Как выясняется, все громкие публикации в прессе на тему 'Издевательство над кораном в Гуантанамо' оказались правдой. В результате внутреннего расследования под руководством бригадного генерала Джея Худа (Jay Hood) выявлены чудовищные случаи - как минимум шесть раз Коран рвали на части, три раза на него справляли малую нужду и еще по меньшей мере три раза предпринимали попытки спустить в унитаз.
Почему же на этот раз не видно миллионов мусульман, протестующих против подобного обращения со своей священной книгой? Да потому что на этот раз так обращались с ней не тюремщики, а как раз те, кого они сторожили. Как замечает Джон Хиндрейкер (John Hinderaker) на weeklystandard.com, самые серьезные случаи осквернения Корана в центре временного содержания в заливе Гуантанамо - дело рук самих мусульман-заключенных.
Причем вам в жизнь не сказали бы об этом в теленовостях, потому что все журналисты как волки набросились на результаты расследования Худа, которое действительно зафиксировало пять случаев осквернения Корана, единственно с тем, чтобы доказать, что от бред, который напечатали в Newsweek - о том, что якобы персонал центра смывал Коран в туалет - и правда чего-то стоил.
Однако отчет Худа не только не доказывает, что американцы действительно оскверняли Коран - на самом деле из материалов расследования вытекает, что Гуантанамо - первый в истории 'гулаг', построенный на принципе всяческой заботы о том, чтобы достоинство ни одного заключенного не было ни в чем ущемлено - пусть даже и нечаянно.
Начнем с того, что всем заключенным выдают коран за счет правительства США. Поскольку всех их задерживают по обвинению в причастности к насильственной религиозно-экстремистской деятельности, кое-кто мог бы возразить, что делать так - все равно что тушить огонь керосином. Однако 'сталинисты', стоящие у руля нашего Министерства обороны, видимо, думают иначе. Более того, они - не иначе как замышляя какую-нибудь очередную пакость - выпустили для своих подчиненных руководство по общению с заключенными, главный принцип которого - уважение к священному писанию своих врагов.
Личному составу Гуантанамо даются следующие инструкции: 'Не допускать неуважения к корану (не класть и не ронять его на пол, не бить его ногами, не топтать)'. С кораном приказано 'обращаться, как если бы он был хрупким и нежным произведением искусства', что означает, что коран 'нельзя класть в места, могущие показаться оскорбительными: на пол, около унитаза или умывальника, около ног или на грязную и мокрую поверхность'. Вообще-то, прикасаться к корану разрешается только армейским священникам-мусульманам и переводчикам, да и то только в чистых резиновых перчатках. Более того, в инструкции говорится: 'При обращении с кораном предписывается всегда пользоваться обеими руками сразу и обращаться с ним со всеми признаками уважения и почтительности'.
Согласно материалам, полученным Худом, в основном персонал эти сложные правила исполняет. Самое страшное, так сказать, 'воздушно-капельное' нарушение произошло 25 марта, когда один из охранников отправлял естественную надобность на улице около вентиляционного отверстия, в результате чего несколько капель мочи попали внутрь камеры на одежду заключенного и на его коран. Спешу успокоить сторонников абсолютизма в отношении прав человека: заключенному немедленно выдали новую униформу и новый коран, а охранник был с выговором переведен на другое место службы.
Вот это и есть самое страшное издевательство над кораном, допущенное личным составом Гуантанамо. В остальных четырех проверенных случаях фигурировали следователь, бивший коран ногой, охранники, нечаянно обливавшие его водой, другой следователь (впоследствии уволенный), наступивший на коран, а также 'ругательство из двух слов', таинственным образом появившееся на форзаце одной из копий корана.
В то время как кое-какие самые 'горячие' обвинения в адрес личного состава базы - в частности, якобы смывание корана в туалет - оказались результатом ничем не подтверждаемых слухов, распространяемых самими заключенными, которые, возможно, возбуждали ложные слухи об оскорблениях религиозных чувств по инструкциям 'Аль-Каиды'. Также не исключено, что таким образом они пытались свалить на американских военнослужащих все случаи издевательства над кораном, в том числе и бывшие делом их собственных рук.
Конечно, на свет могут появиться и сообщения о более серьезных случаях издевательств над священными исламскими текстами со стороны американских военных, но и так ясно, что любой, кто делал это - даже если это действительно так, - действовал в нарушение приказов начальства.
Вчитываясь в отчет Худа - а это, между прочим, не то что не первое, а, по одной весьма серьезной оценке, сто восемьдесят девятое по счету расследование, как обращаются с теми, кто был пленен во время войны с террором, - я не мог не подумать: как же это получается, что мусульмане не выказывают такого же воистину глубокого беспокойства, когда речь заходит о чувствах других людей?
Как же это получается, что исламские государства вроде Саудовской Аравии не только не раздают библии за собственный счет, но и объявили владение этой книгой уголовным преступлением? Как же это получается, что у исламских фанатиков не просыпается никакого раскаяния, когда они взрывают церкви и синагоги и убивают христиан и евреев? Как же это получается, что ненависть террористов-суннитов распространяется даже на шиитов, которых они называют 'идолопоклонниками'?
В конце концов, бомбы, взорванные в Ираке в местах собраний шиитов, не только стали причиной смерти тысяч мусульман, но и, как мне представляется, уничтожили не один десяток коранов.
Хорошо было бы, если бы мировое мусульманское сообщество, средства массовой информации и разнообразные организации, которые так пекутся о правах человека, выказали такой же уровень неприятия настоящих злодеяний, совершаемых нашими врагами, какой они столь успешно продемонстрировали по отношению к воображаемым ужасам 'американского гулага'.
