Из решения Ирана возобновить конверсию урана на своем предприятии в Исфахане можно сделать два вывода: один мрачный, а другой более оптимистичный. Первый состоит в том, что иранский режим не намерен отказываться от того, что он эвфемистически называет 'национальной ядерной промышленностью'. Эта отрасль промышленности включает в себя объекты, построенные в строжайшем секрете и спрятанные от Международного агентства по атомной энергии - объекты, якобы мирное предназначение которых выглядит неправдоподобным.
Второй вывод следующий. Когда два года назад Иран согласился вести переговоры с Великобританией, Францией и Германией, он считал, что европейскую тройку можно ввести в заблуждение и добиться заключения соглашения, которое изолирует Соединенные Штаты Америки; при этом Ирану не придется отказываться от своих мощностей по производству оружейного урана. Возможно, Тегеран рассчитывал на то, что добиться согласия европейцев можно следующим аргументом: Статья 4 Договора о нераспространении ядерного оружия предоставляет государствам, не обладающим атомными вооружениями, 'неотъемлемое право' на разработку технологий производства ядерного топлива, в связи с чем никто не может лишить такого права Иран.
Иранские клерикалы просчитались. Европейцы говорили мягко и дубинами не размахивали; однако они твердо держались главного. Иран, обманув инспекторов МАГАТЭ, нашедших следы оружейного плутония на секретном обогатительном заводе в Натанзе, и отказавшись от полного сотрудничества с ними, нарушил свое обязательство, которое заключается в том, что все работы в ядерной сфере должны осуществляться исключительно в мирных целях и быть полностью открытыми для международной инспекции. В связи с этим ядерные предприятия Ирана попадают под подозрение и должны быть закрыты.
Администрация Буша, которая прежде разделяла мнение Тегерана о том, что европейцы будут действовать мягко, начала наращивать переговорный процесс, и чем больше Иран заигрывал с европейцами, тем крепче становилось трансатлантическое сотрудничество. Ощутив, что он оказался между молотом и наковальней, Иран не моргнув глазом отверг окончательное предложение ЕС. Сейчас он заявляет, что основная идея сделки - предложение поставлять в страну ядерное топливо в обмен на отказ страны от собственного производства такого топлива - является оскорблением суверенитета Ирана.
Это был еще один просчет Ирана. На внеочередной сессии Совета управляющих МАГАТЭ в Вене Россия и Китай полностью поддержали проект резолюции Евросоюза, в котором выдвигается требование немедленно прекратить конверсию топлива. С согласия Америки и в целях преодоления сопротивления представленных в совете стран третьего мира в тексте опущены любые ссылки на Совет Безопасности ООН. Однако, поскольку все пять его постоянных членов наконец действуют сообща, вполне возможна единогласная реакция. Совет намерен выступить с жестким официальным предупреждением в адрес Ирана, а затем, через одну или две недели собраться снова и передать дело Ирана на рассмотрение Совета Безопасности ООН.
Иран практически спровоцировал МАГАТЭ на принятие такого решения - возможно, исходя из не лишенного оснований предположения о том, что Совет Безопасности будет много месяцев обсуждать данный вопрос, прежде чем вынесет резолюцию, и что Иран может не обращать внимания ни на какие санкции, кроме запрета на экспорт своей нефти. Если санкции нанесут слишком чувствительный удар, Иран всегда сможет опять заморозить свою ядерную программу, на этот раз подойдя еще ближе к разработке ядерного оружия.
Однако Иран боится быть объявленным ядерным изгоем больше, чем он притворяется: свидетельством тому является вчерашний намек на новые иранские 'инициативы и предложения'. Первым в списке таких инициатив должно стать решение о прекращении обработки урана. Без такого решения весь потенциал европейской дипломатии будет исчерпан.
