Когда Залина Мурзаева впервые пришла в суд, она швырнула туфли, кошелек и ключи от дома в единственного террориста, представшего перед судом за кровавый захват бесланской начальной школы #1 в прошлом году. Ее успокоили охранники.
Но спустя три месяца, в течение которых Нурпаши Кулаев давал невнятные показания со скамьи подсудимых, Музаева начала сомневаться в правительственной версии событий. Несмотря на то, что в школе погибла ее дочь, запас враждебности женщины начал истощаться.
Спустя почти год после трагедии, которая унесла жизни более 330 человек, выжившие и родственники погибших говорят, что до сих пор не получили ответа на основной вопрос: Кто виноват в большинстве жертв, террористы или правительственные войска?
Поскольку расследование федеральной правительственной комиссии ни к каким выводам не пришло, граждане объединились для проведения собственного расследования. Комитет матерей Беслана, образовавшийся как группа поддержки для убитых горем родителей, постепенно превратился в политически активную группу. Его члены исследовали развалины школы в поиске доказательств. Другие жители города открыли сайт в Интернете, чтобы вести историю судебного процесса. Местные политики создали свою комиссию в противовес московской. Ее председатель Станислав Кесаев, говорит, что свидетельскими показаниями завален трехметровый стол в его офисе и что в конце лета он надеется опубликовать собственный доклад. "Мы предложим свои ответы, которые необязательно будут совпадать с их [версией]", - добавляет он.
С царских времен россияне испытывают сильное недоверие в отношении властей. В точном соответствии с традициями вместо того, чтобы вселить в людей уверенность в свершении правосудия, бесланский процесс вызвал сомнения. Музаева надеется, что узнать правду поможет подсудимый. "Я могу лишь пожалеть его, - говорит она. - Он не единственный, кто виноват в произошедшем".
На протяжении трех дней в сентябре прошлого года исламские террористы удерживали в заложниках 1200 человек, в основном детей и их родителей, пришедших в школу в первый день нового учебного года. Их держали в школьном спортзале, напичканном взрывчаткой. Террористы требовали окончания войны в Чечне. На третий день, после полудня, напряженное противостояние переросло в хаос. Почему-то взорвались бомбы, развешенные над головами заложников. Причины этого вызывают споры. По версии правительства, бомбы привели в действие террористы. Местные жители говорят, что взрывы были вызваны действиями армии. То, что произошло потом, вопросов не вызывает: дети и взрослые попытались бежать, а террористы стреляли им в спину. Российские войска и вооруженные местные жители, окружавшие школу, перешли в наступление. Во время боя крыша спортзала загорелась и рухнула, похоронив под собой раненых. Люди говорят, что под обломками нашли более 200 тел.
Эта трагедия стала самым кровавым терактом в России, невероятно жестоким напоминанием о цене борьбы с чеченскими сепаратистами. Реакция президента Владимира Путина была апокалиптичной. Заявив, что Россия находится в опасности, он поклялся привлечь виновных к ответственности и свернул демократические институты.
Три года назад, после штурма московского театра, захваченного чеченскими сепаратистами российскими войсками, в результате чего погибли 128 заложников, Кремль подавил призывы к расследованию. В этот раз Путин неохотно создал специальную комиссию. Ее председатель Александр Торшин обещает сообщить неприкрытую правду, но признает границы своей миссии. "Нет смысла скрывать тот факт, что существует недоверие к властям, - сообщил он в майском номере журнала "Профиль". - Мы взялись за работу, за которую нас никто не поблагодарит".
Только 15% россиян считают, что комиссия раскроет, что действительно произошло в Беслане. Таковы данные опроса, недавно проведенного российским Фондом общественного мнения. 19% уверены, что комиссия доберется до правды, но оставит ее при себе. Большинство оставшихся респондентов думают, что ответы найдены не будут. Комиссия держит свою деятельность в тайне и уже несколько раз откладывала опубликование доклада. "Нас все время просят верить, но в кого и во что? В правительство?" - спрашивает Сусанна Дудиева, глава Комитета матерей Беслана.
