В этой статье Эд Вальеми впервые рисует полную картину массового убийства в Узбекистане, о котором мир уже успел позабыть
Наконец, им привезли достаточно кирпича, чтобы построить тандыр, - печь для хлеба - и они закончили работу за считанные часы: получилось великолепное сооружение с глиняным куполом, и вскоре в вечернее небо уже поднялась струйка дыма: вкуснейшие узбекские лепешки были на подходе. Для людей, пытающихся наладить здесь новую жизнь, закончился еще один день нелегкого труда. Эти люди - узбеки, но дело происходит не в Узбекистане, а в лагере беженцев на окраине румынского городка Тимишоары, который должен послужить 'перевалочным пунктом': отсюда они разъедутся по всему миру - в страны, которые согласятся их принять.
Но это не обычные беженцы, не просто изгои и обездоленные, жертвы войн, которые сегодня в мире исчисляются миллионами. Эти 439 человек - очевидцы, пережившие одно из самых зверских преступлений нашего времени - побоище, которое его виновники пытаются скрыть при попустительстве международной дипломатии, объединившейся с ними в 'заговоре молчания'.
13 мая в городе Андижан на востоке Узбекистана сотни, если не тысячи ни в чем не повинных гражданских лиц погибли от рук солдат и членов военизированных формирований, которых послал на убийство режим Ислама Каримова - протеже Владимира Путина и, до недавнего времени, важного союзника Британии и Америки в 'войне против террора'. Погибшие были участниками многотысячной демонстрации, которые вышли на улицы, чтобы потребовать демократических и экономических реформ и поддержать бизнесменов, задержанных и брошенных за решетку по сфабрикованным обвинениям. До сих пор не обнародованы официальные данные о количестве погибших; власти отказываются признавать сам факт этого зверского побоища или санкционировать его международное расследование.
Когда беженцы разъедутся по всему миру, собрать свидетельства о том, что произошло в тот ужасный день на площади, которую уже назвали 'центральноазиатской площадью Тяньаньмэнь', будет куда труднее. Хотя они и предпочли бы остаться вместе, ни одна страна не согласилась принять всех 439 человек, и в результате очевидцы этой резни рассеются по всей планете. Кроме того, каримовский режим запугивает, арестовывает и пытает родственников беженцев, так что они стараются хранить молчание, чтобы не усугубить участь близких.
Именно поэтому мы изменили имена и не публикуем фотографии тех, с кем я беседовал при подготовке этой статьи. Каримов отказался проводить международное расследование кровавой бойни и не допускает в страну правозащитников и журналистов, интересующихся событиями в Андижане. Вместо этого, как сообщается, на следующей неделе в стране начнется серия судебных процессов над людьми, которых обвиняют в 'подстрекательстве' к насилию 13 мая. По извращенной логике режима, на скамье подсудимых окажутся не каримовские солдаты, а организаторы и участники демонстрации.
У большинства беженцев каким-то образом случайно сохранилась фотография или какая-то вещица 'на память' о доме. Но больше у людей в тимишоарском лагере нет ничего. Ведь в то утро они просто отправились на демонстрацию, не думая, что им придется благодарить бога за то, что они остались живы и оказались в Румынии. Большинство женщин в тот день не взяли с собой детей, и с тех пор они их не видели. Здесь живут люди, разлученные с семьями. Но взгляд у них пытливый и непокорный; хоть эти люди и лишились всего, в них странным образом ощущается сила. 'У нас еще сохранился блеск в глазах, - говорит одна из женщин по имени Зарнигор. - Не думайте, что мы слабаки. Это не так'.
Вооруженное нападение на тюрьму
Каримов пришел к власти в Узбекистане в 1991 г. [так в тексте. На самом деле Каримов стал первым секретарем Компартии Узбекистана в 1989 г., а президентом Узбекской ССР - в 1990 г. - прим. перев.], вскоре после того, как эта советская республика обрела независимость. На последние президентские выборы, проходившие в 2000 г., власти США и Европы отказались направить наблюдателей, заявляя, что они по определению не могут быть честными; с тех пор Каримов успел изменить конституцию, продлив срок своего пребывания у власти. Его режим преследует демократическую оппозицию и представителей течения, которое правозащитные организации называют 'независимым исламом', обвиняя каждого, кто осмеливается критиковать президента, в фундаментализме или терроризме. После терактов в США 11 сентября 2001 г.
