Член Совета Федерации, председатель парламентской комиссии по расследованию обстоятельств теракта в Беслане Александр Торшин направил в адрес российских спецслужб запрос, который по его словам может стать главной сенсацией этой осени.
'Число террористов, захвативших школу в Беслане, по нашим данным, было почти в два раза больше, чем утверждает прокуратура. Но чтобы доказать это, нам нужно представить живыми бесланских террористов, сумевших убежать', - говорит Торшин. Как известно, парламентская комиссия исходит из того, что среди сбежавших террористов находились два гражданина Великобритании. Если членам комиссии удастся это доказать, то это станет важнейшим итогом ее расследования. Успех на международном фронте - например, соответствующее официальное заявление Великобритании - стал бы неплохим достижением.
Однако во внутрироссийском расследовании достижений пока нет. Со времени трагедии в Беслане уже прошел год, а комиссии так и не удалось доказать, что оружие было привезено в школу заранее. Всех заложников, которые, по-видимому, перетаскивали ящики с оружием из библиотеки и актового зала, террористы расстреляли в первый же день. Единственный оставшийся в живых юноша из их числа наотрез отказался сотрудничать с комиссией.
Как и ожидалось, в ходе следствия было установлено, что террористы использовали оружие, захваченное во время нападения на Назрань в июне 2004 года. Парламентская комиссия воспользуется этими доказательствами, однако, если не удастся найти хотя бы одного из скрывшихся террористов, ей придется подтвердить, что число нападавших составляло 32 и что все они были уничтожены отважным спецназом.
Отвечая на вопрос, слышал ли он о том, что 18 из 32 тел так называемых террористов в ночь с 3 на 4 сентября были привезены в бесланскиий морг сотрудниками российских спецподразделений неизвестно откуда, чтобы восполнить недостающих, т.е. сбежавших террористов, Торшин утвердительно кивает: 'Мне самому показалось странным, что многие тела неестественно обезображены и практически не поддаются опознанию. Но как это доказать?'
Удивительно также, что комиссии спустя год после Беслана так и не удалось выяснить, кто отдал приказ на применение огнеметов 'Шмель' во время штурма школы. По утверждению Торшина, нет достоверных доказательств тому, что огонь из огнеметов вели именно российские спецподразделения, а не террористы. 'Пустые тубусы от огнеметов мы обнаружили через неделю после штурма. Они, как оказалось, все это время преспокойно лежали на крыше одного из соседних зданий, никем не обнаруженные. Однако их могли туда положить специально, чтобы скомпрометировать власть' - 'Но Вы выяснили, чьи это 'Шмели?' - 'Наши, это наши, - мрачно признает Торшин, - Или их нам подкинули, или люди, отдавшие приказ на их применение, работали против собственной страны, против ее граждан и президента'.
Это серьезное препятствие для парламентского расследования, оказавшегося в некотором тупике. Если оставить патриотический пафос в стороне, то оставшиеся голые факты и у Торшина вызывают ужас и глубокое прискорбие. Он не сотрудник органов госбезопасности и не военный, он - первоклассный советник по государственным вопросам, юрист и чрезвычайно порядочный человек, оказавшийся перед непростым моральным выбором: идти до конца и обнародовать правду или сказать то, что от него ждет большинство.
Если собрать все известные факты бесланской трагедии воедино, то возникает поистине страшная картина. Все выглядит так, будто Беслан специально был выбран для 'провала' спецслужб, сопровождающегося большим количеством жертв. Как будто ужасный хаос, вызванный штурмом, был спровоцирован спецподразделениями и военными специально, чтобы позволить нападавшим уйти (такие случаи в российской истории уже были, стоит вспомнить Буденновск и Кизляр), а российские военные получили анонимный приказ на обстрел школы из гранатометов и танков.
Всякий, кто в отличие от официального госсоветника Торшина не связан никакими моральными обязательствами, не может не прийти к следующему выводу: российские спецслужбы в 90-х годах, возможно, действительно пережили системный кризис, однако их развал не был настолько серьезен, чтобы они не смогли отследить подготовку такого крупного теракта и провалить операцию по спасению заложников. Этого просто не может быть! Но тогда возникает вопрос, как они смогли допустить такую кровавую развязку.
Создается впечатление, что кто-то в высшем руководстве органов госбезопасности маниакально стремится не отставать от США и использовать террор для создания жесткой власти на основе армии и спецслужб и для обновления национальной идеи.
Неслучайно директор ФСБ Патрушев после бесланских событий назвал примером, достойным подражания, американский антитеррористический закон, известный как 'USA Patriot Act', который предоставил правоохранительным органам широкие полномочия и как никогда 'воодушевил нацию'. Чтобы начать борьбу с террором, России был нужен такой же однозначный сигнал, каким стали теракты 11 сентября для США. Теперь он есть: Беслан.
А правда о Беслане теперь уже не нужна. Президент Путин уже несколько месяцев откладывает встречу с Торшиным, руководителем официальной парламентской следственной комиссии. Его больше не интересует, почему погибли дети в его большой, но все еще лишенной спокойствия стране. Президент России по-прежнему полагается на спецслужбы. Он читает доклады ФСБ о текущей ситуации и смотрит государственный первый канал телевидения, где ему рассказывают о заговоре против России. Такая безмятежность изредка нарушается сообщениями о штурме школы где-то в Северной Осетии или одновременном падении двух пассажирских самолетов. И конечно каждый раз виноваты чеченцы - это господин Путин четко усвоил за годы своего правления.
'Я все же надеюсь на встречу с президентом. В конце концов, он должен услышать что-то новое, а не только выводы спецслужб', - говорит Торшин и, шутя, добавляет: 'Но свое завещание я на всякий случай уже составил'.
