитцеровскую премию за книгу 'ГУЛАГ: история'. Ее работа посвящена судьбе 18 миллионов человек, прошедших 'через трудовые лагеря, необъятная сеть которых вдоль и поперек покрывала всю территорию бывшего Советского Союза, начиная с островов Белого моря и заканчивая берегом Черного, от Заполярья до среднеазиатских пустынь, от самого центра Москвы до окрестностей Ленинграда'.
ГУЛАГ — это аббревиатура Главного Управление Лагерей, но, прежде всего, термин, связанный в нашем сознании с целой репрессивной системой, превращавшей людей в рабов и охватывавшей не только концлагеря, но и всю советскую структуру. В своей книге Аппельбаум приводит воспоминания лауреатов Нобелевской премии — Александра Солженицына и Иосифа Бродского, — а также сотен тысяч безвестных жертв: ужасы перенесенного страдания миллионов человек. Русские все еще не осознали той катастрофы, мало изученной и зачастую не вызывающей интереса западных интеллектуалов. Трагедия, которая, несмотря на множество общих черт, не была удостоена такого же внимания как Холокост или нацизм.
- Во время проходившей в этом году в Москве первомайской демонстрации некоторые молодые люди несли портреты Сталина. Россия сегодня говорит о своих притязаниях на все советское. Почему — учитывая все, что мы знаем на сегодняшний день — это происходит?
— Потому что эти люди не знают истории. Знающие же знакомы только с теми фактами, что подверглись полной манипуляции. В отличие от ситуации, которая сложилась в Германии после окончания войны, русские никогда не были вынуждены осознать все то плохое, что произошло в прошлом. И в отличие от немцев, которые в шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годах обсуждали эту проблему, в России никогда не велось общенациональных дебатов о том, что произошло, как произошло и какие последствия имело. Тот факт, что молодые россияне выступают с портретами Сталина, и нет молодых немцев, которые свободно выходят на улицу с портретами Гитлера, объясняет результат подобного незнания истории.
- В своих путешествиях по России во время работы над книгой Вы столкнулись с четырьмя проявлениями реакции: 'это не Ваше дело', 'то, о чем Вы хотите знать, несущественно', молчание и участие.
— В России можно найти людей, которых волнует прошлое и готовых говорить, но есть и те, кто реагирует со страшной неприязнью, особенно на вопросы иностранцев. Они говорят, что Россия была великой страной, но перестала быть ею, а потому они не хотят критиковать прошлое. Кто-то считает, что их жизнь и без того сложна, и воспоминание о прошлом им ничем не поможет: 'Какой смысл говорить об этом?'. Многие просто не думают об этом и утверждают, что им нечего сказать. Но в маленьких городках я встречала библиотекарей, которые помогали мне, когда я объясняла, чем занимаюсь, они доставали мне материалы и старые газеты, о существовании которых я даже не подозревала. А были и такие, кто реагировал прямо противоположно, некоторые хранители архивов, говорившие мне: 'Не появляйтесь больше здесь, мы не собираемся помогать Вам и давать какие-либо материалы'.
- Опасно ли игнорировать свою недавнюю историю?
— Полагаю, что очень, и новый авторитаризм в России частично объясняется тем, что люди не помнят прошлого. Когда правительство разрешает спецслужбам читать электронную переписку любого человека, никто не возмущается; когда был закрыт частый независимый телеканал, многие сказали: 'Так и надо!'. Нет осознания демократических свобод, необходимости защищать гражданское общество, и, мне кажется, что это вплотную связано с отсутствием исторической памяти: повторение прошлого не вызывает беспокойства, потому как это прошлое либо неизвестно, либо его не помнят.
- А тот факт, что многие из нынешних руководителей, начиная с Владимира Путина, были советскими чиновниками?
