Несколько лет назад я провела несколько дней в архиве одной из лондонских библиотек, читая информационные бюллетени, брошюры и другие отчеты об условиях в советских тюрьмах, опубликованные в 1970-х и 1980-х годах правозащитной организацией "Amnesty International". Иногда эти отчеты были в высшей степени подробны, что свидетельствовало о поразительной способности заключенных передавать на волю свои рассказы. В одном из них был западающий в память эпизод, в котором говорилось, что 13 сентября 1979 года заключенный Жукаускас "нашел белого червяка" в своем супе. Еще сильнее берет за душу информационный бюллетень, в котором рассказывается о голодной забастовке и смерти в тюрьме писателя-диссидента Анатолия Марченко. Его жена, которой отказались выдать свидетельство о смерти и не позволили устроить должные похороны, писала шариковой ручкой его имя на кресте на его временной могиле.
Однако "Amnesty" публиковала также и более общие материалы о советской политической системе, которая вся целиком - государственные средства массовой информации, суды, спецслужбы - была предназначена для подавления политического несогласия. Это была важная работа, не в последнюю очередь потому, что большинство советских граждан слишком боялись делать это. В конце концов, во время правления Сталина, которое было еще свежо в памяти, в Советском Союзе были арестованы около 25 миллионов человек, в большинстве своем безосновательно. Они были направлены в тысячи принудительно-трудовых лагерей и поселений по всей стране. Миллионы умерли от голода и непосильной работы. Эта система лагерей, известная как гулаг, оставила после себя такие ужасные воспоминания, что люди все еще боялись ее, даже через 30 лет после смерти Сталина.
"Amnesty International", другими словами, была организацией, которая когда-то знала значение слова "гулаг". "Amnesty" также знала важность политического нейтралитета. На своем сайте организация до сих пор говорит о себе как о "независимой от любой власти, политической идеологии, экономических интересов или религии". В эпоху "холодной войны" этот нейтралитет был важен, так как он не позволял рассматривать публикации организации, будь то о тюремной пище или о смертях за решеткой, в качестве пропаганды той или иной стороны.
Я не знаю, когда "Amnesty" перестала быть политически нейтральной, или в какой момент взгляды ее руководителей превратились в обыкновенный антиамериканизм. Но несомненно, недавнее неправильное применение слова "гулаг" означает некий поворотный момент. За последние несколько дней не только генеральный секретарь организации Айрин Хан (Irene Khan) назвала американскую тюрьму в Гуантанамо "гулагом нашего времени". Директор американского подразделения "Amnesty International" Уилльям Шульц (William Schulz) согласился с тем, что американские тюрьмы для солдат противника "похожи как минимум по духу, если не по масштабам, с тем, что происходило в гулаге". В одном интервью Шульц также сказал, что власти иностранных государств должны преследовать американских чиновников в судебном порядке, как будто они стоят на одной доске с преступными руководителями Советского Союза.
Итак, Гуантанамо - это гулаг, президент Буш (Bush) - генералиссимус Сталин, а Соединенные Штаты, по словам Хан - "сверхдержава", которая "пренебрегает верховенством закона и правами человека", совсем как Советский Союз. Отчасти я глубоко возмущена этими сравнениями, потому что в Советском Союзе было невозможно представить, чтобы Верховный суд приказал администрации изменить политику в Гуантанамо, как он сделал недавно, или чтобы средства массовой информации расследовали дело тюрьмы "Абу-Грейб", или чтобы Айрин Хан публиковала независимые доклады о чем бы то ни было.
Как Хан и Шульц, я потрясена тюремной практикой и методами допросов нынешней администрации, отсутствием правовых механизмов отправления правосудия над виновными или подозреваемыми террористами и тем, что не проводятся международные расследования по докладам о правонарушениях в тюрьмах. Однако я ненавижу все это именно потому, что Соединенные Штаты - не Советский Союз, потому что наши тюрьмы не являются неотъемлемой частью нашей политической системы и потому, что они совсем не "похожи по духу" на гулаг.
Однако более всего я возмущена ими из-за их контрпродуктивности. Как и "холодная война", война с террором является идеологической войной, из разряда тех, в которых мы победим, если наши противники или сдадутся, или присоединятся к нам, как это делали немцы из Восточной Германии, преодолевавшие Берлинскую стену. Однако если молодежь из арабского мира соберется отвергнуть радикальный ислам и перелезть через стену, то необходимо, чтобы ей понравилось то, что она увидит на другой стороне. Практически никогда ранее мы не нуждались так сильно в нейтральных, заслуживающих доверия защитниках прав человека, которые смогут расследовать американскую политику содержания в тюрьмах помня о том, что мы живем в системе, в которой суды, законодательство и средства массовой информации могут оказывать свое влияние.
"Amnesty", применяя не те слова, отказываясь от прежнего нейтралитета и предоставляя администрации легкую возможность отмести "нелепые" обвинения, также лишает себя своего лучшего союзника. Соединенные Штаты, крупнейшая и самая могущественная демократия в мире, остается, несмотря на все свои недостатки, главной надеждой мира на распространение принципов соблюдения прав человека. Если "Amnesty International" все еще верит в заявленные ею цели, то ее руководители должны подтолкнуть американские демократические институты к тому, чтобы они повлияли на американскую политику во благо всего мира, а не нападать на американские власти ради удовлетворения своей политической группировки.
____________________________________________________________
Избранные сочинения Энн Аппельбаум на ИноСМИ.Ru:
Российский 'менталитет ГУЛАГа' ("El Pais", Испания)
Извинения ("The Washington Post", США)
9 мая: торжество правды, или 'триумф' сталинизма? ("The Washington Post", США)
Россия смотрит на Меньшого Брата - и тревожится ("The Daily Telegraph", Великобритания)
Последний рубеж России ("The Washington Post", США)
Борцы со свободой ("The Washington Post", США)
Новый "железный занавес" ("The Washington Post", США)
Теперь Ходорковский стал народным миллиардером ("The Sunday Telegraph", Великобритания)
Россия - не дитя малое ("The Washington Post", США)
Россия Санта-Клауса ("The Washington Post", США)
