На юге Франции настали самые благодатные дни. Солнце, пейзаж, еда и вино - точно такие же, как неделю назад. Но пляжи почти опустели, и можно спокойно пройти в ресторан, место в котором неделю назад нужно было брать с боем. Настало время rentree (возобновление работы, занятий - прим. пер.).
В английском языке нет эквивалента этому слову, поскольку нет аналогичного явления. Сезон отпусков бывает везде. Но нигде нет ничего подобного массовой миграции, происходящей во Франции, равно как и ее резкому окончанию. Дороги в направлении на Париж забиты автомобилями граждан, возвращающихся из отпусков, а rentree становится главной темой для телевидения и газет.
Экономические франкофобы найдут простое объяснение этому явлению. Назойливое, централизирующее французское государство требует, чтобы учебный год начинался в один день во всех школах. Это объяснение не лишено смысла, но это не еще вся правда. Предписания являются продуктом общества, в котором они функционируют. В силу практических соображений и взаимной договоренности в большинстве стран учебный год в школах начинается с интервалом в несколько дней.
Отличие Франции заключается в том, что rentree отмечается как событие общенационального масштаба. Подобные публичные акции играют важную роль в определении французской идентичности. Если сегодня в одной горной деревне над Мантоном (Menton) всех угощают супом с базиликом, то завтра в соседней состоится фестиваль лаванды. Чтобы объяснить суть французского духа, нужно упомянуть о дорожных заторах, равно как о Дне взятия Бастилии, игре в шары (petanque), скоростных поездах, музее д'Орсэ, местном колорите (terroir) и, прежде всего, о кулинарных и лингвистических традициях.
Солидарность является центральным элементом идентичности в большинстве стран Европы. Не случайно, что польское движение, которое начало процесс, приведший к падению российской империи, было названо 'Солидарностью'. У солидарности множество проявлений. У большинства малых европейских государств свой особый язык и однородная культура. Солидарность в несчастье объединяет британцев.
Лучшими проявлениями этой черты стали эвакуация из Дюнкерка (Dunkirk) и деловитая реакция на взрывы 7 июля в Лондоне.
Во Франции границы солидарности, возможно, шире, чем где-либо еще - это всеохватная солидарность, которая позволяет сверхпривилегированным госчиновникам и гротескно субсидируемым фермерам пользоваться сочувствием, даже когда они останавливают поезда и перекрывают дороги.
Сцены rentree на французских телеэкранах сменяют картины бедствия, причиненного ураганом 'Катрина'. Они напоминают о том, сколь малую роль играет солидарность в американской национальной идентичности. Реакция американцев заключается не в том, чтобы - как это делают европейцы - социализировать несчастье, а в том, чтобы найти виновного.
Когда виновные находятся за пределами США, это дает объединяющий эффект, хотя последствия такого единства не всегда конструктивны. Но когда непосредственной причиной несчастья является природный катаклизм, против которого бессильна американская военная мощь, а более глубоких причин много, и их не нужно искать за рубежом, пропасть между способностями Америки и ее ответом кажется чудовищной.
У американского чувства исключительности много источников, хотя картины из Нового Орлеана не оставляют сомнений в том, что это одно племя. Национальная идентичность Америки создавалась по-разному - это 'плавильный котел' иммигрантов из разных стран и культур. Она больше связана с общей мечтой о личном успехе, чем с общей культурной традицией. Навязывание единой идентичности скорее придало значение символам и структурам - флагу и Конституции - чем общим ценностям.
Но в сегодняшней Европе - а особенно во Франции - такая солидарность находится под давлением. Со стороны глобализации, подрывающей все формы национальной идентичности, равно как экономического бремени, налагаемого привилегированными группами, требующими расширения своих привилегий, и группами, лишенными привилегий, которые требуют защитить свои права, а также от сообществ иммигрантов, плохо ассимилированных в принявших их странах. Контрастные картины из страны и из-за рубежа, показываемые на этой неделе по французскому телевидению, иллюстрируют как силу общих уз, так и их слабость.