— Конечно же, это очень важный фактор. И те, кто правит сегодня Россией вышли не только из верхушки Компартии, многие из них прежде руководили бывшим КГБ. И они нисколько не заинтересованы в том, чтобы говорилось о страшных преступлениях, совершенных КГБ. Да, сам Путин действительно не был начальником какого-нибудь из лагерей, но и он предстает не в самом выгодном свете, когда говорят совершенном его бывшей организацией. Мне известно, что решение об отмене исторических дебатов идет сверху. Стоит только вспомнить недавно произнесенные Путиным слова: распад СССР стал величайшей трагедией. Это попытка восстановить советское восприятие истории. Не очень доброе послание всему миру, особенно демократии России.
- Почему трагедия миллионов людей, прошедших через такую тюремную систему, как советская, заслужила меньше внимания, чем жестокость фашизма?
— Отсутствие изображений лагерей той системы крайне важно для объяснения подобного отличия. Существуют фотографии и кинопленки с изображениями нацистских лагерей и других современных трагедий, но практически нет свидетельств о лагерях советских. А для многих людей нашего времени, то, что нельзя увидеть, лишено реальности. Вполне возможно, что такой материал существует, но мы об этом не знаем, хотя вряд ли: в Советском Союзе было много официальных кино- и фотосъемок, но в личном пользовании фотоаппаратов у людей почти не было, в отличие от Германии. Есть очень интересные работы, например, Томаша Кизны (Tomasz Kizny): посещенные им архивы, сделанные фотографии,… но нет фотографий массовых казней, тысяч голодных людей, всего того, что было описано в воспоминаниях жертв. Мы знаем, что это происходило, но фотографий у нас нет.
- Кроме того, отношение западных интеллектуалов к ГУЛАГу было отличным, если сравнивать с реакцией на иные подобные события?
— Все зависит от страны. В Соединенных Штатах это связано с проблемой нашей памяти о войне: мы помним о ней как о 'хорошей войне', в которой мы участвовали и победили ради благого дела. Было сложно объяснить, что один из наших союзников был настолько же плохим, насколько наш враг. Было сложно объяснить, как мы освободили концлагеря Гитлера и при этом не воспрепятствовали тому, чтобы Сталин открывал у себя еще другие новые лагеря, в дополнение к тем, что уже были… Это была неудобная ситуация. Кроме того, существует еще и идеологический момент: часть левых — не все, но определенная часть — не критиковала СССР, потому что это была бы критика их собственной идеи. Сартр (Sartre) говорил, что советские лагеря были неприемлемы, но настолько же неприемлемым было и использование буржуазией знаний о них в своих целях, и потому он не намерен давать оружие в руки противнику, упоминая 'ошибки наших'. Позднее к этому прибавилась национальная политика: помню, что в университете о ГУЛАГе не говорилось не потому, что это было просоветское проявление, а потому что оно антирейгановское…
- Каким образом Вы в своей книге описываете ГУЛАГ?
— В книге есть два момента: историческая последовательность событий, начиная с первых лагерей, созданных сразу после победы революции, и до распространения этой системы при Сталине, который отправлял туда миллионы людей по идеологическим и политическим причинам, который, обрекая людей на рабский труд, превзошел даже Петра Первого; книга завершается смертью Сталина и последующей оттепелью, появлением диссидентов. Второй момент, центральный, это документальная история, свидетельства: аресты, условия массовых перевозок заключенных, лагерный быт, жизнь женщин и детей, категории заключенных, лагерная охрана, способы выживания, попытки бегства… истории тех, кто прошел через лагеря и умер там.
- Сколько их было?
— По имеющимся у меня сведениям, заслуживающим, как мне кажется, доверия, в период наибольшей активности лагерной системы (1929-1953) через ГУЛАГ прошли 18 миллионов человек, к которым необходимо добавить еще шесть миллионов высланных. Гораздо сложнее назвать точную цифру умерших, потому что достоверных сведений нет и сложно разделить тех, кто погиб в самих лагерях — порядка трех миллионов человек — и тех, кто был убит по распоряжению Сталина: прежде, чем депортированные прибывали на место назначения, проводились массовые расстрелы, многие люди умерли от голода и холода, в поездах, перевозивших их в лагеря, во время допросов, в тюрьмах…
Точную цифру назвать сложно, но в любом случае, речь идет о многих миллионах.
