12 июля 2005 года. Последний раз, когда большой кусок российской нефтяной промышленности вернулся в руки государства, это произошло потому, что президент Владимир Путин и его правительство были преисполнены решимости разрушить могущество олигарха Михаила Ходорковского - который сегодня отбывает 9-летний срок заключения за мошенничество и уклонение от уплаты налогов - и по ходу дела организовали продажу его нефтяной группы государственной компании "Роснефть".
На этот раз перспектива того, что еще один кусок приватизированной нефтяной промышленности России окажется в руках государства, возникает главным образом в связи с желанием Романа Абрамовича продать свой контрольный пакет в компании "Сибнефть" и в связи с тем фактом, что только государственная газовая монополия "Газпром", как представляется, имеет желание, возможности и - что, пожалуй, важнее всего - разрешение выкупить у него этот контрольный пакет. Г-н Путин на прошлой неделе сказал, что станет рассматривать любую продажу "Сибнефти" "Газпрому" как "рыночную сделку".
Как бы там ни было, конечный результат, однако, будет таким же: достойная сожаления отмена приватизации российской нефтяной промышленности. Распродажа государством в начале 1990-х годов большей части предприятий нефтяной промышленности была, возможно, хаотичной и коррумпированной. Но она все же создала конкурирующую структуру, которая помогла довести добычу нефти в России до уровня Саудовской Аравии.
Для властей в Москве стало бы ошибкой разрешить что-нибудь вроде воссоздания в нефтяной промышленности монопольных условий, которые сохраняются в газовой промышленности, где добыча природного газа компанией "Газпром", по сути являющейся перевоплощенным прежним советским министерством газовой промышленности, затормозилась на одном уровне.
Единственно возможным аргументом в пользу ренационализации нефтяной промышленности можно было бы счесть желание России вступить в ОПЕК (Организация стран - экспортеров нефти), так как национализированным предприятиям нефтяной промышленности было бы легче навязать дисциплину этого картеля. Но, как и многие другие, Россия довольна, получая легкую прибыль от устанавливаемых ОПЕК цен на нефть.
Оставив в стороне вопросы собственности, у Москвы имеется достаточно рычагов воздействия на свою нефтяную промышленность. Она укрепила налоговую систему (в подрыве которой она обвинила Ходорковского) до такой степени, когда нефтяные компании платят налоги в размере более 90% на продажу нефти по цене свыше 25 долл. США за баррель (1 американский баррель для нефтепродуктов = 158,78-158,95 л). Она контролирует систему наземного трубопроводного транспорта - и отказывается допускать к ней частных соперников - необходимую России для доставки экспортируемой сырой нефти к морю. Поэтому ей не требуется еще и государственное владение собственностью в нефтяной отрасли, о чем неоднократно говорит министр экономического развития и торговли РФ Герман Греф, один из немногих оставшихся в правительстве реформаторов.
Аргумент в пользу сохранения внутренней конкуренции усиливается недавно введенными Москвой ограничениями на внешнюю конкуренцию, которые, как представляется, преследуют цель не позволить иностранным компаниям покупать крупные куски российских нефтяных компаний или участвовать в аукционах по продаже определенных месторождений, которые считаются "стратегическими".
Английской нефтяной корпорации "British Petroleum" (BP) ранее удалось протиснуться в Россию, но только путем создания совместного (50:50) предприятия с российской нефтяной компанией ТНК. Корпорация "Shell" только что приобрела долю в одном крупном, но геологически трудном газовом месторождении "Газпрома", однако для этого ей пришлось пустить "Газпром" в свою концессию на добычу в шельфовой зоне о. Сахалин.
Если "Газпром" станет заниматься добычей нефти, г-ну Путину не придется тревожиться, что это приведет к сокращению числа местных партнеров для иностранных компаний в России. Но ему следует позаботиться о том, как бы при этом не была удушена конкуренция и добыча нефти.
