Каковы шансы на дальнейшее расширение ЕС и перспективы 'большой Европы' в плане стабильности сегодня, после того как конституционный договор провалился на референдумах? Это зависит от ответов на следующие вопросы: что за документ был отвергнут на референдумах, какими политическими последствиями чреват этот провал, и каким способом будет разрешен возникший кризис.
Что касается первого вопроса, то в этой связи большинство аналитиков подчеркивают: договор - теперь они настаивают, что это именно договор, а 'конституцией' его назвали по ошибке - кардинального значения не имел, а призван был лишь урегулировать некоторые процедурные и институциональные проблемы, стоящие перед Евросоюзом после его расширения.
Подобные объяснения лишены логики. Конечно, текст договора малопонятен, поскольку он напоминает объемистый и расплывчато сформулированный контракт по целому ряду вопросов, и тем не менее речь в нем идет об основополагающей проблеме конституционного порядка - гражданстве ЕС. К примеру, договор в принципе устанавливает, что парижский банкир является одновременно и гражданином Польши, а варшавский сантехник - гражданином Франции. В будущем же промышленник из Франкфурта станет гражданином Турции, а батрак из Анатолии - гражданином Германии. Именно против этого проголосовали французские и голландские избиратели; именно по этому вопросу британским избирателям даже не предложат высказать свое мнение.
Что означает результат референдумов в политическом плане? Опять же, большинство аналитиков считает, что ЕС просто протащит необходимые процедурные изменения через 'черный ход' - путем заключения межправительственных соглашений в рамках его многочисленных отраслевых комитетов, не обязанных считаться с мнением общественности. Так оно, вероятно, и произойдет, но это не останется без последствий. Из-за негативного результата референдумов в самом ЕС и его странах-участницах возник кризис легитимности. Имеет ли французское правительство необходимый мандат от общества, чтобы заключать подобные соглашения? Вряд ли. По сути в настоящий момент - по ряду причин, как связанных, так и не связанных с будущим ЕС - легитимности, которой обладают правительства крупнейших стран Европы, достаточно лишь для решения текущих вопросов. В Германии в сентябре предстоят выборы, срок полномочий французского президента подходит к концу, и нынешний кабинет страны в свете недалеких уже президентских выборов 2007 г. следует рассматривать как 'технический'; в Италии в скором будущем также состоится смена правительства. Что же касается Тони Блэра, то он проиграл 'битву за Европу' в собственной стране.
Более того, брюссельская бюрократия также ослаблена целым рядом провалов. 'Пакт стабильности и роста', призванный обеспечить координацию финансовой политики в странах Союза и поддержать доверие к евро, фактически приказал долго жить. Еще более тяжелыми последствиями, пожалуй, чревата неспособность еэсовских структур провести либерализацию торговли услугами. И это не говоря уже об унизительном провале так называемой 'лиссабонской стратегии', которая должна была превратить ЕС в самый конкурентоспособный регион мира.
В краткосрочной перспективе, ЕС будет функционировать и дальше - просто по инерции. Однако это приведет к углублению кризиса, а не его постепенному урегулированию и устранению, на что надеются представители проеэсовских аналитических центров. Перед ЕС стоит проблема конституционного порядка, которую он оказался не в состоянии решить.
* * *
Однако перед Союзом стоит и другая, более масштабная проблема, связанная с постоянным конфликтом между либеральной и социалистической концепциями будущего Европы. Вопреки распространенному мнению, ЕС более либерален, чем его страны-участницы. Его фундаментом служат свободная торговля (общий рынок товаров, услуг, капитала и труда), сдержанность Центрального банка (придерживающегося 'правила Фридмана', согласно которому стабильность цен достигается за счет жесткого контроля над денежной массой), упорядоченная финансовая политика (сбалансированность бюджета, привязанного к экономической конъюнктуре), и верховенство закона, т.е. принцип конституционализма (в отсутствие конституции эта цель достигается регулированием). Страны-участницы Союза, напротив, проявляют тенденцию к вмешательству государства в экономику, приверженности кейнсианским идеям и популизму, и в случае восстановления их суверенных прав при проведении монетарной политики их деятельность в этой сфере будет скорее отличаться активностью, а не сдержанностью.
Кое-кто утверждает, что решить проблему легитимности может дальнейшая демократизация ЕС. Однако для этого необходимо существенно увеличить объем финансовых ресурсов, перераспределяемых через бюджет Союза. Представительные структуры, не имеющие полномочий в сфере налогообложения, либо вообще неработоспособны, либо, если они реально пытаются осуществлять регулирование, только создают проблемы. Демоса без единых фискальных прав и обязательств не бывает. Однако европейский демос не проявляет склонности предоставить больше средств в распоряжение Брюсселя. Достаточно напомнить, что в данный момент главная дискуссия идет о том, должен ли бюджет ЕС составлять 1% или 1,16% совокупного ВВП стран-участниц: компромиссная цифра скорее всего будет установлена на уровне чуть ниже 1,1% с точки зрения планируемых ассигнований и менее 1% с точки зрения реальных расходов.
Так что дилемма заключается в следующем: для создания работоспособного 'либерального' Союза ему необходима конституция, а для 'социалистического' - демократизация. Конституционный вариант был отвергнут на референдуме, а альтернативный путь - в ходе нынешних дебатов по бюджету. В результате реального выхода из кризиса легитимности ЕС не видно. Это приведет к тому, что нынешние тенденции будут развиваться и в дальнейшем: ЕС будет подрывать легитимность стран-участниц, ставя под сомнение ее подлинность, а страны-участницы будут подрывать легитимность ЕС, подчеркивая 'дефицит демократии' в его деятельности.