Узбекистан - из-за того, что он граничит с Афганистаном - стал одним из ключевых стратегических союзников англо-американской 'оси'; британский посол в Ташкенте Крейг Мюррей (Craig Murray), усомнившийся в октябре 2002 г. в целесообразности поддержки правительством Тони Блэра каримовского режима, подвергся дисциплинарному взысканию. В 2003 г. Тео ван Бовен (Theo van Boven), специальный докладчик ООН по проблеме пыток, заявил, что в Узбекистане они применяются 'систематически'. В стране действительно существуют небольшие группировки радикальных исламистов, действующие насильственными методами, но они никогда не играли роль авангарда движения за демократию и к событиям 13 мая не имеют никакого отношения.
Андижан был средоточием оппозиционных настроений - ведь он расположен в густонаселенной, но охваченной отчаянной нищетой Ферганской долине. Именно в этом городе в июне 2004 г. были арестованы 23 бизнесмена, дававшие людям независимый от государства источник заработка; через 8 месяцев, в феврале 2005 г., они оказались на скамье подсудимых по сфабрикованному обвинению в 'религиозном экстремизме' и были приговорены к тюремному заключению. Вечером 12 мая родственники и сторонники этих людей, как сообщается, захватили оружие в полицейском участке и военных казармах, напали на городскую тюрьму и освободили бизнесменов. Некоторые из тех, кто помогает беженцам, подозревают, что штурм был подстроен провокаторами, но, как бы то ни было, драматический захват тюрьмы воодушевил людей и подготовил почву для митинга оппозиции, запланированного на следующий день.
К несчастью для режима, в тот момент, когда милиция окружила толпу демонстрантов на площади Бобура (там собралось от 10 до 30 тысяч человек) и открыла беспорядочный огонь, на месте событий присутствовала Галима Бухарбаева - корреспондент лондонского Института по освещению вопросов войны и мира (Institute for War and Peace Reporting). Если бы не она, мир просто ничего не узнал бы об андижанской бойне. У Бухарбаевой после этого дня остался мрачноватый 'сувенир': блокнот и аккредитационное удостоверение, пробитые пулей.
Еще большей неприятностью для тех, кто хотел бы, чтобы о побоище поскорее забыли, стал тот факт, что сотням демонстрантов удалось бежать в Кыргызстан, где их взяла под защиту Комиссия ООН по делам беженцев. Четверых беженцев депортировали в Узбекистан, и об их судьбе ничего не известно, но остальных - всего 439 человек - Комиссия в конце июля переправила в Румынию, где они должны ожидать, пока другие страны предоставят им убежище. В июне Human Rights Watch опубликовала описание побоища, основанное на интервью, взятых у беженцев. Представители Amnesty International также беседовали с уцелевшими, и эта организация тоже распространила доклад об андижанских событиях. Однако дипломатические и политические круги хранят по этому поводу гробовое молчание. Первоначальные требования о проведении международного расследования сошли на нет. Когда Джек Стро [Jack Straw - министр иностранных дел Великобритании (прим. перев.)] выступал в роли хозяина на встрече министров иностранных дел стран ЕС в начале сентября, он мог включить вопрос об андижанской бойне в повестку дня, но не стал этого делать. Еэсовская программа 'партнерства и сотрудничества' с каримовским режимом продолжает действовать. Британский МИД, как и ЕС, даже не рассматривает вопрос о введении против него каких-либо санкций.
После Кыргызстана, где беженцы ютились в переполненных палатках, в тимишоарском лагере беженцев царят порядок и чистота. Женщины что-то шьют из ярких тканей; мужчины играют в футбол. Работает школа для детей и взрослых - занятия проходят на английском, русском и узбекском языках. Один мужчина заучивает фразы, записанные в тетрадку: 'Где ваша семья?', 'Почему вы оказались здесь?'.
Они просят, чтобы я выслушал их двумя отдельными группами - сначала мужчин, потом женщин. 'Мы пошли на демонстрацию, потому что у нас не было работы', - рассказывает каменщик Пулат. Ему вторит Тимур, тоже каменщик: 'Я не мог найти работу'. После ареста бизнесменов их обоих уволили. 'Мне нечем было кормить детей', - говорит Юлдаш (в Андижане он был владельцем пекарни и парикмахерской), показывая мне свою простреленную шляпу. 'Мы надеялись, что к нам выйдут представители местных властей и выслушают наши жалобы. Люди говорили: приедет даже сам Каримов, - объясняет Долим. - Мы пошли на демонстрацию из-за безработицы, маленьких зарплат, которые к тому же не выплачивались, из-за того, что люди не получали пенсий'. Вопросы о религиозном фундаментализме они встречают тихим смешком.
