Нас призывают твердо встать на защиту наших основополагающих ценностей. Но что это за ценности? Что объединяет нас сегодня, в 21 веке, почему мы считаем Британию великой страной? Обычно подобные вопросы считаются уделом правых ура-патриотов, но, как показывает историк Тристрам Хант, левые тоже гордятся тем, что они британцы - и сейчас для них наступил момент, чтобы это доказать.
В то самое время, когда я пишу эти строки, высокообразованные, но совершенно нецивилизованные люди спускаются в подземку с намерением меня убить. Впрочем, их цель - не только убить меня или вас. Несмотря на высокоумные рассуждения 'умиротворителей' вроде Джона Пилджера [John Pilger - британский писатель и публицист левых взглядов - прим. перев.], утверждающего, что ничего подобного бы не случилось, если бы мы ушли из Ирака или перестали поддерживать Израиль, очевидно: эти террористы покушаются на весь наш образ жизни. Как справедливо заметил премьер-министр, их цель - британские ценности. Итак, за что же мы сражаемся?
Самые знаменитые комментарии о 'шатаниях' британских интеллигентов в вопросах патриотизма принадлежат, естественно, Джорджу Оруэллу (George Orwell). В своих эссе он высмеивал их за то, что те смущенно шарахаются от всего, что отдает 'национализмом': у самого Оруэлла 'неистребимые' английские пригороды, старые девы, громоздкие почтовые ящики и любители голубей вызывали восторг. Сегодня, спустя полвека, левые по-прежнему проявляют колебания в вопросе о национальной идентичности - не в последнюю очередь потому, что они инстинктивно не желают, чтобы их ассоциировали с представителями 'великодержавного' лагеря.
Это и неудивительно: у большинства здравомыслящих людей болтовня бесталанных подражателей Честертона вроде Саймона Хеффера (Simon Heffer) или Питера Хитченса (Peter Hitchens) [известные британские консервативные журналисты - прим. перев.] может вызвать лишь чувство неловкости: как иначе отнестись к этим 'лакированным' атрибутам 'истинной Британии' - крепкой семье, почитанию властей, святости традиций и культурному наследию империи. По сути, от патриотизма нас отпугивает его консервативное истолкование. Однако сегодня, когда исламофашисты убивают людей в Лондоне, Мадриде, Амстердаме и других городах мира, нежелание отождествлять себя с достоинствами родной страны выглядит сомнительной позицией.
Отчасти проблема британских левых связана со своеобразием нашего государственного устройства. Британия - монархия, а не республика: если французские и американские либералы без труда подписываются под лозунгом 'Свобода, равенство, братство' или идеалами отцов-основателей США, то у 'прогрессивных' британцев идея присяги на верность наследникам династии Виндзоров особого энтузиазма не вызывает. Однако Британия - это нечто гораздо большее, чем 'святая троица' консерваторов (монархия, церковь, армия), и именно эту Британию мы обязаны защитить перед лицом ублюдочной 'теологии' террористов.
Гордон Браун [Gordon Brown - один из лидеров Лейбористской партии, министр финансов Великобритании - прим. перев.] давно уже утверждает, что Британия - это не государственные институты, а ценности, и он абсолютно прав. Более того, именно эти ценности по определению вызывают злобу у членов 'Аль-Каиды' с их средневековым мышлением. Подобно другим странам (и не только западным) мы уже давно выступаем за равенство между полами, расами и людьми разной сексуальной ориентации, неприемлемое для женоненавистников-моджахедов. Начиная с принятого в 1882 г. Закона о собственности замужних женщин и кончая Законом о межрасовых отношениях 1976 г. в Британии неуклонно утверждался принцип равенства всех людей. Об этом явно забывает столичный мэр Кен Ливингстон (Ken Livingstone): он с удовольствием поощряет марши геев, и одновременно приглашает некоторых священнослужителей - сексистов, гомофобов, и, несомненно, антисемитов - поучать лондонцев, что такое межконфессиональная гармония.
Кроме того, Британия может похвастаться потрясающей традицией политического либерализма и интеллектуального поиска, в результате чего наше общество открыто идеям, религиозным и философским течениям со всего мира. Это опять же вызывает ярость у фундаменталистов, и, увы, именно в этой области наши власти с неподобающей готовностью идут на компромиссы. В будущих трудах по истории исламского терроризма в нашей стране, важное место, несомненно, будет отведено катастрофической трусости, проявленной политическим истэблишментом в связи с 'делом Рушди' [В 1988 г. Салман Рушди (Salman Rushdie), индийский писатель, живущий в Британии. В 1989 г., после выхода его романа 'Сатанинские стихи', духовный лидер Ирана аятолла Хомейни издал фатву, приговорив Рушди к смерти за оскорбление ислама - прим. перев.]. Как могла Британия - родина ниспровергательских идей Мильтона, Маркса и группы 'Sex Pistols' - допустить сожжение книг и открытое провозглашение фатвы на улицах городов южного Йоркшира?
