Сэр Икбал Сакрани (Iqbal Sacranie), глава Совета мусульман Великобритании, заявил, что исполнителями терактов 7 июля в Лондоне стали 'наши дети': на моей памяти это первый случай, когда кто-либо из британских мусульман признал ответственность всей общины за злодеяния, совершенные ее отдельными членами. Сакрани не стал сваливать ответственность на внешнеполитический курс США или 'исламофобию': он назвал теракты 'серьезнейшим вызовом' исламской общине.
Вспомним однако: в 1989 г. именно этот человек заявлял, что 'смерть, пожалуй, слишком мягкое наказание' для автора 'Сатанинских стихов'. Решение Тони Блэра возвести его в рыцарское достоинство и выдвинуть на первый план в качестве представителя 'традиционного', 'умеренного' ислама свидетельствует либо о приверженности нынешнего правительства своеобразной 'политике умиротворения' в религиозной сфере, либо о том, что выбор у г-на Блэра крайне невелик.
Сакрани активно поддерживает новый законопроект г-на Блэра против разжигания межрелигиозной вражды, вызывающий столько негативных откликов - ведь он должен чрезвычайно затруднить критику в адрес любой религии. Сакрани даже надеется, что после принятия законопроекта само выражение 'исламский терроризм' окажется под запретом. Еще недавно, 13 января этого года, он заявил: 'Никакого исламского терроризма не существует. Это выражение глубоко оскорбительно.
Утверждения о том, что мусульмане являются террористами, подпадет под действие этого акта [т.е. будет объявлено незаконным]'. Возглавляемая им организация бойкотировала церемонию в память жертв Холокоста по случаю шестидесятой годовщины освобождения Освенцима, состоявшуюся в Лондоне через две недели после этого заявления. Если сэр Икбал Сакрани - лучший образец 'доброго мусульманина', который может предложить нам г-н Блэр, дела у нас обстоят неважно.
Пример с Сакрани наглядно иллюстрирует недостатки стратегии правительства, ориентирующегося на сторонников традиционного, но по сути ортодоксального, ислама в борьбе с мусульманским радикализмом. Традиционный ислам - широкое понятие: среди его сторонников, несомненно, есть миллионы терпимых, цивилизованных людей, но есть среди них и немало таких, кто придерживается допотопных взглядов на права женщин, считает гомосексуализм богомерзким явлением, исповедует бытовой антисемитизм, и - об этом надо заявить прямо - если речь идет о представителях мусульманской диаспоры, во многом не воспринимает иные культуры (христианскую, индуистскую, еврейскую) стран, в которых эта диаспора существует.
В Лидсе - а именно там жили несколько камикадзе, совершивших теракты в Лондоне - приверженцы традиционного ислама ведут обособленную, интравертную жизнь: по сути, они уходят в добровольную сегрегацию от остального населения. Некоторые из юнцов, выросших в этом отгороженном, напоминающем осажденную крепость мире, совершили непростительное - перешли нравственный рубеж и взвалили на спину рюкзаки со смертоносным грузом.
Возможно, недовольство, толкнувшее этих молодых людей на террор, коренилась в неприятии ими событий в Ираке или других странах, но замкнутые общины, в которых живут некоторые приверженцы традиционного ислама на Западе - самая благоприятная почва для взращивания подобного.
Сегодня мусульманам необходимо преодолеть рамки традиции, им нужно подлинно реформистское движение, способное привести основополагающие концепции ислама в соответствие с реалиями современной эпохи - своего рода мусульманская Реформация. Именно она способна противостоять не только идеологам джихада, но и затхлой, удушливой атмосфере традиционалистского вероучения, прорубить окно, через которое в замкнутое пространство мусульманских общин ворвется столь необходимый им свежий ветер.
Было бы очень хорошо, если бы эту идею поддержали правительства и общественные лидеры мусульман в исламском мире и за его пределами, ведь для создания и развития такого реформистского движения потребуются прежде всего новые подходы к проблемам образования, чьи результаты, возможно, скажутся лишь лет через 20, и новая наука, способная заменить диктат буквализма и узколобый догматизм, царящие сегодня в исламской мысли.
Для начала мусульманам следует предоставить возможность изучать священную книгу их религии как явление историческое, а не сверхъестественное, стоящее над историей.
Несомненно, большой интерес у любого мусульманина должен вызывать тот факт, что ислам - единственная религия, чье рождение можно точно датировать, чьи корни не овеяны легендами, а подтверждены фактами. Коран появился в эпоху гигантских перемен в арабском мире, в 7 веке нашей эры, когда на смену культуре кочевников, где царил матриархат, пришло патриархальное устройство оседлых поселений.
Мухаммед, будучи сиротой, на себе испытал трудности, связанные с этими преобразованиями, и Коран вполне можно воспринимать как довод в пользу ценностей матриархата в новом патриархальном мире, консервативную идею, которая обрела революционное звучание из-за своей привлекательности для тех, кого обездолило новое устройство - бедняков, бесправных, и, кстати, сирот.
Кроме того, Мухаммед был удачливым торговцем, и в ходе своих странствий услышал от живущих в пустыне приверженцев христианства - несториан - их версию Библии, которой Коран тщательно следует (в частности, по Корану, Христос родился в пустынном оазисе под пальмой). Как же интересно будет мусульманам всего мира узнать, до какой степени их священная книга является продуктом конкретной эпохи и конкретного региона, и насколько глубоко в ней отразился личный опыт Пророка!
Однако мало кому из мусульман позволено изучать священную книгу под этим углом зрения. Настояния исламского духовенства на том, что текст Корана - непогрешимое слово Божье без какого-либо влияния человеческого разума, делают практически невозможными любые научно-аналитические дискуссии о его содержании. Действительно, с какой стати Богу учитывать социально-экономические реалии Аравии 7 века? И какое отношение может иметь биография Пророка к посланию, которое Бог вложил в его уста?
Отказ традиционалистов обсуждать исторические реалии льет воду на мельницу исламофашистов, позволяя им держать ислам в заточении собственных твердокаменных убеждений и непогрешимых 'абсолютных истин'. Если же Коран будет рассматриваться как 'документ эпохи', это позволит толковать его по-новому, в соответствии с реалиями последующих эпох. Законы, сформулированные в 7 веке, наконец смогут уступить место потребностям 21 столетия. Именно с признания того факта, что любые идеи, пусть и священные, должны адаптироваться к изменившимся условиям, и должна начаться исламская Реформация.
Широта кругозора неразрывно связана с терпимостью, а восприимчивость к иным мнениям - непременное условие для мира. Именно таким образом следует принять 'серьезнейший вызов' террористов. Способен ли сэр Икбал Сакрани и иже с ним признать необходимость модернизации ислама? Если так, то они действительно помогут решить проблему. В противном же случае они так и останутся 'традиционным' элементом самой проблемы.
____________________________________________________________
Избранные сочинения Салмана Рушди на ИноСМИ.Ru
Гуантанамо: правда у каждого своя ("Liberation", Франция)
Новая эпоха Индии ("The Washington Post", США)
Ответ воина с пером в руке ("El Mundo", Испания)
Америка и антиамериканизм ("El Mundo", Испания)
Если это имеет хоть какое-то отношение к Исламу ("El Mundo", Испания)