* * *
Как это повлияет на дальнейшее расширение Союза? Большинство проеэсовски настроенных аналитиков утверждает, что расширение ЕС дополняет его углубление. Но опять же, в свете провала конституции на референдумах подобные утверждения представляются не слишком обоснованными. Лидеры ЕС, большинству из которых в скором времени придется покинуть занимаемые посты, действительно выдвинули идею о том, что Союз может превратиться в крупного игрока на мировой арене, и не только в сфере торговых переговоров и дискуссий. Начала формироваться концепция 'либеральной империи'. Однако имперские амбиции еэсовской элиты не разделяются жителями стран Союза. Идея о превращении Брюсселя в 'Третий Рим' скорее подходила бы персонажу с политическими амбициями Ивана Грозного, но простому европейцу она не импонирует.
Лучше всего суть 'империализма по европейски' уловил покойный Мартин Уайт (Martin Wight), наиболее выдающийся из британских исследователей по проблемам международных отношений, определив мировую державу как 'великую державу, способную эффективно осуществлять в Европе влияние, основанное на ресурсах, приобретенных за пределами Европы'. В истории Европы было много государств, пытавшихся обрести именно такой статус мировой державы, но цель создания ЕС как раз и состояла в том, чтобы покончить с подобными имперскими амбициями. Поэтому время от времени та или иная европейская держава может попытаться усилить свои позиции в Европе за счет участия в 'глобальной игре', но это вряд ли приведет к выработке единой внешней политики ЕС.
Поскольку углубление и расширение Европейского Союза нельзя реально рассматривать как взаимодополняющие процессы, тот факт, что теперь ЕС будет вынужден сосредоточиться на внутренних проблемах, не сулит ничего хорошего с точки зрения его дальнейшего расширения. Конечно, в этом плане Союз дал немало обещаний, и даже подписал несколько соглашений. Так, пересмотр результатов переговоров с Болгарией и Румынией, которые должны вступить в ЕС в начале 2007 г., было бы трудно обосновать, хотя теперь их присоединение к Союзу, возможно, будет отложено на год, а то и больше. В подвешенном состоянии оказался и вопрос о начале переговоров с Турции - оно было намечено на осень этого года. Что же касается Молдовы и Украины, а также некоторых государств южного побережья Средиземного моря, то им теперь придется отказаться от надежд на вступление в ЕС в ближайшем будущем.
Самая серьезная дилемма, однако, связана с Балканским регионом. На саммите ЕС и западнобалканских стран в Фессалониках в июне 2003 г. последним было обещано вступление в Союз, если они смогут решить свои внутренние проблемы и обеспечить соответствие 'копенгагенским критериям' для присоединения к блоку. Некоторые эксперты предостерегают, что в случае отказа ЕС от обещаний, данных в Фессалониках, на Балканах может вновь разгореться пожар.
Подобную тактику запугивания следует рассматривать как контрпродуктивную по ряду причин - прежде всего из-за того, что возобновление вооруженных конфликтов на Балканах маловероятно. Интеграция с ЕС важна для балканских стран по соображениям экономического, да и конституционного порядка. На центральноевропейские и прибалтийские страны, вступившие в ЕС в прошлом году, перспектива присоединения к Союзу в свое время оказала стабилизирующее воздействие с точки зрения законодательства и государственного строительства, а также экономического процветания как до, так и после интеграции. Расширение принесло определенные выгоды и странам-участницам ЕС, особенно тем, что граничат с его новыми членами, но эти выгоды недостаточно ощутимы, чтобы повлиять на ситуацию во всем Союзе.
Аналогичное положение складывается сегодня в балканских странах: их государственное строительство и экономическое развитие чрезвычайно сильно зависят от перспектив интеграции с ЕС. С точки зрения международной безопасности четкое законодательство и экономическое процветание в этом регионе также имеют важнейшее значение. Проблема заключается в том, что процесс расширения находится в компетенции Еврокомиссии, и сегодня неясно, обладает ли она достаточной легитимностью для продолжения этой работы. Если возникнет необходимость подтверждения ее мандата в этой сфере, процесс расширения ЕС как минимум замедлится.
Если ЕС 'углубится в себя' - а именно такое развитие событий наиболее вероятно, и, пожалуй, необходимо - процесс расширения начнет буксовать. Это будет означать и то, что ЕС окажется не в состоянии играть свою роль в сфере безопасности, и образовавшийся вакуум придется заполнить кому-то еще. По сути это приведет к усилению роли США не только на Балканах, но и в еще большей степени в Турции и на Украине, и даже на территории самого ЕС. Слабость ЕС не сулит ничего хорошего не только ему самому, но и Соединенным Штатам. Вместо того, чтобы опираться на ресурсы ЕС в решении глобальных проблем, США придется выделять собственные ресурсы, чтобы заниматься проблемами Европы. Или же им придется делить ответственность в прилегающих к Евросоюзу регионах с другими мировыми державами.
Ставки в игре весьма высоки, но пока все, что могут предложить страны ЕС, брюссельская бюрократия и многочисленные аналитические структуры - это лишь кое-какие чисто технократические решения. Наряду с усилением политических дрязг в рядах утративших большую часть легитимности и все больше теряющих популярность правящих элит это может привести только к упадку объединенной Европы, остановить который будет уже невозможно.
Г-н Глигоров - старший научный сотрудник Института международных экономических исследований в Вене