(Отвлечемся на секунду. Часто можно слышать утверждения, что одной из характерных черт британской истории является благожелательность к радикалам и инсургентам. Нас уверяют, что превращение британской столицы в 'Лондонистан' в 1990е гг. - лишь продолжение традиции: ведь еще в викторианскую эпоху город стал убежищем для Маркса и Энгельса. Однако здесь есть одно важнейшее отличие - Маркс и Энгельс обожали Англию. Энгельс был поклонником английской поэзии - он развлекал гостей, читая наизусть 'Викария из Брэй' - и выбрал морской берег возле Истбурна в качестве места погребения. Маркс чувствовал себя на верху блаженства, посиживая в сомнительных притонах Сохо, гуляя по Хемпстед Хит, или работая в библиотеке Британского музея).
Список прогрессивных черт Британии можно продолжить: политический плюрализм, рационализм и радикализм, нонконформизм и антиклерикализм, представительная демократия, технический гений, предпринимательский дух, веротерпимость (наглядным примером которой служит совершенно различная позиция британских и французских властей по вопросу о ношении хиджабов) [речь идет о принятом во Франции законе, запрещающем школьницам-мусульманкам носить в школе платки-хиджабы - прим. перев.] и интернационализм - начиная от движения против рабства до акции рок-музыкантов 'Покончим с бедностью!'
Все это способствовало формированию довольно аморфной, но чисто британской культуры, основанной на здоровом 'неуважении' к авторитетам - религиозным или политическим. Мы любим сжигать изображения Папы, щеголять в масках Тони Блэра, нам нравятся 'жареные факты' из жизни лицемерных политиков. То, что исламские идеологи называют 'разложением' Запада, я воспринимаю как простую неумеренность: я имею в виду нашу склонность к пьянству, уходящую корнями в историю приверженность к неузаконенным бракам, или любовь к откровенным нарядам. Но у нас есть и более плодотворная традиция, связанная с развитым гражданским обществом и чувством гражданской ответственности; кстати, в послевоенные годы мусульманские общины внесли в ее развитие выдающийся вклад. У нас с Америкой есть общая черта: в обеих странах процветают различные клубы, общественные организации и объединения - от Манчестерского союза чудаков (Manchester Unity of Oddfellows) до Клуба поддержки команды 'Манчестер Юнайтед'.
Во многом эта культура действительно построена вокруг спорта, и, кстати, трудно представить себе вещи более несовместимые, чем эмоциональные всплески патриотических чувств у нашего замечательного боксера Амира Хана (Amir Khan) и продиктованный самолюбованием поступок любителя крикета - террориста-смертника Мохаммада Сидика Хана [Mohammad Sidique Khan - один из четырех исполнителей лондонских терактов 7 июля - прим. перев.].
Любой человек прогрессивных взглядов подпишется под этими ценностями; нашей 'ахиллесовой пятой' является нечто другое - сама наша вера в прогресс, наша убежденность в том, что 'неладно что-то в датском королевстве', что в прошлом и настоящем Британии хватает недостатков и неравенства. Именно это рассудочное отношение к реалиям жизни страны придает левым уязвимость перед лицом клеветнических обвинений в непатриотичности. Однако инакомыслие, протест и требования реформ сами по себе являются неотъемлемой частью британской истории и образа жизни.
К сожалению, наше в остальном прогрессивное правительство не всегда принимает необходимые меры для защиты этих культурных традиций. Французская газета 'Le Figaro' справедливо подметила парадоксальность ситуации, когда парламент запрещает охоту на лис - а ведь она является исторической традицией в Британии, прочно вошла в искусство, литературу, в саму ткань наших отношений с природой - и одновременно разрешает беспрепятственно въезжать в страну мусульманским священнослужителям, полным решимости разрушить английские ценности. Не забудем и о трагедии Виктории Климби [Victoria Climbie - восьмилетняя уроженка Кот-д-Ивуара, которую в 2000 г. до смерти забила воспитывавшая ее родственница. По сообщениям прессы, учителя и органы социальной защиты знали, что Викторию избивают, но не приняли надлежащих мер - прим. перев.]: ее причиной стала 'политкорректность' местных властей, из-за которой святые принципы 'культурного многообразия' ставились выше законности.