- Что о ГУЛАГе нам по-прежнему неизвестно?
— Мы не знаем историю конкретных лагерей, частные истории многих жертв. Стоило бы больше знать о Сталине, учитывая, что доступ к его личным записям и внутренним документам Политбюро закрыт. Но хотя некоторых деталей не хватает, общая панорама известна.
- Есть ли наиболее распространенные ошибочные представления о ГУЛАГе?
— Многие считают, что система была создана в тридцатых годах, но лагеря действовали с самого момента образования СССР; кроме того, люди плохо понимают размах такого явления как ГУЛАГ, миллионы, содержавшихся в заключении человек, лагеря по всей стране. Не учитывается роль заключенных и в экономической жизни страны: строительство заводов, дорог, плотин…
- В своей книге Вы пишете: 'Те, кто прошел через ГУЛАГ, нередко узнавали друг друга на улице по одному лишь выражению глаз'. Как люди выживали в тех условиях и возвращались к нормальной жизни?
— Чем больше людей я узнаю, тем больше мне кажется, что опыт каждого из них не похож на опыт другого, что каждый выживший отличается. У всех у них, разумеется, были огромные проблемы с тем, чтобы приспособиться к нормальной жизни. Кто-то сумел восстановиться лучше других. Сам факт существования лагерей, и порожденный ими террор, менталитет заключенного сохраняется и в сегодняшней России. Иными словами, нанесенный лагерями ущерб вышел за рамки трагедии отдельного человека. Система породила страх к государственной структуре, боязнь быть ни за что ни про что арестованным… Был создан и по-прежнему встречается в России 'менталитет ГУЛАГа', на который необходимо воздействовать, чтобы люди избавлялись от него.
- Для чего общество может находить настоящих героев и жертв…
— Есть много героев, чьи судьбы связаны с ГУЛАГом. У России великая традиция борьбы за права человека. Представьте себе, что русские дети смогли бы изучать истории жизни этих людей: у них были бы настоящие герои, которыми можно гордиться. В России есть превосходные писатели и поразительные описания очень мужественных людей. Но эту историю не изучают, единственное, что преподносят в качестве причины для гордости — это ложная идея империи, это усилие Путина вернуть советскую эпоху. Нет ни героев, ни жертв, имена тех мужчин и женщин, сделавших так много для защиты прав человека в своей стране, неизвестны. Это печально.
- Вы настроены пессимистично и утверждаете, что написали эту книгу не потому что, как уже говорилось, верите в то, что прошлое не повториться, а потому что, почти точно, оно повторится…
— Оно уже повторяется. Посмотрите на Северную Корею. Там происходит не что-то похожее, там происходит то же самое. Северокорейские концлагеря были созданы по образцу ГУЛАГа, они строились по сталинским советам. Это та же самая система. На Кубе, насколько мы знаем, были подобные случаи. Пример с Китаем несколько отличен, но вчера я провела три часа с китайскими правозащитниками, и они рассказали мне о существующей в стране тюремно-лагерной системе, где содержатся порядка 300000 человек… Эта система жива. Дело не в том, что она, возможно, повторится, а в том, что это уже происходит.
____________________________________________________________
Избранные сочинения Энн Эпплбаум на ИноСМИ.Ru:
Извинения ("The Washington Post", США)
9 мая: торжество правды, или 'триумф' сталинизма? ("The Washington Post", США)
Россия смотрит на Меньшого Брата — и тревожится ("The Daily Telegraph", Великобритания)
Последний рубеж России ("The Washington Post", США)
Борцы со свободой ("The Washington Post", США)
Новый "железный занавес" ("The Washington Post", США)
Теперь Ходорковский стал народным миллиардером ("The Sunday Telegraph", Великобритания)
Россия — не дитя малое ("The Washington Post", США)
Россия Санта-Клауса ("The Washington Post", США)