13 мая в 7 утра на площадь Бобура начали стекаться толпы людей. По словам беженцев и представителей международных организаций, расследовавших эти события, вокруг здания местной администрации на одной стороне площади действительно собралось какое-то количество вооруженных оппозиционеров, но в десятитысячной толпе демонстрантов, среди которых было много женщин и детей, людей с оружием никто не видел. Первые выстрелы прозвучали в 8 утра, рассказывает Хаким: на площадь выехала милицейская машина, сидевшие в ней открыли огонь, а затем уехали - он видел, как от этих выстрелов погибли женщина и ребенок. Вслед за машиной появился военный джип: оттуда по толпе хлестнули автоматные очереди. Затем 'стрельба началась со всех сторон, - рассказывает Долим. - Мы пришли, чтобы послушать речи, а попали под пули'.
Почему же они не покинули площадь? 'Потому, - объясняет Хаким, - что переулки были перегорожены бронемашинами. Я видел, как в этих переулках убивали людей, пытавшихся спастись'. В любом случае, по словам Низомидина, 'мы ждали, что прибудут люди из правительства и прекратят все это, спасут нас. Кто-то сказал, что сюда едет Каримов, и люди разразились приветственными криками'.
Вместо этого около 10 утра на площади появилось несколько бронемашин: они ездили вокруг нее взад-вперед и вели беспорядочный огонь. Очевидцы однозначно утверждают, что их целью не могли быть вооруженные люди на противоположной стороне площади. Спорадическая стрельба продолжалась до 5 вечера: после этого на площадь выехали две колонны бронетранспортеров. 'Вторая [колонна] открыла огонь прямо по нам, - вспоминает Юлдаш. - Я увидел, как вокруг меня падают люди, в том числе женщины и дети; все кричат, повсюду кровь. Я лично видел, как было убито не меньше пяти маленьких детей'.
Под конец, по словам Пулата, 'свободной оставался только один переулок, по которому мы могли убежать'. Он вел к перекрестку: там все выходы, кроме левого, тоже были блокированы БТРами. Именно налево направились забрызганные кровью люди. 'Мы сплотились в одну группу, всего нас было тысячи три, - рассказывает Низомидин. - По краям встали мужчины, прикрывая женщин и детей'.
По пути люди из толпы захватили в заложники шестерых полицейских, чтобы использовать их в качестве 'живого щита'. Но даже несмотря на это колонна попала под огонь снайперов, расположившихся в четырехэтажных домах по обеим сторонам улицы. 'Они стреляли очень метко: люди вокруг меня получали пулю в голову или в сердце, - вспоминает Тимур. - Передо мной шел шестнадцатилетний парнишка: пуля размозжила ему голову. Другому снайпер попал между глаз'.
После этого путь им преградило армейское подразделение, построенное в боевой порядок, словно готовилось отразить атаку вражеской армии, а не встретить безоружную толпу. Солдаты залегли за баррикадами из мешков с песком; позади них выстроились БТРы. Когда беглецы приблизились, военные открыли огонь из автоматов. Бойня продолжалась полтора часа. 'Передо мной трупы лежали в три слоя, - рассказывает Низомидин. - В какой-то момент я потерял сознание. Когда я пришел в себя, шел дождь - на земле вода смешивалась с кровью'.
Только одна улица не была перекрыта: по словам Пулата, это был 'единственный путь к спасению'. Именно по этой улице немногие уцелевшие сумели ускользнуть. 'Чтобы попасть на эту улицу, - говорит Низомидин, мне пришлось перелезть через груду трупов. Среди убитых были женщины и дети: я помню мертвую женщину с младенцем на руках'.
Не всем удалось спастись сразу. Тридцатичетырехлетний Нафруз остался лежать на земле, понимая: 'стоит поднять голову, и тебя тут же застрелят. Стреляли со всех сторон'. Уцелевшие рассказывают, что видели пули крупного размера, а при попадании людей отбрасывало назад на полтора метра: вероятнее всего, против безоружных применялись зенитные пулеметы. 'Моя одежда была покрыта кровью и мозгом, - рассказывает Нафруз. - Когда стрельба прекратилась, я оставался на месте еще два часа, а затем прямо по трупам пополз к зданию института'.
