У семилетнего Борика Рубаева типичный загар и упитанность бесланского ребенка, выжившего после трагедии и избалованного до забвения за прошедший год, в течение которого в город рекой текли деньги от кающегося правительства и сочувствующего мира.
Он носится по квартире тети, приделывая снайперский станок и лазерный прицел к новой дорогой игрушке - копии пулемета, который российский спецназ использовал при неудавшейся попытке освобождения школы, в результате чего погиб 331 человек, а мальчик остался сиротой.
В стремлении хотя бы частично восстановить нормальную жизнь, Борика и других городских детей в понедельник отправят в школу. "Я не боюсь туда идти, - улыбается он, размахивая Калашниковым. - Я возьму с собой пулемет".
В Беслане жалость породила новые беды. На имя Борика в банке лежит около 3 млн. рублей (60 тыс. фунтов), и в результате за право опеки над мальчиком развернулась нешуточная борьба. Сам он говорит, что хочет остаться с тетей, Валентиной Хосоновой, которую уже называет мамой, хотя в квартире по-прежнему висит портрет его покойной матери Лены. Но суд рядом решений передал опеку его дедушке, Борису Рубаеву, который заявляет, что Хосонова "просто хочет денег". Разумеется, она то же самое говорит о деде.
"Почему после такой травмы нужно еще и заставлять ребенка переезжать?" - спрашивает она. Теперь ей грозит обвинение в "похищении" Борика. По словам Хосоновой, до окончательного решения суда мальчик, возможно, не сможет исполнить свое желание и пойти в большую и светлую новую школу, расположенную напротив дома тети.
Год назад в Беслане произошел самый кровавый российский теракт - несколько десятков вооруженных людей захватили в заложники 1128 человек во время торжественной линейки 1 сентября. Теперь у нечастного города есть все, что хочется. Кроме правды.
Эмоционально истощенные родители получили две современные школы, где их дети могут учиться плавать и работать на компьютерах. У них есть розовый автобус, подаренный авторитарным президентом Белоруссии, и крошечные желтые автомобили, которые прислал чуть менее авторитарный президент Казахстана.
Почти все квартиры были отремонтированы. Выжившие дети играют с дорогими мобильными телефонами. Уровень жизни, по некоторым данным, увеличился в четыре раза. Но деньги принесли с собой новые безумства и не смогли компенсировать городу одно: возможно, вечное неведение относительно того, что на самом деле случилось с его детьми.
"Они делают все возможное, чтобы скрыть правду, - рассказала Эмма Тагаева, проходя мимо пыльных руин старой школы. - Я потеряла мужа и двух сыновей, мне некого посылать в новые школы. У меня осталась только правда".
Для десятилетнего Азама Тебиева ежедневные походы в школу будут омрачены воспоминаниями о 23 одноклассниках, погибших год назад. "Я хочу снова в школу, - говорит он и добавляет, что только один раз побывал на месте прежней школы. - Мне стало там плохо".
Его одноклассник Сармат, потерявший дядю и трех братьев, подъезжает к нам на велосипеде и смеется. "Он там отключился", - говорит он, показывая, как Азам упал на спину с высунутым языком.
Эту травму Азаму придется побороть. Руководствуясь скорее чувством сопротивления, чем чувствительностью, государственные благодетели построили новую школу прямо напротив старой, то есть мальчику каждый день придется миновать руины по пути на учебу.
В настоящее время ведется три расследования причин трагедии: прокуратурой, "независимой" комиссией верхней палаты федерального парламента и местным парламентом. Правду пытаются установить и на суде во Владикавказе над единственным выжившим террористом, Нурпашой Кулаевым.
Эти четыре источника часто предлагают сильно различающиеся версии событий. Судебный процесс также дал матерям погибших и выжившим заложникам возможность публично изложить свои версии, которые противоречат официальным, и выразить возмущение бездействием Кремля во время трагедии и эмоциональным безразличием после нее.
В четверг Азам и трое его друзей оказались лицом к лицу с Кулаевым, который молча сидел на скамье подсудимых за стеклом, в то время как дети с трудом излагали свои воспоминания. Азам вспомнил двух женщин-смертниц. "Они сказали, что убьют каждого, кого засекут с мобильным, и трех человек рядом", - поведал он суду.
Его другу, 14-летнему Марику Колчакиеву, во время дачи показаний пришлось прерваться и выпить стакан воды. Он не выдержал, когда начал рассказывать о том, как в душном и грязном спортзале заложники были вынуждены пить мочу. Ни один из четырех школьников не видел Кулаева раньше.
Суд и расследования подкрепили уверенность родственников в том, что правительство, которое в первый день после захвата школы заявило, что в заложниках находится всего 350 человек, снова их обманывает.
По мере того, как воспоминания блекнут, множатся вопросы. Когда началась стрельба - когда сотрудники скорой помощи подорвались на мине или, как утверждает прокуратура, когда один из террористов убрал ногу с педали, связанной с развешенной по спортзалу взрывчаткой? Или этого террориста застрелил российских снайпер? Не было ли в школе более 32 террористов, и не удалось ли некоторым из них скрыться?
Недоверие к заместителю Генпрокурора Николаю Шепелю, который отвечает за расследование, достигло пика на прошлой неделе, когда 15 матерей погибших, активисты из Комитета матерей Беслана, объявили в здании суда сидячую акцию протеста, требуя встречи с Шепелем.
Сын Аллы Батаговой, 13-летний Тимур, погиб, его брат Хетук выжил, но оказался обездвижен. Женщина присоединилась к пикету в поддержку 15 протестующих возле здания суда. "Мы больше не можем так жить, - говорит она. - Прошел год, и у нас больше нет сил. Нам нужно знать, кто виноват на самом деле... Я не сомневаюсь, что все это было заказано Москвой". "Путин сам террорист", - вырвалось у другой женщины.
Шепель заявил, что протест комитета показал, что его деятельность приобретает "политический характер", намекая на его возможные связи с местной оппозиции. "Они хотят, чтобы я пообещал наказать ответственного за операцию по освобождению школы до того, как я получу доказательства того, что было совершенно преступление. Я не политик, я юрист".
Он добавил: "Всегда найдутся люди, которые никогда не примут то, что мы говорим, потому что им это неудобно, потому что они не независимы".
Однако недовольство Кремлем возрастает по мере приближения завтрашнего дня - годовщины трагедии, когда бывшие заложники придут к развалинам спортзала, чтобы оплакать погибших. Владимир Путин пока не объявил о планах посетить Беслан в эти дни. До сих пор он побывал в городе только в течение трех часов в ночь трагедии.
Когда смеркалось, Батагова отправилась навести порядок у одного из сотен дорогих мраморных надгробий, которые недавно были установлены на всем бесланском кладбище, где когда-то жертвы трагедии покоились в беспорядочно вырытых ямах. "Я всегда просила их быть осторожными, говорила, что если с ними что-то случится, я не переживу, - всхлипывает она. - Можно ли клонировать детей? Я слышала, что российские знаменитости так делают".