Изо всех сил стараясь удовлетворить культурные и религиозные запросы иммигрантских общин, мы столкнулись с угрозой подрыва тех самых идеалов, что привлекают иммигрантов в нашу страну. Одним из немногих политиков, у которых хватило смелости попытаться разрешить эту дилемму, стал Дэвид Бланкетт [David Blankett - деятель лейбористской партии, бывший министр внутренних дел, ужесточивший процедуру получения британского гражданства. В декабре 2004 г. подал в отставку из-за обвинений в злоупотреблении служебным положением в личных целях, но после выборов 2005 г. занял в новом кабинете пост министра труда и пенсионного обеспечения - прим. перев.]. Благодаря введенным по его инициативе курсам 'основ гражданственности' для иммигрантов [на этих курсах лиц, подавших заявку на получение британского гражданства, знакомят с политическим устройством, обычаями и культурой страны - прим. перев.] и специальной церемонии присяги при получении гражданства, а также изданию официальной истории Британии, написанной Бернардом Криком [Bernard Crick - политолог, профессор Лондонского университета, одно время был консультантом Бланкетта по вопросам иммиграции - прим. перев.], британские ценности снова выдвинулись на первый план. Кроме того, сам Бланкетт без сожалений отказался от традиционной сдержанности левых политиков в этих вопросах, и с подлинной патриотической страстью высказывался об английской музыке, поэзии, драматургии и чувстве юмора.
Ужасные события 7 июля должны способствовать оживлению в нашей стране дискуссий о том, что собой представляет Британия. В Америке неоконсерваторы безжалостно воспользовались терактами 11 сентября 2001 г. для воплощения давно вынашивавшихся внешнеполитических планов. Мы должны реагировать по-иному: присмотреться к себе повнимательнее и выявить те ценности и обычаи, благодаря которым население нашей столицы приобрело невероятно космополитичный характер. После этого мы должны заново выучить и возродить для будущих поколений именно те элементы британской идентичности, которые вызывают такую ненависть у террористов и изуверов. Именно за это мы и сражаемся.
Что делает нашу страну великой?
Дилан Джонс (Dylan Jones), редактор журнала 'GQ':
Благоустройство городов, законность и порядок, свобода, христианство (во всех его разновидностях), система социальной защиты, рост среднего класса, цивилизованность с большой буквы, ВВС, 'Битлс', графство Уилтшир, служба микротакси, 'Tesco' [крупнейшая сеть супермаркетов в Британии - прим. перев], 'Wogan Show' [популярная телепередача - прим. перев.], фигурная стрижка деревьев, очень хорошие общенациональные газеты, старомодные автобусы-даблдеккеры (мир их праху) [намек на то, что традиционные даблдеккеры постепенно снимают с лондонских маршрутов, заменяя новыми моделями - прим. перев.], Робби Уильямс (Robbie Williams). . .
Дэвид Хэйр (David Hare), драматург:
Свобода слова - которая сегодня, увы оказалась под угрозой из-за 'билля о мыслепреступлениях' [видимо, речь идет о планируемых поправках к антитеррористическому законодательству, предусматривающих наказание за 'косвенное подстрекательство' к террору - прим. пер.] и закона о разжигании религиозной вражды.
Рут Келли (Ruth Kelly), министр образования Великобритании:
Мы воспитываем коллективную солидарность, и одновременно защищаем право человека на личные убеждения. Подобную терпимость необходимо отстаивать, однако в связи с терактами перед нами возникают трудные вопросы. Как мы можем акцентировать внимание на современном коллективном опыте британцев, и одновременно сохранить наши традиции терпимости?
Линн Трасс (Lynne Truss), писатель:
В передачах наших эфирных СМИ, особенно радио, есть нечто непередаваемо британское, поэтому я никогда не смогу жить за границей. Конечно, скорость широкополосного интернета впечатляет, но это все же не то.
Холли Джонсон (Holly Johnson), художница и музыкант:
Уж точно не пресса. Почему бы не задать этот вопрос тем, кто стремится получить у нас политическое убежище, экономическим беженцам, и особенно тем многочисленным британцам, кто покупает недвижимость за рубежом?
Роберт Маккрам (Robert McCrum), писатель:
Во-первых, английский язык, и во-вторых, географическое положение: то, что страна находится на острове. Эти два фактора во многом определили наше 'величие'.
Уна Кинг (Oona King), политик:
В Британии процветает культурное многообразие, поскольку здесь поощряется интеграция, а не ассимиляция, но и сегрегация в стране еще кое-где сохранилась. Для развития самой выразительной черты британского образа жизни - по сути речь идет о принципе 'честной игры' - мы должны прочнее связать наши сообщества друг с другом.
Рой Хэттерсли (Roy Hattersley), политик и писатель:
Мне нравятся наши ландшафты, литература, язык, и даже погода, но я не хочу делать вид, будто мы храбрее французов, умереннее немцев или культурнее испанцев.
Садик Хан (Sadiq Khan), политик, член парламента:
Открытость, принцип 'честной игры', равноправие. Лондон - самый многообразный город мира, и секрет этого успеха в том, что здесь мы чувствуем себя непринужденно.
Билли Брэгг (Billy Bragg), музыкант:
Людское многообразие и многообразное наследие. Речь идет не только о современном культурном многообразии, но и о нашей истории, собравшей вместе представителей четырех народов.
Джоан Бейкуэлл (Joan Bakewell), телеведущая:
Терпимость, понимание, гуманизм и чувство собственного достоинства - но в этом мы не превосходим другие народы.
