Москва, 28 июля 2005 года. Восемнадцатилетний Максим Бучин был для российской армии идеальным призывником. С 12 лет он подпевал записанным на магнитофон песням о войнах в Чечне и Афганистане и мечтал служить в войсках специального назначения, чтобы защищать Родину.
Но в прошлом месяце, через год после того, как он попрощался со своей плакавшей матерью, Ольгой, его обезглавленное тело было ей возвращено.
Максим никогда не бывал в "горячих точках". Вместо этого он стал одним из сотен срочнослужащих, которые каждый год гибнут в российской армии при "не связанных с боевыми действиями" обстоятельствах. Последний призыв на действительную военную службу завершился 30 июня.
Примерно 350000 юношей в возрасте от 18 до 27 лет ежегодно призываются на службу на 2 года, но, по свидетельству министерства обороны, 90,5% юношей, годных к военной службе, уклоняются от призыва или получают отсрочки. В богатой Москве эта цифра возрастает до 97%. Идут служить только бедные.
Большинство новобранцев становятся жертвами дедовщины - господства "дедов", то есть порочного кодекса поведения, который глубоко пронизывает российскую армию.
Большинству удается пережить многократные избиения. Другим, как Максиму, это не удалось. Он выпил бутылку водки и бросился под поезд. "Он имел неправильное представление об армии, где каждый является победителем", - сказала Ольга.
Служба в армии была ритуалом, который глубоко чтили в семье Бучиных. Восьмидесятидвухлетний дед Максима, воевавший во вторую мировую войну, собрал для его "проводов" друзей и родственников в их маленьком деревянном доме в небольшой деревеньке неподалеку от северного города Вологда. Эта традиция, являющаяся отчасти прощанием, а отчасти поминками, уходит своими корнями в эпоху царизма, когда в армию "забривали" на 25 лет, и мало кто из мужчин возвращался обратно.
Ольга ненавидит пьянство и поэтому в этом ритуале вместо обычных тостов с водкой устроила для своего сына и его друзей игры, в том числе соревнование на скорость разборки/сборки макета автомата Калашникова АК-47. Вместо тоста Максим с гордостью продекламировал текст военной присяги.
"Разумеется, я была в тревоге, - сказала Ольга. - Я знаю, что такое армия. Когда на следующий день я отвела его на призывной пункт, я плакала. 'Будь достойным. Я тебя люблю и буду тебя ждать', сказала я ему".
Его учеба длилась 6 месяцев, и он казался довольным, даже когда он позвонил матери, чтобы сообщить, что его отправляют в Чечню. "Он был как танк. Он сказал, что поедет, что не может остаться, когда его часть направляют туда".
Но Ольга не захотела отдать своего единственного сына на заклание в конфликте России в этой разоренной войной сепаратистской республике и обратилась к одному старшему офицеру, который направил его служить поближе к дому в должности механика-водителя бронетранспортера.
У Максима, казалось, все шло хорошо до января, когда он пошел менять в гарнизонном карауле своего друга, Дениса. Он обнаружил Дениса лежащим в луже крови: пуля попала ему между глаз. Ольга подозревает, что Денис совершил самоубийство после того, как "его сильно избили офицеры", но ей неизвестно, почему это случилось.
Вскоре после этого Максима перевели поближе к Санкт-Петербургу, и Ольга навестила его там в мае. Только тогда он признался ей, что его сослуживец, который до этого побывал в Чечне, вымогает у него деньги. Это не был шантаж, просто вымогательство, обычный для солдат способ пополнить свой кошелек. "Он сильно изменился. Он мне сказал: 'Мам, ты очень многого не знаешь о жизни'".
Тридцатого мая, в день, когда она вернула его в казарму, он звонил ей на мобильный телефон 3 раза, прося ее снова к нему приехать. "Он мне сказал, впервые в жизни, что ему одиноко".