'Сцена из ада'
Двоюродный брат Нафруза, 38-летний Балтабай, вышел на демонстрацию, потому что, по его словам, 'он был безработным и хотел потребовать защиты своих прав'. 'Я пытался вынести раненого мальчика, но человека, помогавшего мне, убили выстрелом в голову, поэтому я бросил его. Люди кричали, чтобы никто не вставал, но одна женщина, у которой застрелили ребенка, с плачем поднялась, чтобы взять тело, и снайпер выстрелом в голову убил и ее', - говорит Балтабай.
Как и его двоюродный брат, Балтабай прятался под грудами тел убитых людей до тех пор, пока не прекратилась стрельба, а произошло это, по его подсчетам, часов через 8-10 после ее начала. 'Потом я пополз, спрятался за деревом и осмотрелся. Везде убитые, некоторые из оставшихся в живых еле шевелятся. Мне стало дурно, когда я увидел, чем испачкана моя одежда. Я зашел в колледж и увидел из окна, как по телам едет бронетранспортер. Они хотели убить всех раненых. Солдаты шли по тротуару, одиночными выстрелами добивая тех, кто еще шевелился. Это была сцена из ада, но я видел ее, видел всего сто дней назад'.
Люди, убежавшие через переулок, ночью пошли к находящейся в 50 километрах от Андижана киргизской границе. По дороге их периодически обстреливали из засады. 'Нам приходилось оставлять раненых на обочине, - вспоминает Пулат, - мы ничего не могли для них сделать'.
'Многие женщины, дойдя до приграничного города Тешикташ, повернули назад, потому что дома у них остались дети, - говорит Тимур, - большинство из них было убито по пути домой'. Однако многие все же дошли до границы. Их одежда покрылась коркой из крови и грязи. 'Мы несли белые флаги, чтобы показать, что безоружны, - рассказывает Хаким, - пограничники обыскали нас, разбив на пятерки'.
Несмотря на то, что эти люди ушли на территорию Киргизии, узбекские власти не оставили попыток их преследования. На членов семей тех, кто бежал через границу, устроили облаву, а затем их отправили на киргизскую сторону, чтобы они уговорили беженцев вернуться. Очевидно, все это происходило при содействии властей Киргизии. 'Мою жену послали сказать мне, что они арестуют сына, если я не вернусь назад', - вспоминает Юлдаш. Отца Хакима тоже отправили через границу, чтобы он рассказал сыну о том, как солдаты и местный комитет совершили налет на их дом. 'Отец сказал мне: 'Не возвращайся, сын, тебя арестуют. Постарайся бежать!'. Но когда мы вышли из палатки, то на глазах у узбекских пограничников нам пришлось устроить этот глупый спектакль, когда он тянул меня домой, а я отталкивал отца для его же собственной безопасности'.
В Киргизии беженцам, по крайней мере, удалось узнать кое-что о судьбе своих родных и тех, кто решил вернуться. (В Румынии они находятся почти в полной изоляции). 'Сын одного человека решил пойти назад, - говорит Юлдаш, - и они прямо на границе сломали ему руки и ноги. Стало понятно, что ожидает тех, кто вернется домой: тюрьма и пытки'. 'Родные рассказывали нам, что после нашего бегства за ними стали следить, на них начали оказывать давление, - делится своими воспоминаниями Пулат, - одного человека, который возвратился домой, вызвали на допрос. С допроса он пришел с иголками под ногтями. Позже они убили его, принесли труп родителям и сказали: 'Вот ваш сын. Это будет вам уроком'.
'Кто-то отдал приказ уничтожить всех нас', - говорит Юлдаш. Он смотрит на меня и спрашивает: 'Но, сэр, почему все молчат о том, что случилось в Андижане?'
