Публикация из архива 'Guardian'
Четверг, 9 марта 2000 г.
____________________________________________________________
В этом месяце еще двое претендентов устремились в погоню за властью над миром. Об этих персонажах известно до удивления мало. С уверенностью о них можно сказать только одно: их поведение непредсказуемо. Эта черта свойственна обоим - и Владимиру Путину, и Джорджу У. Бушу. Хотя в ближайшие годы нам, возможно придется иметь дело именно с этой парочкой, свою будущую деятельность на международной арене они сами представляют так же плохо, как и мы. На столь туманном фоне Эл Гор (Al Gore) покажется настоящим корифеем в международных делах. Сегодня его шансы стать нашим следующим президентом, представляются более благоприятными, чем пару месяцев назад. Однако тандем Путина-Буша по-прежнему маячит на горизонте, побуждая нас в тревоге бродить туда-сюда вдоль границ неизведанного.
Г-н Путин, еще недавно никому не известный, сегодня на 30% опережает ближайшего соперника в предвыборной гонке за кресло президента России (голосование состоится 26 марта). За многие годы работы в КГБ он не дослужился до высоких званий и не записал в актив громких успехов; затем он перебрался в мэрию Санкт-Петербурга, и, наконец, ненадолго возглавил ФСБ - преемницу контрразведывательных структур КГБ. Вот и все. Один американский чиновник, встречавшийся с ним прошлым летом, когда Путин занимал эту последнюю должность, заметил недавно, что в здравом уме не смог бы и предположить, что Путин станет премьер-министром, и уж тем более президентом. Тем не менее, после театральной отставки Бориса Ельцина 31 декабря, ему вполне определенно светит высший пост в государстве.
Конечно, кое-какие признаки вселяют надежду. После Ленина Путин станет первым российским лидером, знающим хотя бы один иностранный язык. Несколько лет он по заданию КГБ провел в гэдээровской глубинке; кроме того, как сам Путин рассказал в воскресенье в интервью [журналисту ВВС - прим. перев.] Дэвиду Фросту (David Frost), ему дважды приходилось бывать в США. Это позволяет предположить, что его кругозор несколько шире, чем у Горбачева или Ельцина. С тех пор как Путин начал исполнять обязанности президента, он уже принял целый ряд министров из западных стран; это говорит о том, что он уж точно не придерживается старых представлений о России как о полностью самодостаточной стране, и осознает необходимость ее интеграции в мировую экономику. В эти выходные Тони Блэр - первым из иностранных лидеров - прибудет в Россию с визитом: это весьма примечательный выбор. Блэр, конечно, не лидер Европы, но он самый сильный из европейских лидеров, и Путин явно надеется, что британский премьер может поделиться с ним опытом реформ.
В результате новоявленные 'путинологи', в поте лица работающие над его 'политическим портретом' в дипломатических ведомствах западных стран, пришли к выводу, что, наверно, неплохо будет иметь дело с российским лидером, не подверженным ни пьянству, ни (как предполагается) коррупции. Пока что репутация Путина на этот счет позволяет толковать возникающие сомнения в его пользу, хотя нам еще предстоит выяснить, кто из вороватых нефтяных и алюминиевых баронов, выкачавших из России миллиарды долларов, вскоре начнет хвастаться близким знакомством с российским президентом.
С другой стороны Путин - 'кандидат войны'. Если бы не чеченская война, у него не было бы ни малейшего шанса стать президентом, и Путин ведет ее решительно и жестоко, завоевывая голоса избирателей, подобно тому, как западный политик привлекал бы симпатии электората, предлагая популистский бюджет. Все, что бы ни предпринимал Путин, он делает с оглядкой на выборы - это, впрочем, не означает, что его можно считать демократом. По мнению наиболее информированных эспертов, в случае избрания Путин осуществит более серьезные экономические реформы, чем Ельцин с его сворой безумных американских экономистов, но в качестве гаранта гражданских свобод на него вряд ли можно полагаться. В лучшем случае при нем возрожденное полицейское государство будет сосуществовать с подлинно рыночной экономикой.
В отношениях с окружающим миром Россия, скорее всего, будет вести себя тверже. Москва хочет пользоваться уважением: отчасти именно этим объясняется тот факт, что в Чечне война ведется 'до последнего мятежника'. В результате вырисовывается довольно противоречивая картина: с одной стороны Путин в беседе с Фростом намекает на возможность вступления России в НАТО (правда, из окончательного варианта интервью эта фраза была вырезана), а с другой - открыто заявляет, что Россия может первой применить ядерное оружие в ходе неядерного конфликта.
