Автор - научный сотрудник Института Брукингса
В июне 2005 г., на конференции в Берлине, посвященной отношениям России с Германией и Европой в целом, российский политик Дмитрий Рогозин посетовал, что у европейцев в отношении его страны выработалась своеобразная 'нефтяная фобия'. Этим он хотел сказать, что Европа расценивает увеличение доли российских поставок в ее снабжении энергоносителями как опасное явление.
Что ж, у Европы выработалась не только 'нефтяная' но и 'газовая фобия' в отношении России, ведь она является еще и крупнейшим поставщиком природного газа на европейский рынок. По логике тех, кто считает это опасным - их аргументы звучат как эхо опасений, которые вызывал СССР в 1970-х - 1980-х гг. - Россия будет использовать свои нефтегазовые поставки как политическое 'оружие' против соседних стран, оказывая негативное влияние на их политический курс.
Согласно этой концепции, нефтегазовая 'финляндизация Европы' [автор намекает на популярную на Западе 1970х гг. теорию о том, что СССР проводит в отношении Западной Европы политику 'финляндизации' - т.е. частичного подчинения своему влиянию по типу 'особых отношений' между СССР и Финляндией - прим. перев.] просто неизбежна: ведь добыча нефти и газа в странах континента падает, а импорт неуклонно растет. В нескольких европейских странах, в том числе в Германии, эта 'фобия' уже превратилась в актуальную тему политических дебатов; она уже начала оказывать влияние и на позицию политических кругов на уровне Евросоюза.
Развитию 'фобии' способствовали и заявления некоторых видных российских деятелей в последние годы - вроде нашумевшего интервью президента нефтяного гиганта 'ЛУКойл' Вагита Алекперова в апреле 2001 г., где тот высказался относительно экспансии российских нефтяных компаний в Восточной Европе. В минуту откровенности Алекперов почти мимоходом выразил уверенность, что 'Болгария, чей нефтяной сектор практически полностью принадлежит российским компаниям, не будет в обозримом будущем проводить антироссийскую внешнюю политику'. Статистика также выглядит угрожающе: в 2004 г. на долю России приходилось 42% поставляемой в Европу нефти и 43% газа. [1]
Однако 'нефтяная фобия' европейцев в отношении России носит явно преувеличенный характер. Нынешнее помешательство на 'энергетической силовой политике' затушевывает другие политические приоритеты, да и более прозаические вопросы, связанные, например, с коммерческими соображениями и функционированием международных нефтегазовых рынков. Еще важнее, пожалуй, другое: концепция 'нефтегазовой угрозы' оставляет за скобками зависимость самой России от европейского рынка сбыта для своих энергоносителей.
Уязвимость отдельных стран
Судя по всему, высказываемые опасения актуальны прежде всего на уровне отдельных стран. От импорта энергоносителей из России зависит не только Финляндия (давшая в свое время название самой концепции 'финляндизации'); но и новые члены Евросоюза, например, Польша и прибалтийские государства (особенно это справедливо в отношении российских поставок газа). Что же касается нового соседа ЕС, - Украины - то эта страна, через территорию которой проходит один из главных маршрутов транспортировки российских энергоносителей в Европу, также получает значительную часть потребляемой нефти и газа из России.
Именно с прибалтийскими государствами и Украиной связаны классические примеры использования Москвой сырьевых поставок как политического орудия. В 1990-х гг., в критические моменты политических и экономических разногласий, она неоднократно перекрывала этим странам нефтяной или газовый 'кран'. Впрочем, как считается, с подобной опасностью могут столкнуться не только малые или постсоветские государства. Особенно уязвимой для российского влияния в этом плане представляется Германия - самая мощная в экономическом отношении страна Евросоюза.