'Если можешь, просто беги'
Усталые, мы заканчиваем беседу, потому что своей очереди рассказать о произошедшем ждут женщины. Их больше, все они в ярких разноцветных платках. Мутабар думала, что будет мирная демонстрация, поэтому взяла с собой троих детей; Юлдужон взяла с собой сына. 'Но маленьких детей мы оставили дома. Мы думали, что после демонстрации вернемся'. Их рассказ о случившемся совпадает с показаниями мужчин. 'Когда они стреляли, мы ложились на своих детей сверху, чтобы защитить их от пуль, - говорит одна женщина по имени Гюльчера, - трупы валялись на улице, кровь смешалась с дождем и текла рекой. Везде был запах крови'. 'Моего сына убили выстрелом в голову, - плачет другая женщина, - я видела, как в него попала пуля. На улице повсюду валялась женская и детская обувь'.
Затем мы узнаем новые ужасающие подробности перехода через киргизскую границу. 'Когда мы дошли до перекрестка дорог недалеко от Тешикташа, - рассказывает Зарнигор, - часть мужчин предложила пойти через холмы. Но многие, в основном женщины и дети, сели на землю, чтобы отдохнуть. Когда мы вновь поднялись и пошли дальше, окружившие нас солдаты открыли огонь, хотя мы размахивали белыми платками и кричали, чтобы те не стреляли'.
'В нашей группе в основном были женщины, - вспоминает Назиба, - мы догоняли основную часть колонны. Я видела, как рядом со мной убили трех женщин и детей: солдаты стреляли в женщин'. 'Там была одна женщина, - добавляет Барчиной, - которая сказала: 'Ты иди, иди'. Тогда я спросила: 'А ты как же?' И в этот момент я увидела, как пули разорвали ее тело пополам'.
'Мужчины кричали нам: 'Если можете, бегите', - рассказывает Зарнигор, - они сказали, что мертвых и раненых придется оставить. Когда мы переходили границу, пограничники сказали нам: 'Ведите себя тихо - не рассказывайте об этом'.
Из 13 женщин, сидящих за столом, 11 оставили своих детей дома. 'У меня осталось шесть сыновей, - говорит одна из них, - я скучаю по ним, и мне хочется узнать. . .'. Другая, Барчиной, добавляет: 'Я еще кормила грудью одного ребенка из тех, что остались дома. Но я боюсь спрашивать о них, боюсь, что с ними что-то может случиться'.
Узбекский режим отрицает, что 13 мая военные и подразделения внутренней безопасности вели огонь по демонстрантам. Президент Каримов вначале говорил о девяти убитых, но к 18 мая официальная цифра выросла до 169. Власти Узбекистана утверждают, что огонь велся по вооруженным мятежникам и убиты были 'только бандиты'. Требования ООН о проведении международного расследования были отвергнуты, и одновременно с этим узбекское телевидение пустило в эфир целую серию программ, в которых излагается, как говорят правозащитные организации, сфабрикованная история событий.
Демонстрируя твердую решимость, какой не могут похвастать страны мира и дипломатический корпус, правозащитная организация Human Rights Watch и Институт освещения войны и мира попытались выяснить, что же на самом деле произошло в Узбекистане. По сообщениям представителей Института, после массового расстрела демонстрантов 'силы безопасности начали методичный обход, добивая раненых'. Милиционер, которого опросили эти представители, рассказал о 'душевной тревоге, которую он ощущал после трех дней сбора трупов'. Human Rights Watch установила, что тела в спешке убирали с площади и прилегающих улиц. По заявлению организации, есть слухи о том, что 'часть тел была сожжена возле Богшамальского кладбища, однако это и другие места возможных захоронений оказались недоступными для журналистов и правозащитников'.
Обе организации подтверждают факты запугивания и арестов родственников беженцев, а в следующем докладе Human Rights Watch, опубликование которого ожидается в скором времени, будут изложены подробности пыток людей, оставшихся в живых после массового расстрела, целью которых было выбить признания в ношении оружия и принадлежности к незаконным организациям. Делалось все для того, чтобы представить эту демонстрацию как вооруженный мятеж. Новый докладчик ООН по вопросам пыток над людьми Манфред Новак (Manfred Novak) обвинил Узбекистан в пытках граждан после массового расстрела. Однако информации катастрофически мало.
А между тем эти 439 человек - далеко не единственные беженцы, и не только им угрожает опасность. По оценкам правозащитной организации Amnesty International, в Киргизии до сих пор может укрываться до тысячи узбеков, а 'киргизские власти не могут обеспечить физическую защиту беженцев от узбекских правительственных сил, от которых те бежали'. Есть сообщения о том, что на территории Киргизии действуют сотрудники узбекских спецслужб, выслеживающие своих жертв.
