15 июля 2005 года. Это все уж слишком. Оглянитесь вокруг: бедность, тирании, разоренные государства, этнические конфликты, глобальный рынок оружия массового поражения. Призадумайтесь над злобностью тех, кто, искажая ислам, несет смерть и увечья нашим городам. Мы не можем наладить все. Лучше выйти на баррикады.
На смену реальной угрозе ядерного Холокоста пришло всеобщее отсутствие безопасности в условиях глобального терроризма. Опасный мировой порядок "холодной войны" заменен непредсказуемым хаосом, который несет с собой террорист-смертник. Коммунизм в идейном столкновении с либеральной демократией уступил место экстремальному исламизму.
Эта трансформация внесла неразбериху в знакомые устремления политических правых и левых. Либеральные интервенционисты (interventionist - сторонник вмешательства - прим. пер.) оказываются в объятиях американских неоконсерваторов. Левые антиимпериалисты стоят плечом к плечу с реалистами из числа старых правых в вопросе непризнания бремени Ридьярда Киплинга (Rudyard Kipling).
Неразбериха оформилась в результате войны в Ираке, но корни этой неразберихи уходят глубже. Существуют разногласия не только между противостоящими лагерями, но также и внутри них. Интервенционисты солидарны в вопросе конечных целей, но ссорятся по поводу средств. Реалисты объединяют в своих рядах изоляционистов и националистов.
Но главным остается раскол между теми, кто считает, что должен переделать международный ландшафт, и теми, кто предпочел бы укрыться за крепостными стенами.
На прошлой неделе лидеры Большой Восьмерки (Group of Eight, G-8) промышленно развитых демократических стран сделали попытку взяться за проблемы бедности и изменения климата планеты. Они добились определенного прогресса. Списание части долгов и увеличение помощи Африке позволят существенно изменить положение дел. Открытие диалога между Соединенными Штатами Америки, Китаем и Индией по вопросу глобального потепления является маленьким шагом, но все-таки шагом вперед.
Это все, однако, такие вопросы, которые невозможно сдать в архив. Коммюнике - это одно. Пакет решений об увеличении помощи будет иметь значение только в том случае, если за ним последует десятилетие самоотверженных усилий столько же самой Африки, сколько и стран-доноров. Понизить температуру на нашей планете будет куда трудней, чем, наконец, согласиться с тем, что она становится все горячей.
Однако еще даже до того, как G-8 подтвердила свои намерения, террористические взрывы в Лондоне напомнили нам о том, что вышеназванные вопросы являются всего лишь двумя стоящими перед нами серьезными вызовами из многих. Исламский терроризм - такая угроза, которая останется с нами на многие годы. Ее корни лежат глубже, чем конфликт между израильтянами и палестинцами или война в Ираке. Значительная часть мусульманского мира пока еще не затронута современностью.
Бросив взгляд на Ближний Восток, мы видим множество неразвитых стран, многие из которых имеют авторитарных правителей, а в большинстве проживают большие массы беспокойной и отчужденной молодежи, которая лишена как возможности преуспеть в жизни, так и возможности участвовать в политике. Воинствующие исламисты не могли бы просить для себя более плодородной почвы.
Списки разорившихся или стоящих на грани разорения стран в этой и других частях мира, кажется, увеличиваются. Ужасы Дарфура то проникают, то ускользают из нашего сознания по воле новостных бюллетеней. Ядерные амбиции Ирана, напряженные отношения между Индией и Пакистаном из-за Кашмира и параноидный тиран в Северной Корее входят в перечень явных и насущных опасностей.
Западные правительства на собственном опыте познали, что "строительство нации" - болезненный и дорогостоящий бизнес. Разгромить движение "Талибан" в Афганистане оказалось легким делом. Но создать функционирующую демократию в стране, которая является невольником племенной власти и традиций, - нечто совершенно иное.
А зачем вообще пытаться это сделать? Нам всем знакомо чувство, когда мы оказываемся перед лицом, казалось бы, невозможного числа задач. Если невозможно сделать все, зачем тогда пытаться сделать хоть что-нибудь? Лучшее, что мы можем - защитить наши стратегические интересы: обеспечить надежные поставки нефти, уничтожить террористические анклавы, укрепить оборону страны. В то время как реалисты заявляют, что политика должна руководствоваться узкими национальными интересами, их союзники слева провозглашают, что Запад не должен нарушать устав Организации Объединенных Наций (ООН), вмешиваясь в дела суверенных государств. Миссия Вашингтона по продвижению демократии осуждается как империализм в новой обертке.
Представляется, что на стороне реалистов здравый смысл. . . ну, просто потому, что они называют себя реалистами. Нам нельзя рассчитывать на то, что тирания и нужда исчезнут, как по мановению волшебной палочки. Но копните глубже и вы поймете, что в действительности реализм игнорирует реалии сегодняшнего мира. Он обращается к тому веку, когда конфликты происходили в основном из-за захвата территорий, когда нации могли иным способом изолироваться от внутренней политики своих соседей, и когда права граждан были подчинены правам государства. Это доктрина "холодной войны", когда угроза взаимного гарантированного уничтожения потребовала обеспечить невыполнимое условие status quo.
Крах Советского Союза дал волю как прежде замороженному давлению в пользу политических перемен, так и подавлявшемуся хаосу авторитаризма во всем мире. Глобализация принесла с собой реалии взаимозависимости и уязвимости. Эта взаимосвязь определяется не только огромными международными потоками товаров и капитала, но также массовой миграцией населения и появлением рынка идей, который стал возможным с внедрением быстродействующей связи. Глобализация дала нам дешевые китайские тенниски и индийские компьютерные программы; она принесла также международную торговлю чертежами атомных боеприпасов и веб-сайты "Аль-Каиды".
Зверство (террористических нападений на Америку) 11 сентября 2001 года продемонстрировало риски, связанные с оставлением на произвол судьбы таких государств-неудачников, как Афганистан. Нападения на Лондон неделю назад, осуществленные британскими гражданами, показали, что национальные границы не являются защитой от злобной идеологии. Прежде далекие опасности стали угрозами на нашем пороге.
Во внешней политике реальные споры должны вестись не между самозваными реалистами, но между интервенционистами. Все, что произошло в последнее десятилетие или больше - вспомните хотя бы, что на этой неделе Европа пристыженно опустила голову в 10-ю годовщину Сребреницы - говорит о том, что Западу не избежать последствий событий в широко раскинувшихся по свету странах.
Важна природа интервенции. Ирак служит мрачным свидетельством опасностей навязывания демократии под дулом оружия. Однако таким тиранам, как Саддам Хусейн (Saddam Hussein), нельзя позволять благоденствовать.
Эффективные действия требуют легитимности, которая проистекает из главенства закона. Они требуют сильных международных институтов - не ООН времен "холодной войны", но такой, которая готова действовать в защиту мирового порядка. Да, интервенция будет беспорядочной, несовершенной и очень дорогостоящей. Но подлинные реалисты сделают вывод о том, что, как и демократия, это гораздо лучше, чем остальные альтернативы.
