'Российская экономика стала такой же свободной как экономика какой-нибудь африканской страны', 'Налоговые службы усилят давление на бизнес', 'Московские милиционеры дерутся как звери'. . . Вот лишь некоторые дерзкие заголовки передовиц вчерашних российских газет (по порядку: 'Коммерсантъ', 'Ведомости' и 'Московский комсомолец'). В то время как российское телевидение оказалось под пристальным наблюдением Кремля, некоторые ежедневные газеты, распространяемые, главным образом, в Москве и крупных городах, похоже, сохранили свободу голоса.
'Никто не бывает абсолютно свободным', - замечает Павел Гусев, владелец и главный редактор крупнейшей российской газеты 'Московский комсомолец' ('МК'). 'Для меня основная проблема - коррупция нашего правосудия, - поясняет он. - Суды следуют распоряжениям, которые по телефону получают от властей, или их можно купить. Так совсем недавно нас приговорили к штрафу в 3 миллиона рублей (86 000 евро) за одну фразу, . . . которую мы даже не публиковали!' Чтобы парировать удары, этот медиа-босс, по его словам, вынужден держать постоянный штат юристов.
Угрозы. По сравнению с нападками, исходящими чаще всего от депутатов или бизнесменов, Кремль, как видно, не самая большая забота этого журналиста. 'Конечно, люди из Кремля без конца мне звонят, - признается он. - После появления критических статей они меня спрашивают: 'А для чего это нужно?' Но ни угроз, ни прямых указаний из Кремля я не получаю. Наверно, в этом нет необходимости', - считает этот стреляный воробей, уже 22 года возглавляющий 'МК', из них семь приходятся еще на советское время, когда его газета была комсомольской. 'У меня очень развито чувство самоцензуры, - признается он. - Я понимаю, что следует написать, а что было бы опасно. Например, очень опасной темой были бы дочери Владимира Путина. Кремль страшно боится, что они могут стать мишенью для чеченских террористов. Их фотографии никогда не печатаются'. Несмотря на краснобайство главного редактора, Павел Гусев, по его признанию, никогда никуда не ездит без телохранителей. 'Я получаю письма и телефонные звонки с угрозами', - говорит он, несколько обеспокоенный тем, что, хотя он и передал спецслужбам все улики, это ни к чему не привело. 'А ведь им не сложно было бы определить, кто мне звонит'.
В своем огромном обшитом деревом кабинете новый главный редактор газеты 'Известия', Владимир Бородин, тоже уверяет, что все стоящие вряд телефоны, которые связывают его с Кремлем, правительством или спецслужбами, уже давно не работают. 'Эти вертушки (так в советское время называли спецсвязь) - музейные экспонаты, - улыбается 27-летний главный редактор, показывая на пять желтых телефонов у себя под рукой. - Из них только два звонят, да и то редко, но только чтобы договориться об интервью. Я уже год занимаю этот кабинет, но мне еще ни разу не позвонили из Кремля, чтобы сказать: поставь это на первую полосу'. Новый главный редактор 'Известий', назначенный в сентябре 2004 года, после увольнения его предшественника Рафа Шакирова, которого обвинили в слишком эмоциональном освещении захвата заложников в Беслане, уверяет, что ничего не изменил в 'либеральной' позиции бывшего печатного органа Верховного Совета. 'Для меня газета - это бизнес, - поясняет он. - Чтобы наш продукт продавался, он должен быть качественным'.
Официальная версия. В качестве примера Владимир Бородин отсылает к рубрике 'Десять вопросов без ответов' в номере от 1 сентября - первой годовщины бесланской бойни. 'Был ли запланирован штурм школы?', 'Почему крыша школы загорелась?'. . . задавали вопросы 'Известия'. Но делалось это для того, чтобы представить официальную версию, оправдывающую власти. 'Формально 'Известиям' еще многое позволяется, но содержание статей очень уравновешено', - отмечает Алексей Симонов, председатель Фонда защиты гласности. Такая условная свобода совсем не успокаивает этого обозревателя: 'Наша власть поняла, что газеты, как и театральные постановки, не поднимают народ. Они сконцентрировали цензуру на телевидении. Наша нынешняя власть умнее советской, на которую она, тем не менее, хочет быть похожей'.
