Порой кажется, что облака застывают на месте, будто, желая, чтобы на них посмотрели. В высоком летнем небе над Литвой и Латвией стоят кучевые облака, кажется, сознавая свою красоту. Иногда облака срываются вниз и гонят впереди себя, будто, от удовольствия клубясь, легковые машины, грузовики.
Мчащееся облако стало символом перелома. Пускай какие-то дороги в Литве и Латвии появились еще до Наполеона, некоторые из них, возможно, были закрыты, когда Советский Союз установил на побережье Балтийского моря свои станции подслушивания. Но подгоняемые ветром люди за рулем своих стареньких 'Ауди' задают западный темп и рады тому, что их выносливые машины даже по разбитым дорогам дают восемьдесят, а то и сто километров в час. Поскольку нет сомнений, что облака, которые дышат им в затылок, могут поспорить и с 'Ауди 200'.
Мы ищем то, чего не видят водители: прежнюю идиллию. Мы ищем аистов на только что скошенных лугах и кормящих своих птенцов на крышах небольших крестьянских домов. Гусей, шествующих по двору, и собак, нежащихся на солнце. Мы пытаемся найти города без неоновой рекламы и рестораны, где не слышно грома музыки дискотеки. Поэтому мы едем через Литву на велосипедах, семь дней - от Вильнюса до Куршской косы, по дюнам по восточному побережью Балтийского моря и обратно - по Латвии, в Ригу. Все вместе взятое - это всего двести километров в седле велосипеда, поскольку нас сопровождают автобус и машина с багажом.
Нам, конечно, приветливо машут усердные крестьяне, сгребающие сено или тянущие на поводке на луга с высокой травой своих коров. Нас, разумеется, трогают песни девушек в длинных юбках и с венками из цветов в волосах. Однако то, что самая дерзкая из них после выступления быстро надевает на себя одежду с глубоким вырезом, о законсервированном вчерашнем дне в целом не говорит. Сопровождающая нас Беата (Beata), литовский гид, познакомивший нас с Вильнюсом и Тракаем, со средневековой крепостью на море, не подает вида, боится она этого или нет, но говорит, будто, скоро особенностей нынешнего времени уже не почувствуешь. Особенностей времени, когда прошло пятнадцать лет после получения независимости от Советского Союза, и времени вступления в Европейский союз. 'У нас тогда, быть может, будет девственная природа'.
Еще встречаются опустевшие фабрики с заколоченными окнами, заросшие свинофермы, покосившиеся бетонные здания. Крепость Тракай - национальный символ сопротивления. Она была построена для защиты от немецких рыцарей и вопреки воле Хрущева снова восстановлена. Игналина - противоположность ей. Там находится атомная электростанция такого же типа, что и станция в Чернобыле, откуда пришло радиоактивное облако. К началу года был закрыт первый из трех реакторов.
Однажды, удивившись, почему вдруг дорога сворачивает в какой-то сад, мы неожиданно оказались на одном из волнорезов. Там нас ждало судно. С велосипедами на борту - два часа плавания по заливу. В Ниде нас ждут дюны высотой в шестьдесят метров, там берет начало заасфальтированная велосипедная дорожка по косе. Мы, мягко покачиваясь, едем через лес. Облака сторонятся его. В январе российская ПВО засекла неопознанный летательный объект, вторгнувшийся с литовской стороны в воздушное пространство российского эксклава Калининградская область. В воздух был поднят истребитель- перехватчик. То, что он обнаружил, оказалось большим облаком.
'Женщины Клайпеды очень привлекательны, особенно для расслабившихся иностранцев. Не приглашайте случайных знакомых к себе, поскольку на следующее утро могут исчезнуть и молодая дама, и ваши деньги, ваши личные вещи и ваше хорошее настроение', - такое предупреждение полиции содержит проспект.
Кульдиг - открытие нашего путешествия. Этот город на севере, расположенный на отрогах горного массива Будберг и в долине, в которую ниспадает водопадом шириной 250 метров Вента. В центре города нет ни одного здания, которому было бы меньше ста лет. На городском флаге изображено колесо. Но это другая история. Наша история берет начало не раньше времени разрушения Риги. Когда почти двести лет назад Наполеон (Napoleon) шел походом на Россию, Рига боялась его нападения. Была поднята тревога: мол, идет Наполеон. С целью оповещения подожгли факелы, установленные на крышах деревянных домов предместья. В результате пожара более десяти тысяч человек оказались без крыши над головой. А Наполеон в Ригу так никогда и не пришел.
