Грэм Аллисон, директор Белферского центра науки и международных отношений в Школе управления имени Кеннеди при Гарвардском университете, является автором книги ''Nuclear Terrorism: The Ultimate Preventable Catastrophe" (Ядерный терроризм: Предотвратимая катастрофа)
3 июля 2005 года. В кулуарах саммита Большой Восьмерки (G-8) в городе Глениглс на этой неделе президент США Джордж Буш-младший (George W. Bush) и президент России Владимир Путин встретятся один на один. Главной темой их встречи станут обязательства, которые они взяли на себя 4 месяца назад в Братиславе: заняться вопросом, который имеет для благополучия российских и американских граждан еще более важное значение, чем помощь Африке и изменение климата на планете - вопросы, которые станут главными для саммита G-8.
Давайте вспомним транслировавшиеся прошлой осенью по телевидению президентские дебаты, когда ведущий спросил президента Буша и сенатора Джона Керри (John Kerry): "Какова самая серьезная единичная угроза национальной безопасности Америки?" Оба ответили: ядерный терроризм. Президент Буш сказал: "Я согласен с моим оппонентом, что величайшую угрозу для этой страны сегодня представляет оружие массового поражения (ОМП) в руках террористической сети".
Состоявшийся в феврале саммит в Братиславе поставил ядерную безопасность во главу угла своей повестки. Впервые Буш и Путин приняли на себя персональную ответственность за решение данного вопроса и дали гарантии, что их правительства срочно примут соответственные меры. Признав, что при медлительных темпах последних нескольких лет российские ядерные объекты не будут адекватно защищены ранее 2020 года, они установили 2008 год в качестве срока завершения всех мероприятий по повышению их защищенности. Они согласились поделиться "наилучшей практикой" повышения ядерной безопасности и уделить повышенное внимание культуре безопасности в обеих странах. Они обещали разработать новые процедуры реагирования на чрезвычайные ситуации в случае пропажи ядерных материалов или "грязных" бомб. Они обещали переоборудовать все американские и российские исследовательские реакторы, которые были поставлены в развивающиеся страны и в страны с переходной экономикой, с работы на высокообогащенном уране, пригодном для изготовления ядерного оружия, на работу на безвредном низкообогащенном урановом топливе.
Более важным, чем эти обещания, было установление для каждого правительства пунктов отчетности. Оба президента назначили министра энергетики США Сэма Бодмана (Sam Bodman) и главу Федерального агентства РФ по атомной энергии Александра Румянцева сопредседателями "высокопоставленной межведомственной группы" для руководства претворением в жизнь этих обязательств и регулярного предоставления отчетов о проделанной работе.
Бодман, в прошлом генеральный директор из мира бизнеса, в первый срок президентства Буша занимавший посты заместителя министра торговли и заместителя министра финансов, известен своей невозмутимой, непреклонной решимостью. Хотя, когда он получил эту новую задачу, он пребывал в своей новой должности менее недели, он с этим согласился, признав, как заметил один из его коллег, что, если при президентстве Буша взорвется ядерная бомба, Бодмана уже назначили "соучастником".
Перспектива быть повешенными вместе очень во многом помогла концентрации умов не только в Министерстве энергетики США, но и в куда более трудном климате российского Агентства по атомной энергии. Рабочие группы действительно были созданы и каждую неделю регулярно связываются друг с другом. Бодман 24 мая с.г. навестил Румянцева в Москве и пригласил Румянцева 16 июня нанести ответный визит в Министерство энергетики США, чтобы ратифицировать и подписать план задуманной в Братиславе работы и ознакомится с ее прогрессом.
Удивительно, особенно для специалистов, которые отслеживают данный вопрос многие годы, но сочетание взятой на себя персональной ответственности с установлением порядка отчетности и разработкой план-графиков с вехами и мерками для прогресса, способствовало тому, что дела пошли гораздо быстрее, чем прежде. В Глениглсе два президента смогут объявить, что они достигли согласия по перечню конкретных российских ядерных объектов, которые нуждаются в повышении безопасности; они совершенствуют возможности своих стран по действиям в чрезвычайных ситуациях, когда требуется найти пропавший ядерный материал; они проводят в России ряд рабочих семинаров для повышения ядерной культуры; они неуклонно очищают от отработанного топлива исследовательские реакторы, работающие на обогащенном уране.
В других вопросах, в частности, в споре об ответственности, который более чем на 2 года задержал ликвидацию более 4000 потенциальных ядерных бомб с плутонием, администрация США добилась прорыва. Отодвинув в сторону бывшего заместителя государственного секретаря Джона Болтона (John Bolton), Государственный департамент под руководством Кондолизы Райс (Condoleezza Rice), по существу, сказал "Да" резонным требованиям России в отношении ответственности за ядерные инциденты на ее территории. Сейчас дело вновь за Россией, где юристы Министерства иностранных дел, как обычно, с трудом принимают "Да" за ответ.
В числе великих загадок первой администрации президента Буша было расхождение между словами и делами в борьбе с ядерным терроризмом. На словах и президент, и вице-президент заявляли, что это самая большая единичная угроза. В противоположность словам, действия администрации США в интересах предотвращения этой угрозы, от слабо охраняемых ядерных боеприпасов в России до увеличения в 4 раза ядерного арсенала Северной Кореи, едва заработали ей проходной балл. Разумеется, полгода второго президентского срока - слишком мало для выставления окончательной оценки. Но по состоянию на середину первого года, на этом важном фронте деятельность администрации США значительно улучшилась и движется по траектории к хорошим оценкам, которые могут сделать Америку значительно более безопасной.