Федеративная Республика является крупнейшим в Европе потребителем природного газа; по данным на 2004 г., 42% этого сырья она закупает в России. В ближайшие 10 лет доля России будет возрастать, учитывая все более тесные коммерческие связи между германскими топливно-энергетическими компаниями и российским гигантом-монополистом - концерном 'Газпром'. Не стоит забывать и о проекте прокладки трубопровода из России в Германию по дну Балтийского моря (в обход Прибалтики и Польши), за осуществление которого выступает канцлер Герхард Шредер.
Оборотная сторона энергетической зависимости
Впрочем, растущая зависимость Европы от российских энергоносителей имеет и оборотную сторону. Тот факт, что экономические связи России с европейским и иными зарубежными рынками строятся в основном на торговле энергоносителями, придает серьезную уязвимость и ей самой. В российском экспорте преобладает сырье, а большинство промышленных товаров, изготавливаемых в этой стране, не могут конкурировать с иностранными аналогами. Экономическое оживление в России и рост ее валового внутреннего продукта (ВВП) после финансового кризиса 1998 г. напрямую связаны с сочетанием высоких цен на энергоносители, увеличения добычи и экспорта нефти и газа, а значит - и соответствующих доходов.
Одним словом, будущее российской экономики теперь неразрывно связано с развитием событий на мировом рынке энергоносителей, что придает ей особую уязвимость к внешним воздействиям. В результате не только Европа зависит от российского сырья, но и сама Россия зависит от Европы - крупнейшего потребителя ее главных экспортных товаров. В 2004 г. на долю Европы приходилось до 80% российских экспортных поставок нефти и практически 100% поставок газа. В результате отношения между Россией и Европы в топливно-энергетической сфере следует характеризовать как взаимозависимость, а не 'улицу с односторонним движением'. Европа позволяет России получать регулярные финансовые вливания в обмен на столь же регулярные вливания нефти и газа. Российско-германские связи в области поставок газа вообще приобрели характер симбиоза.
В ближайшей перспективе европейский рынок энергоносителей останется для России главным. Иностранные наблюдатели, оценивая действительно значительные мощности российского нефтегазового сектора, часто впадают в иррациональное преувеличение, полагая, что Россия способна, сохраняя свои связи с Европой, одновременно осваивать новые рынки в Азии, а также Северной и Южной Америке. Однако на данном этапе Россия не может соответствовать подобным завышенным ожиданиям. Нефте- и газодобычу в Восточной Сибири еще предстоит наладить; не создана и необходимая инфраструктура для экспортных поставок на китайский и иные рынки. Ее добывающие и экспортные мощности по-прежнему во многом ориентированы на Европу; широко разрекламированные поставки российской нефти в Китай осуществляются по железной дороге чуть ли не через всю Сибирь. Подобные методы и маршруты транспортировки целесообразны только в условиях высоких мировых цен на нефть и готовности Китая доплачивать за гарантированные поставки.
Строительство трубопроводов - дело дорогостоящее и длительное, а политические разногласия, сопровождающие подобные проекты, зачастую становятся источником больших задержек и убытков - достаточно вспомнить о нынешних спорах между Россией, Китаем и Японией из-за маршрута будущего трубопровода 'Восточная Сибирь - Дальний Восток'. В отсутствие окончательной договоренности о маршрутах нефте- и газопроводов в Азии, другие перспективные проекты, вроде 'нитки' по дну Балтийского моря, должны еще больше 'привязать' Россию к ее главному - европейскому - рынку сбыта. При этом Россия особенно уязвима в сфере газового экспорта.
Газовые проблемы России
Газ, за исключением сжиженного природного газа (СПГ), транспортировать сложнее, чем нефть, которую можно поставлять не только по трубопроводу, но также и танкерами или по железной дороге. Хотя рынки газа становятся все более глобальными (и скоро Россия, например, сможет экспортировать СПГ, произведенный на Сахалине, в Азию и вероятно даже в США), в течение ближайших нескольких лет газ останется товаром, торгующимся в основном регионально. Это обусловлено строительством или наличием трубопроводов и долгосрочными контрактами между производителями и потребителями. В этом отношении у производителя на руках не все карты.
