В Иране, где правят муллы, худшее не всегда бесспорно. Не всегда, но часто. Вот уже 26 лет прославленная Персия принадлежит исламистам, там правит самое черное духовенство. Она постоянно путает все благостные прогнозы, которые строит демократический мир. И теперь снова, выбрав на пост президента самого двуличного из кандидатов, Иран разочаровал тех в этой стране, кто придерживается современных взглядов, разочаровал своих женщин и весь западный мир.
Происходящее там все больше и больше будет иметь непосредственное отношение и к нам. Поскольку Иран, благодаря своей демографической ситуации (71 миллион жителей), своим запасам нефти, вторым по величине в мире, особенностям своего народа, своей военной мощи и своим ядерным устремлениям представляет собой державу, не имеющую себе равных в мусульманском мире. В том, что касается политической судьбы ислама, международного терроризма и будущего содрогающегося в конвульсиях Ближнего Востока, Иран вновь натравливает на демократическую модель Запада исламскую теократию.
Потому что стремление к прогрессу на западный лад и сопротивление шиитскому ханжеству постоянно вызывают трепет в богатых кварталах Тегерана. Потому что его молодежь, благодаря телевидению и интернету, жадно прислушивается и приглядывается к другой молодежи мира. Потому что даже под бетонными плитами исламской идеологии еще осталась проницательная и искусная элита. Потому что дипломатия страны, ее международная торговля, наука, образование сумели сохранить в своих рядах великие умы, которые поневоле начинают склоняться к патриотизму, к молчаливому отречению или высочайшей степени лицемерия. Потому что на вершине власти кораническая добродетель мулл отступает перед государственной коррупцией. Все это успокаивает Запад, и он ждет, что тегеранский режим падет сам собой, как переспелая груша.
Но он забывает о том, что религиозная власть глубоко укореняется в народе, забывает о десяти миллионах 'басиджей', народной исламской милиции, которая наставляет и воодушевляет 250 000 'стражей революции', собранных вокруг 180 000 мулл и их мечетей. Он забывает о маниакальном надзоре над женщинами, об их парандже и об их свободе. Об этих одержимых Аллахом, этих процессиях истеричных людей, придающихся самоистязанию в память о жестокой участи, выпавшей на долю зятя Магомета (в 660 году) (речь идет о празднике Ашура - дне мученической гибели в 680 году внука, а не зятя Пророка - прим. пер.). Забывает о том, что духовный лидер Хамейни по-прежнему дергает рычаги этого гигантского механизма. Как и о том, что таким образом Иран изобрел своего рода клерикальный фашизм, с характерной для него инквизицией и миллионом надсмотрщиков над каторжниками.
Безусловно, все это широко раскинувшее сети феодальное лицемерие способствовало избранию нового президента. Однако для победы скромного, добродетельного и фанатичного Ахмадинеджада (Ahmadinejad) понадобились и голоса 'низов', гонимой и отверженной части иранского крестьянства, которые излили тем самым всю свою тоску по первым дням хомейнистской революции. И вот, слава Аллаху, его избрали!
Такой поворот событий, конечно, нарушает планы американцев предпринять демократический крестовый поход в исламские земли, крестовый поход, который и без того уже ждал конфуз. Из-за того, что его армия увязла в Ираке, Буш не мог не заметить, что общественное мнение и даже поддержка его друзей в Республиканской партии поколебалась. Оказывается, что на холмах вдохновленного пророками Востока демократические выборы не приносят никаких прогрессивных благ, которых ждали от них на Западе. Ощутимый успех выборов в Ираке укрепил главным образом религиозное руководство и власть шиитов. Еще одно шиитское движение - 'Хезболла', - благодаря выборам в Ливане одержало победу на всем Юге. Палестинцы Аббаса рассчитывают, что 'Хамас' как и прежде сохранит оружие и мятежный дух. Наконец, вы спросите, что было бы с властью в Саудовской Аравии, в Египте с его 'Мусульманскими Братьями', если бы народу дали слово? Сколько фанатиков было бы избрано?
После всего вышесказанного, надо вспомнить о том, между шиитами и суннитами с давних пор идут споры. И что у персов с арабским миром исторические разногласия. И только Израиль способен объединить и тех, и других для ведения священной войны.
А пока будем ждать от Тегерана ответа на вопрос, не положат ли насколько консервативные результаты выборов конец запутанному торгу Ирана с Вашингтоном. Поскольку в Афганистане, как и в Ираке, шиизм Тегерана воспользовался американским вторжением, чтобы противостоять суннитскому влиянию Саудовской Аравии. Зато Тегеран широко поддержал умеренных иракских шиитов, пришедших к власти в Багдаде. Надолго ли сохранится это хрупкое равновесие между стремлением американцев к определенному западному порядку и стремлением иранцев к созданию шиитской империи от Бейрута до Багдада и Тегерана? Загадка!
Но еще более взрывоопасен и вызывает бурные споры тот факт, что Иран с его стремлением создать 'собственную' бомбу располагает атомной энергией! Трехсторонние переговоры в составе Франции, Великобритании и Германии пока не привели ни к какому успокоительному соглашению.
Вот Вашингтон и нервничает, а еще больше Израиль. Тегеран становится для насупившегося Запада столицей, где сосредоточились все причины для беспокойства.
Клод Эмбер - главный редактор "Le Point"
