Если даже газета Wall Street Journal соглашается, что жертвы наводнения в Новом Орлеане имеют право требовать более масштабной помощи со стороны государства, то это уже настораживает. Государство для газеты американского биржевого капитала является обычно бюрократическим монстром, который эксплуатирует граждан, подавляет и мешает их свободному развитию. Часть проблемы, конечно, - не ее решение. Этот постулат давно взят на вооружение консервативной Америкой. Американское общество прописало себе это лекарство после великих кризисов 70-х годов, вьетнамской травмы, Уотергейта, социальных волнений, высокой инфляции и нехватки нефти, что все вместе взятое поколебало веру в государственные институты.
Идее общности, которая отличала политику США на протяжении четырех десятилетий, начиная с "New Deal" Рузвельта (Roosevelt) и кончая "Great Society" Джонсона (Johnson), пришел на смену новый дух времени. Американское государство со времен Рейгана (Reagan) во многих областях уходит от ответственности. Гровер Норквист (Grover Norquist), один из идеологов движения, выдвинул лозунг, мол, каналью надо так урезать, чтобы, в конечном счете, можно было утопить в ванне.
И вот теперь в ванне захлебнулся Новый Орлеан. Конечно, это стихийное бедствие, но такое, которое также дает американскому обществу возможность увидеть, как в зеркале, самого себя. Неожиданно очевидным становится существование двух Америк, о которых Джон Эдвардс (John Edwards) говорил во время своей последней избирательной кампании. Расовые и классовые разногласия, заколдованный круг гетто, белое невежество и черное насилие - все это вынесло на поверхность наводнение. За то, что бедные и слабые были оставлены без помощи, ответственность несут непрофессиональные органы власти, но есть в этом и более глубокий смысл.
Не случайно и то, что плотины в Новом Орлеане оказались слишком низкими, что не были приняты меры по укреплению берегов, и что плохо оснащены службы спасения. Сторонники уменьшения влияния государства всегда всячески старались урезать общественную инфраструктуру, которая в самой богатой стране на Земле была на положении пасынка. В стране есть прекрасные дороги, но кто не может позволить себе иметь машину, не сможет найти другого средства передвижения не только в случае эвакуации. Тот, кто живет не в престижном районе, вынужден также довольствоваться плохими школами. И если начнется какая-нибудь эпидемия, то окажется, что не существует и общественной системы здравоохранения.
Для многих американцев привлекательность системы заключается в ее приятной стороне, в личном богатстве. Тот, кто им владеет, может позволить себе хорошие школы и хороших врачей, он может, если вдруг прорвет плотину, быстро выехать на машине из города. Это личное богатство концентрируется отнюдь не в руках немногих. США - классическое общество двух третей, иначе система не функционировала бы. Большинство живет и ездит, исполняя сольный танец своего собственного я.
Напротив, тот, кто к этой части населения не относится, может надеяться на Бога, свои собственные силы и на благотворительную помощь, которая, на удивление, бывает, но не по линии институциональной системы. Это тоже результат политики, которая на протяжении четверти века пытается нащупать нижнюю планку, на уровне которой общество еще должно возлагать ответственность на государство.
Наводнение в Новом Орлеане может выйти за рамки этого лимита. Объяснением достойных сожаления действий по ликвидации последствий бедствия могут служить некомпетентность и бюрократизм. Но более глубокий смысл того, что не была оказана помощь, заключается в следующем: бедные люди больше не могут надеяться даже на то, что их спасут, если они будут тонуть. Именно это имеют в виду американские авторы, пишущие редакционные статьи, когда говорят о 'Соединенных Штатах позора'.
Политика США с давних пор является цикличной политикой маятниковых ударов. Уже дважды стихийные бедствия приводили к смене курса. Наводнение в Джонстауне в 1897 году помогло в конце 19 столетия в реализации социальных реформ 'прогресса'. Государственная помощь после большого наводнения в долине Миссисипи в 1927 году открыла путь "New Deal".
И сегодня два миллиона беженцев и необходимость проведения восстановительных работ потребуют большего участия государства, чем того хотели бы правящие минималисты.
Стихийные бедствия в южных штатах позволяют американскому обществу увидеть, как в зеркале, самого себя.