Так, к примеру, в 2003 г. Россия оказалась связанной с Турцией газопроводом "Голубой поток", проложенным по дну Черного моря, и как раз тогда в турецкой экономике наступил резкий спад после финансового кризиса 2001 г. Поскольку спрос на энергоносители в стране упал, у Турции по сути оказалось слишком много газа по слишком высокой цене, и она отказалась от долгосрочного контракта с Россией. Поскольку альтернативного покупателя для газа, транспортируемого по "Голубому потоку", не было, а направить его по какому-то другому маршруту было физически невозможно, Россия в конце концов была вынуждена пересмотреть условия договора.
"Голубой поток" стал для Москвы хорошим уроком. Теперь российские производители энергоносителей хотят быть уверены в заключении новых контрактов на поставку газа с надежными партнерами в Европе, особенно с Германией, которую большинство россиян считают одним из немногих друзей страны. России так же необходим надежный покупатель, как европейским покупателям - надежный поставщик энергоносителей. Более того, Россия хочет избежать строительства новых трубопроводов через территорию транзитных государств, которые в прошлом использовали это в политических целях (т.е. Прибалтику, Украину и Польшу). Отсюда заинтересованность России в прямом маршруте российско-немецкого Балтийского газопровода.
Европейские рычаги влияния на Россию
В долгосрочной перспективе, по мере разработке нефтегазовых месторождений в Восточной Сибири, Россия, вероятно, сможет переориентировать экспорт энергоносителей на Китай и Азию. Но в настоящее время у Европы гораздо больше рычагов влияния на Россию, чем ей кажется, особенно в газовом секторе. "Газпром", несмотря на свои гигантские размеры, страдает от ряда структурных проблем, включая стареющую и неадекватную инфраструктуру, рост производственных расходов и истощение газовых месторождений. "Газпрому" необходимы европейские (и особенно немецкие) инвестиции для достижения запланированных на будущее объемов добычи и экспорта, что является еще одним свидетельством взаимозависимости. Многие российские политики и аналитики в частных беседах ясно дают понять, что очень обеспокоены потенциальными последствиями дебатов в Германии и Европе об опасности энергетической зависимости от России.
Многие россияне боятся, что Европа коллективно отвернется от России и обратится к другим региональным поставщикам транспортируемого по трубопроводу газа и к производителям СПГ на Ближнем Востоке и в Северной Африке до того, как Россия сможет найти новые рынки сбыта для своих энергоносителей. В результате Россия внедрила специальную тактику по предотвращению включения вопросов энергетической зависимости в политическую повестку дня Евросоюза. Так, Москва делает упор на двухсторонние и индивидуальные сделки с европейскими компаниями (немецкими Eon, Ruhrgas и Wintershall, британской ВР), а не на более крупные партнерства. Она также поощряет конкуренцию между европейскими компаниями и государствами за доступ к своим энергетическим активам.
Российское правительство и "Газпром" подогревают страхи политического или коммерческого возмездия в случае, если крупные европейские энергетические компании будут искать альтернативу сделкам с Россией. "Газпром" также поощряет сделки с восточноевропейскими государствами по приобретению газа по более низким ценам, что вызывает перекос на газовых рынках Европы. Все это Москва делает для того, чтобы избежать риска испытать на себе давление объединенной Европы по поводу энергетических вопросов.