Члены комитета ежедневно встречаются в парикмахерской в двух кварталах от сгоревшей школы. Два раза в неделю, когда идут слушания в суде, они на автобусе отправляются во Владикавказ, расположенный в 20 минутах езды. Комитет составил фотоальбом погибших и планирует создать на месте трагедии мемориал.
Организация поддерживала своих членов, когда те опознавали и хоронили своих родных на городском кладбище. Дудиева рассказывает, что некоторые семьи не уверены, своих ли детей они похоронили, потому что очень многие были погребены без опознания. Последняя партия неидентифицированных останков прибыла из правительственной лаборатории в прошлом месяце. Запах был настолько ужасный, что семьи похоронили контейнер немедленно, без торжественной церемонии.
Кулаев, которому предъявлены обвинения в терроризме, убийстве и др. преступлениях, признает, что участвовал в захвате заложников. Строитель из соседнего региона, он говорит, что был невинным свидетелем, которого террористическая группа силой включила в свои ряды, и что он ни в кого не стрелял.
Сегодня семьи многих погибших требуют, чтобы суду были преданы и российские чиновники. Некоторые во время слушаний предлагали обвиняемому деньги и моральную поддержку за помощь в восстановлении событий.
Одна женщина, потерявшая ребенка, сообщила суду, что она и другие матери будут добиваться помилования Кулаева, если он будет осужден. Реакция прокурора Марии Семисыновой была резкой. "Говорить о прощении того, кто убил детей и захватил школу, аморально, - заявила она российским журналистам после судебного заседания. - Из-за горя и боли [семьи погибших] теряют контроль над собой".
Прокуратура считает, что в кровавом финале трагедии, вероятно, повинна изолента, которая удерживала бомбы и отошла из-за сильной жары. Группы горожан, опираясь на интуицию и обрывки улик, пришли к другим выводам. Члены Комитета матерей говорят, что нашли использованные танковые снаряды, которые, по их мнению, были выпущены, когда заложники еще были в здании. Правительство утверждает, что танки начали стрелять уже поздно ночью, когда в школе никого не осталось.
Члены Комитета также нашли использованные тубы от страшного оружия - огнемета "Шмель", который создает туман из топлива и приводит к разрушительному взрыву. Это вызвало подозрения, что пожар мог вызвать спецназ.
После того, как жители предоставили эти улики, чиновники признали, что огнемет использовался, но заявили, что это не могло привести к возгоранию. Для доказательства представители прокуратуры выстрелили из "Шмеля" по деревянному сараю. Сарай рухнул, но не загорелся, сообщили они российской прессе.
Двое выживших заложников говорят, что, по их мнению, бомбы в действие привели российские снайперы. Одна свидетельница на прошлой неделе заявила в суде, что видела, как один из террористов, державший руку "на кнопке", неожиданно упал. Вскоре после этого произошел взрыв, сообщила она.
Российский офицер Олег Акулов, дававший показания на прошлой неделе, не сочувствует обвиняемому. Он рассказал суду, как его пехотное отделение, находившееся примерно в 200 метрах от школы, наблюдало превращение осады в хаос.
Из отверстия в крыше школы по нему стреляли снайперы. Но армии был дан строгий приказ не открывать ответный огонь, рассказывает Акулов. На третий день они услышали взрывы бомб и увидели, что бегут дети.
Во время дачи показаний офицер дважды начинал плакать. "Сначала был мальчик, они застрелили его в спину. Потом девочка. А потом мы уже не могли это выносить и побежали" к школе.
Десять служивших с ним спецназовцев были убиты, несколько ранены. Сам Акулов потерял сознание после взрыва гранаты. По его словам, он не видел, чтобы по школе стреляли танки или огнеметы.
"А они относятся ко мне, как к чудовищу, - сказал он возле здания суда после дачи показаний. - Они бы и меня посадили в клетку рядом с террористом".
