Непокорный Борис Ельцин на бронетранспортере во время московского путча 1991 г. - одна из культовых картин нашего времени. Те из нас, кто провел то лето в Москве, могли увидеть Ельцина на броне только потому, что небольшая команда журналистов Гостелерадио рискнула заснять его и умудриться передать материал в эфир. Показанные в программе 'Время' в первый вечер путча, эти кадры стали невероятно важным свидетельством для запуганного народа: да, идет путч, но есть и мирное, политическое сопротивление ему. Это сопротивление взяло верх над закоснелыми коммунистами, устроившими переворот.
Кадры с Ельциным на танке появились в эру отважной журналистики. Это было время 'Взгляда', обсуждавшего общественные проблемы столь компетентно, честно и сенсационно, что миллионы людей отменяли свои планы на пятничный вечер, чтобы остаться перед экраном телевизора. Измученные советские журналы, такие, как 'Огонек', неожиданно получили возможность взглянуть на мир свободными глазами. Кто забудет пронзительный афганский дневник Артема Боровика, впервые показавшего читателям 'Огонька' правду о советских боевых действиях в афганской войне?
Во времена гласности отважная журналистика взломала закрытые двери истории, разожгла горячие дебаты о многопартийной демократии и побудила советских граждан к свободному выражению своего мнения после семидесяти лет вынужденного молчания.
Но в сегодняшней России отважные журналисты находятся в опасности. С 2000 г. в России было убито, скорее всего, по заказу, более десятка журналистов. Прокуроры объявили одно из таких дел 'раскрытым' - убийство в июле 2004 г. на улице Москвы русского американца Пола Хлебникова. Сомнительно даже это решение, поскольку чиновники отказались представить доказательства своей версии.
Печальный список из нераскрытых дел побудил мою организацию - Комитет в защиту журналистов (Committee to Protect Journalists) организовать на этой неделе поездку в Москву. Наша независимая некоммерческая группа в защиту свободы прессы пригласила родственников и коллег убитых журналистов со всей России на встречу в Москве с нами, российскими юристами и правозащитниками.
Наша цель ясна: мы хотим, чтобы восторжествовала справедливость. Причина этого очевидна: если не будет справедливости, убийства журналистов могут стать обычной практикой, которая будет кошмаром для СМИ и российской общественности.
Когда нет справедливости, растет самоцензура, особенно на телевидении и радио. Информирование по основным общественным вопросам становится все более ограниченным, а от общественности скрываются факты коррупции, преступности и нарушения прав человека.
Порой власти заявляют об успехах в деле расследования этих убийств, но их утверждениям не сопутствуют реальные шаги, которые бы привели виновных на скамью подсудимых. Например, в октябре 2003 г. власти г. Тольятти арестовали рабочего местного завода по обвинению в убийстве редактора 'Тольяттинского обозрения' Алексея Сидорова, совершенном в тот же месяц. Но, в конце концов, его оправдали, причем на суде выявились серьезные недостатки в организации дела.
В середине июня Генеральная прокуратура объявила, что убийство Хлебникова (редактора русского издания журнала 'Форбс') в июле 2004 г. заказал один из лидеров чеченских сепаратистов. Но прокуратура не представила доказательств, и ее заявление подверглось широкой критике.
При том, что расследование этих дел не двигается с мертвой точки, а прокуроры игнорируют семьи журналистов и их коллег, и без того неблагоприятная в России обстановка для журналистов ухудшается тревожными темпами.
29 июня в Махачкале был застрелен Магомедзагид Варисов, выдающийся журналист и политический аналитик. Редактор Варисова в махачкалинском 'Новом деле' Румина Эльмурзаева сообщила CPJ, что журналисту угрожали, его преследовали, а у местной милиции он не смог найти защиты.
Николай Гошко, журналист, который должен был участвовать в нашей московской встрече, был посажен в тюрьму. Гошко работал с Сергеем Новиковым, владельцем независимой смоленской радиостанции 'Весна', убитым на лестничной клетке своего дома через три дня после того, как сообщил о предполагаемых актах коррупции в администрации вице-губернатора. 6 июня Гошко был осужден за преступную клевету в адрес смоленских властей, которые он обвинил в планировании убийства. Пока Гошко отбывает пятилетний тюремный срок, за убийство Новикова никто не наказан.
Ведущие российские борцы за свободу прессы говорят, что частью проблемы является политизация и коррупция в системе уголовной юриспруденции. 'Милиция и прокуратура не будут расследовать всех обстоятельств преступления, если они видят, что в дело замешаны власти', говорит Олег Панфилов, директор московского Центра экстремальной журналистики.
Многочисленные примеры беззакония и неэффективности правоохранительных органов также являются отражением политических приоритетов.
'У правоохранительных органов нет воли к выполнению своей задачи: по той простой причине, что у Кремля нет политики в этой сфере', говорит Алексей Симонов, директор московского Фонда защиты гласности.
Участие Владимира Путина в саммите 'Большой Восьмерки' в Шотландии и его подготовка к принятию на себя роли председателя группы в 2006 г. должны подтолкнуть Кремль к решению проблемы нераскрытых убийств и публичному принятию на себя соответствующих обязательств.
История показывает, что отважная журналистика может способствовать укреплению экономического роста государства, его политической стабильности и международного престижа. Без нее Кремль и мировое сообщество слепы к коварным последствиям коррупции во власти, организованной преступности, нарушения прав человека, подтасовок в ходе выборов, равно как контрабанды наркотиков, оружия и нелегального перемещения людей.
Кремль может восстановить доверие к себе со стороны общества и мира, следя за выполнением элементарных законов - защищая жизнь и безопасность своих граждан, включая журналистов, и наказывая убийц.
Энн Купер - исполнительный директор нью-йоркского Комитета в защиту журналистов. В последние годы существования Советского Союза она работала шефом бюро Национального общественного радио (National Public Radio). Этот материал он написала для 'The Moscow Times'.