'Позор и отвращение'
Еще пятнадцать выживших после массовой расправы находятся в киргизских тюрьмах. Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) предоставило статус беженца двенадцати лицам, а для одиннадцати нашло страны, в которые они будут направлены. Что касается остальных трех человек, УВКБ и власти Киргизии отдельно проводят работу по определению их статуса. 'Мы продолжаем настаивать на немедленном освобождении этих людей, которые прошли через ужасные испытания в Андижане', - сообщила из Женевы представитель УВКБ Астрид ван Гендерен Сторт (Astrid van Genderen Stort).
'Позор и отвращение вызывает то, - заявляет лондонский директор Human Rights Watch Стив Крошо (Steve Crawshaw), - что по сей день не предпринято никаких международных усилий для расследования произошедшего. Факты неоспоримы, но реакция на них отличается глупостью и цинизмом. Мы сталкиваемся с мнением, бытующим в государствах Европы, а также среди нынешнего руководства ЕС, где председательствует Великобритания, что на Узбекистан не следует оказывать излишнее давление, дабы не произошло нечто худшее. Но что может быть хуже массового расстрела людей? Если ЕС по-прежнему будет отворачиваться от этой проблемы после встречи в октябре министров иностранных дел, это станет откровенным позором'.
После завершения нашего разговора к нам подошел молодой человек, отдельно от других. Его отец был одним из четырех людей, депортированных из Киргизии назад в Узбекистан, и у него не было никаких сведений о том, жив он или нет. Когда он был в Киргизии, его посетила родственница, чтобы сообщить ему, что 13 июня он стал отцом. 'Мальчика назвали Фатхулло, - сказал молодой человек, - но я понятия не имею, как он выглядит, я не знаю, увижу ли его вообще'.
'Мы простые люди, - говорит Тимур, - сапожники, торговцы, рабочие. Все, что нам нужно, это вернуться домой, когда там станет безопасно. Куда бы нас ни отправили, мы будем упорно трудиться. Но мы знаем, что вслед за днем наступает ночь, а вслед за ночью всегда приходит утро. Сейчас у нас ночь, но в Узбекистан обязательно должен прийти день'.
На самом деле, уже утро. Эта беседа длилась долгие часы. Мы стоим перед аккуратно сложенной поленницей дров, заготовленных на зиму. 'Я не уверен насчет сегодняшнего дня, -говорит молчавший до сих пор человек из задних рядов. Он смотрит не на Тимура, а на меня. - Мы здесь свободны и можем говорить. Если мы отправимся домой, нам заткнут рты. Поэтому-то мы и рассказываем вам о случившемся, но слова остаются словами, и ничего не происходит'.
Состояние страха . . . Узбекистан
Власть
67-летний президент Ислам Абдуганиевич Каримов руководит своим диктаторским государством, талантливо приукрашивая действительность. Во время выборов в избирательных списках появляются имена только тех кандидатов, которые получили его одобрение. Постсоветское руководство этой республики постоянно обвиняют в пытках, показательных судах, похищениях людей - и в кровавой жестокости. 14 мая Каримов предупредил потенциальных демонстрантов: 'Пуля не будет выбирать, в кого ей попасть'.
Связи с США
Соединенные Штаты платят каримовскому режиму 15 миллионов долларов в год за аренду военно-воздушной базы, расположенной на юге Узбекистана вблизи афганской границы, в рамках своей войны с движением 'Талибан' и 'Аль-Каидой'. Но недавно Каримов предупредил США о том, что к январю 2006 года они должны оставить эту базу. Пока не ясно, стало ли это результатом критики со стороны исламистов или шума, поднятого Америкой по поводу прав человека.
Связи с Великобританией
Министерство иностранных дел заявляет, что Великобритания 'в одностороннем порядке и во взаимодействии со своими партнерами по ЕС регулярно и неоднократно выражала озабоченность в связи с ситуацией вокруг соблюдения прав человека в Узбекистане, привлекая к этому внимание высокопоставленных представителей узбекского руководства'. Когда посол Великобритании в Ташкенте Крейг Мюррей (Craig Murray) в 2002 году задал вопрос о том, почему Лондон продолжает поддерживать этот режим, против него было начато дисциплинарное разбирательство. Британия в больших объемах закупает узбекский хлопок и металлы, однако коррупция и нестабильность заставляют западных инвесторов давать задний ход.