На следующий день Максима госпитализировали на 2 недели, очевидно, после избиения офицерами. "Они его били всем, что попалось под руку: ремнями, стульями, - сказал Михаил Рябов, бывший офицер и друг Ольги, который взял у нее из рук телефон, когда она от волнения уже не могла разговаривать. - Они били его по рукам, по подошвам и по почкам так, чтобы не оставалось следов".
Сержант Максима, говорят, тоже требовал от него денег, даже предлагал, чтобы Ольга продала ему ее мобильный телефон за сумму, эквивалентную 30 английским фунтам стерлингов. Но у коррумпированного офицерского корпуса России есть множество других способов обогащения, сказал г-н Рябов. Срочнослужащих используют как курьеров для выноса украденных в гарнизоне вещей. В качестве системы распределения краденого они использовали местные поезда, а если их при этом ловили, то отвечать перед законом приходилось срочнослужащим, а не офицерам.
Восемнадцатого июня один офицер освободил Максима от несения караула, чтобы тот пошел и купил водки. Но Максим так и не возвратился. Вместо этого он выпил водку и написал три письма, в которых подробно описал многие месяцы издевательств над ним.
Он написал шариковой ручкой на своем предплечье "Мама, прости меня. Мне страшно". Его обезглавленное тело нашли на железнодорожных путях неподалеку от гарнизона, вместе с письмами, которые сейчас являются вещественными доказательствами в расследовании. Ольге сообщили о его смерти на следующий день в письме от армейского командования, содержавшем всего 20 слов.
Судьба Максима - далеко не исключение. Только за одну неделю в прошлом месяце от травм, полученных в "не связанных с боевыми действиями" обстоятельствах, умерли 46 срочнослужащих. Анна Каширцева из группы поддержки жертв армии в фонде "Право матери" считает, что от травм, полученных в "не связанных с боевыми действиями" обстоятельствах, ежегодно гибнут 3000 срочнослужащих, или в 3 раза больше официальной цифры. "Причиной гибели срочнослужащих нередко называют самоубийство и в таких случаях не проводят расследования ", - сказала она.
Некоторые дезертируют, как это сделал Алексей Медведев, который был призван на службу 25 мая, но несколько недель спустя вернулся домой в Подмосковье, весь в синяках и глубоких шрамах от ножа. Его офицеры требовали от него за освобождение от службы сумму, эквивалентную 1000 фунтов. "Армия живет в совершенно ином мире больших денег", - сказала его мать, Раиса.
Валентина Мельникова из Комитета солдатских матерей, создавшего политическую партию для борьбы за отмену обязательной военной службы, сказала: "Военная система в России призвана творить слабовольных людей, которые выполнят любой приказ, даже станут стрелять по демонстрантам на переполненной площади".
Один представитель по связям с общественностью министерства обороны сказал, что срочнослужащие будут необходимы до тех пор, пока армия в предстоящие годы не перейдет на контрактную систему комплектования личным составом. Он назвал дедовщину "естественным процессом" среди мужчин, когда кто-то один из них хочет быть лидером. "В российской армии ничуть не хуже, чем в любой другой европейской армии", - отметил он.
Аналитик военных проблем Павел Фельгенауэр (Pavel Felgenhauer) сказал, что дедовщину создали специально, чтобы наводить дисциплину в отсутствие в армии профессиональных сержантов. "Система обязательного призыва на военную службу совершенно бессмысленна; она была создана в 19-м веке", - сказал он.
Он добавил, что для решения военных задач сегодняшнего дня, в частности, для борьбы с боевиками на Северном Кавказе, "посылать в бой срочнослужащих - все равно, что заставлять студентов второго курса медицинского вуза делать операции на сердце".
Он сказал, что высшему командованию, сохраняющему менталитет советской эры, "нужна эта многочисленная армия рабочих и крестьян, которые могут быть отмобилизованы в случае нападения НАТО".
Г-жа Мельникова сказала: "Нельзя доверять цифрам. Никто точно не считает этих ребят. Это чисто советское сумасшествие".