Как сообщает 'Economist', недавно на банкете Путин поднял тост за Сталина; кроме того, он тепло отзывается о Юрии Андропове, который еще в советское время прошел путь от главы КГБ до лидера страны. Да, будь Путин австрийцем, г-н Блэр вряд ли прилетел бы к нему в Вену, чтобы поболтать в опере [автор намекает на разразившийся примерно в то же время скандал в Австрии, где в правительство вошел лидер экстремистской партии Йорг Хайдер (Jorg Heider), известный своими пронацистскими и расистскими заявлениями. В этой связи обсуждалась даже возможность 'бойкота' австрийского правительства странами Евросоюза - прим. перев.]
Вскоре г-ну Путину, возможно, придется иметь дело с таким же 'новичком'. Конечно, в отличие от российского лидера, Джордж У. Буш был рожден и воспитан для власти. Он с самого начала принадлежал к правящему классу. Путин, конечно, не может похвастаться такой родословной. Однако во взглядах на окружающий мир Буш - дилетант чистой воды, и его опыт, возможно, еще более ограничен, чем у российского коллеги.
Он не делает тайны из собственного невежества в международных делах, и, совершая экскурсы в эту область 'без бумажки', постоянно попадает в неловкое положение. Можно, конечно, сказать, что, когда его хитростью вынудили продемонстрировать незнание фамилий малоизвестных зарубежных лидеров, Буш просто стал жертвой дешевой журналистской 'подставы', но как прикажете понимать такой пассаж из речи на съезде Республиканской партии в Айове? 'Когда я был пацаном, - заявил Буш, - мы жили в опасном мире, но отлично знали, кто наши, а кто ихние. Дело было так: наши - против ихних, и кто эти ихние, было ясно. Сегодня мы не так хорошо понимаем, кто такие ихние, но мы знаем, что они есть'.
Если отбросить в сторону косноязычие, то этот 'плач' по прежнему черно-белому мироустройству, возможно, скоро будет раздаваться из Белого дома. За этим ностальгическим 'криком души' стоит целая когорта советников, которые, когда Буш произносит написанные ими речи, могут гарантировать, что его слова не будут звучать как полная чушь. Вокруг этого человека-пустышки собрались не только жаждущие ответных услуг супербогачи, купившие ему выдвижение кандидатом в президенты, но и люди весьма способные. Однако 'верительные грамоты' всех этих советников связаны с Холодной войной, с администрацией Рейгана или Буша-отца, и, по сравнению с разумными идеями, превалирующими сегодня в Вашингтоне, они придерживаются более жестких позиций в отношении России и Китая, не говоря уже об их безудержном оптимизме в отношении проекта общенациональной системы ПРО.
В той степени, в какой он вообще поддается осмыслению, взгляд Буша на мир, в котором ему, возможно, предстоит стать самым могущественным человеком, напоминает довольно неудобную позу человека, сидящего одновременно на двух стульях. С одной стороны, он, судя по всему, выступает за ограничение присутствия США по всему миру. В родном штате Техас кандидат говорил о необходимости уделять больше внимания 'непосредственному окружению' США - то есть Мексике и другим странам Латинской Америки. Его главный советник заявляет, что, по ее мнению, в Косово 'Соединенным Штатам, возможно, придется сократить свой воинский контингент, а то и полностью вывести его оттуда'. Но одновременно существует и другое направление - в сторону более радикальной позиции в отношении проблем безопасности: некоторые советники кандидата выступают даже за выход США из Договора по противоракетной обороне 1972 г.
Одним словом, внешнеполитические заявления самого кандидата не дают никаких надежных ориентиров относительно его будущего курса. Он - типичное воплощение современного американского политика, тратящего куда больше энергии на защиту права на ношение огнестрельного оружия и организацию смертных казней в своем штате, чем на размышления о том, что делать с беспрецедентной мощью страны и свалившейся на нее столь же беспрецедентной ответственностью.
Если он победит, ему придется налаживать диалог с человеком, столь же незрелым, а возможно, еще и столь же отстраненно-равнодушным, чтобы совместно определить международное устройство в новую эпоху: и для того и для другого именно это - самая актуальная задача. Такая перспектива вызывает скорее тревогу, чем творческий энтузиазм. Билла Клинтона (Bill Clinton), конечно, тоже не назовешь образцом для подражания с точки зрения международной дипломатии. Однако, если выборы выиграет Эл Гор, хотя бы один из визави за столом переговоров будет, хотя бы в общих чертах, представлять, о чем идет речь.
