От Нью-Йорка в сентябре 2001 г. до Лондона в июле 2005 г. ужасы терроризма стали слишком хорошо знакомы. И все же никто не забудет грохот взрывов, крики детей и залпы пулеметов в бесланской школе N1 год назад. В России в первый день учебного года обычно проводятся торжественные церемонии, а родители, ученики и учителя обмениваются подарками. Подобные традиции пережили даже смену режима и ныне остаются опорными точками для общества, лишенного стабильности и достоинства. Беслан, неприметный и нищий, как и множество других небольших городов на постсоветском пространстве, стал олицетворением опасных противоречий в российской политике и угрозы, которую она представляет для всего мира. Государству, которое способно бросать в тюрьму миллиардеров вроде Михаила Ходорковского, которое может опоить и убить журналистов, задающих неудобные вопросы, еще предстоит пройти долгий путь для создания жизнеспособного гражданского общества. А столкнувшись с кризисом, оно неизменно терпит неудачу.
Слишком много вопросов остаются без ответа после бесланской трагедии: как и почему на третий день начался штурм школы? Что вызвало пожар, обрушивший крышу спортзала, где удерживались заложники? Не случилось ли так, что те, кто пытались их освободить, в результате убили больше людей, чем сами террористы? Природа путинского режима и два предыдущих случая захвата заложников - в театральном центре на Дубровке в Москве в 2002 г. и в Буденновске на юге России в 1995 г. - наводят на мысль, что ни одно из множества расследований не откроет даже части правды. Семьи 331 погибшего, более половины из которых были дети, уже давно не надеются на уважительное отношение государства. Опросы общественного мнения показывают, что большинство россиян считает, что власти неверно отреагировали на ситуацию, а потом попытались скрыть собственные ошибки.
Через три дня после той бойни Путин провел четырехчасовую встречу в своей московской резиденции с представителями иностранной делегации, в которую входил и корреспондент "New Statesman". Президент молил и угрожал, добиваясь, чтобы мир поверил в его подход к решению проблем России: сила и только сила в отношении чеченских мятежников и власть государства для восстановления "эффективности" политики и экономики. За прошедший год Россия улучшила свое финансовое положение, благодаря возросшим доходам от нефти и газа. Иностранные инвесторы, как и раньше, поставили желание прибыли впереди моральных соображений, сотрудничая с олигархами и их политическими единомышленниками, поделившими между собой ресурсы страны. Демократия находится в еще более плачевном положении, чем в последние десять лет. Разрыв между богатыми и бедными велик как никогда. В отличие от других стран с похожими обстоятельствами, в России снижается уровень жизни. На периферии, особенно в Чечне и на всем Северном Кавказе, ситуация чрезвычайно нестабильна.
И все же. . . Россия продолжает функционировать. Молодежь путешествует. Утечка мозгов по-прежнему идет быстрыми темпами, хотя многие таланты остаются. Во многих отношениях россияне научились жить, абстрагируясь от политики государства. Если Путин в 2008 г. захочет баллотироваться на третий срок, он организует внесение необходимых поправок в Конституцию. Любого достойного оппонента уговорами или угрозами убедят не бросать Путину вызов. Если же он баллотироваться не будет, явной замены ему не видно, но из тени выйдет какой-нибудь зависимый от него персонаж, скорее всего из среды силовиков или бизнеса. Осиротевшему Беслану невозможно предложить ни капли утешения, только слабую надежду на то, что рано или поздно россияне найдут способ реформировать государство, которое пользуется избыточной властью и недостаточным авторитетом и которое продемонстрировало свою неспособность прийти на помощь, когда это больше всего необходимо.