Борьба с взаимозависимостью
Тот факт, что у Европы и России существует взаимозависимость в энергетической сфере, может навести на мысль, что, пока отношения остаются взаимовыгодными, делать ничего не нужно. Однако, как и во многих подобных случаях, эти отношения пагубны для обеих сторон. Они уничтожают конкуренцию на европейских рынках энергоносителей, расчищают путь для политических манипуляций и вызывают перекос российской экономики. Доходы от экспорта энергоносителей, повалившие в Россию после 1999 г., распределялись неравномерно. В выгоде оказались отрасли, связанные с нефтегазовым сектором в регионах, где добывается это сырье. Других же это не коснулось. Различия в уровне жизни в стране возросли, а у российского правительства нет особого стимула для борьбы со структурными проблемами, пока оно купается в нефтедолларах. Усиление конкуренции между поставщиками в Европу заставило бы Россию подумать стратегически о будущем своей энергетической отрасли и всей экономики и подтолкнуло бы Москву к поиску путей избавления от опасной зависимости от доходов от энергоносителей, независимо от того, насколько сложной оказалась бы эта задача. Нынешнее состояние взаимозависимости необходимо исправить.
В долгосрочной перспективе было бы идеально создать в Европе условия, при которых нефть и газ будут рассматриваться не как стратегические активы или политические инструменты, а как сырье, продаваемое на полностью открытых рынках. Пока же можно способствовать переменам, выводя энергетические вопросы на политический уровень Евросоюза и придерживаясь как можно более единого подхода в вопросах энергетических нужд Европы и отношений с Россией как основным поставщиком. Основы для этого уже есть. Так, энергоносители - это один из вопросов, по которому ЕС и Россия должны развивать сотрудничество в рамках политического диалога по четырем "общим пространствам", начатом на саммите в Санкт-Петербурге в мае 2003 г. Однако это лишь один элемент "общего экономического пространства", и энергетический диалог между Европой и Россией имеет тенденцию к излишней риторичности и иллюзорности. Для того, чтобы перевести его в более практическую плоскость, потребуется сосредоточиться на таких вопросах, как регулирование рынка, защита инвестиций, свобода трубопроводного транзита и других способов транспортировки энергоносителей, решение спорных вопросов и увеличение эффективности энергопользования.
Обеспечение энергетической безопасности Европы, а также более конкурентоспособных рынков, потребует координированной стратегии Еврокомиссии и отдельных европейских правительств, которая охватит и наиболее уязвимых соседей ЕС, например, Украину. Частью этой стратегии должно быть продолжение географической диверсификации импорта нефти и газа за пределами России и Ближнего Востока. Например, ввод в эксплуатацию нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, состоявшийся в мае 2005 г., увеличивает перспективы поставок в Европу нефти из Каспийского бассейна. Новые объемы газа из Азербайджана и Ирана можно доставлять через Турцию и Юго-восточную Европу (газопровод, соединивший Турцию с Грецией, был открыт 3 июля 2005 г., а после 2006 г. планируется завершить отвод на Италию). Есть также газ из Северной Африки (Алжира и Либи) и СПГ из разных источников по всему миру, который можно доставлять на новые береговые терминалы в Европе. Дальнейшее развитие альтернативного топлива и энергосбережения также являются частью этой стратегии.
Короче говоря, существует достаточно возможностей для изменения дебатов об энергетической безопасности Европы. Старой европейской "фобией" в отношении России можно заняться на практике и так, чтобы это пошло на пользу обеим сторонам и не привело к ненужной политической конфронтации.
1. BP Statistical Review of World Energy, June 2005. These figures account for all European countries, including Turkey, not just current European Union members.
2. Author interviews, June 2005.
_____________________________________________________
Избранные сочинения Фионы Хилл на ИноСМИ.Ru:
Узбекистан: Гнев народа ("The Wall Street Journal", США)
Пусть чеченцы сами выбирают себе лидеров ("The International Herald Tribune", США), в соавторстве с Анатолем Ливеном
Управление Россией: федеральные дилеммы Путина ("The Brookings Institution", США)
Путин, "ЮКОС" и Россия ("The Globalist", США)
Хватит обвинять Путина, пора ему помогать ("The New York Times", США)
Ходорковский забыл, что украл 'ЮКОС' у государства ("Los Angeles Times", США)
