Украинский кризис - снова в центре мировых новостей. Но адреналина в крови нет. Политический класс, патриоты и националисты, как и прочие граждане Украины, ощутили, что с определенного момента политические действа, как и риторика наших родных вождей, утратили реальность, перестали отвечать национальным принципам, представлениям о том, какими должны быть на самом деле.
Современная политическая история Украины приобрела анонимность - она театральная, не персонифицированная, а суть ее - иррационализм, акциденция. Снова настало время утраченных иллюзий и утраченных надежд, отсутствия смысла жизни, распада ценностей. В общественных настроениях торжествует психология пессимизма и обреченности.
Из Священного Писания знаем: когда люди погрязли в разврате и хаосе, то Господь обещал помиловать отъявленных грешников, если ему предъявят определенное, пусть и минимальное, количество праведников.
Но Украина лишена политического субъективизма. В руководящей политической массе властвует обыденность. Политический воздух пронизан словами: 'После нас - хоть потоп'. Исчезли герои - остался хор посредственностей. Цинизм правит украинской властью.
Лозунг времени жесток: наберется ли ныне в Украине хотя бы десять мыслителей с качествами пророка, духовного гуру, моралью отшельника? Есть ли в пятидесятимиллионном государстве минимальное количество людей, которые имеют какой-либо набор моральных и профессиональных качеств, могут если не строить, то хотя бы оправдать существование страны как самобытного государства, у которого есть место под солнцем?
Ответ очевиден: за кризисы в стране отвечают люди легитимной власти. Но нынешняя украинская политическая тусовка и ее действующие лица - это 'виселица, на которой подвешены Божьи заповеди и здравый смысл'.
Само существование украинской элиты определяет ее место относительно природных ресурсов или собственности (в создании которой она не брала никакого участия), а не набор каких-то персонифицированных положительных качеств и высоких заслуг. Немецкий социолог Карл Манхейм писал: 'Существование элиты определяет не жажда власти отдельных индивидуумов, а общественная потребность в выполнении стратегических функций особенно квалифицированными людьми'.
Духовное и интеллектуальное обнищание особенно остро ощутимо в Украине там, где заходит речь об украинском национальном государственном проекте, украинской политической философии, стратегиях выживания. Аксиома заключается в том, что любой национальный организм, в конце концов, опирается на смысловую, мировоззренческую подоплеку своего существования. Вспомним, известный политический классик учил: отдельно взятые проблемы всегда будут натыкаться на проблемы общего, философского характера.
Действительно, корни кризиса лежат не на поверхности. Еще один политический кризис отображает ментальность прагматизма и одномерность политического мышления. Но социальные процессы не подчиняются марксистскому 'материалистическому пониманию истории', а ход истории - не заведенный будильник.
Отец синергетики Илья Пригожин писал о социальном времени так: оно разноупорядочено, неустойчиво, разнообразно, нелинейно. По его мнению, 'даже малый сигнал на входе в социальную систему [пресс-конференция бывшего госсекретаря Александра Зинченко, во время которой он предъявил обвинение окружению Ющенко в тотальной коррупции] может послужить причиной сильного отклика на выходе [кризис власти]'. Другими словами, 'взмах крыльев мотылька в Бразилии может породить торнадо в Техасе'.
В начале было Слово. Есть глобальные проблемы, к пониманию которых украинская политическая мысль не приблизилась ни на шаг. В игнорировании этих абстрактных смысловых монад, первооснов бытия скрыт бесконечный ряд политических кризисов наиновейшей истории Украины.
Кризис показал, что даже оранжевая революция и смена поколений бюрократической номенклатуры, которая состоялась вслед за ней, не лишила политический режим нестабильности. Классика: коррумпированные режимы неустойчивы, неэффективны, они разлагают социум. Украинское политическое пространство в дальнейшем определяет амбициозная бюрократия, которая постоянно ссорится, страдает десятками комплексов неполноценности, не ощущает себя хозяином на пространстве своего родного национального государства, не считает Украину отчим домом.
С другой стороны, украинская властная бюрократия не избавилась от груза прошлого, ощущения своей 'женственности' и бесхребетности, клейма 'младшего брата', а с другого - ей нет места в 'тайном Интернационале', в закрытом клубе избранных со своей корпоративной этикой. Ее не пускают в 'порядочные дома' Лондона, Парижа и Нью-Йорка, а сажают в тюрьмы Германии, США, России.
Нужно строить другие политические дороги. Административная конструкция государства с ее вертикальными связями, как удостоверила европейская политическая культура, отходит в прошлое. Новая экономическая и политическая реальность - это постбюрократическое, информационное, сетевое общество. Объективно, ныне не бюрократия, не министры и генералы, а 'яйцеголовые', 'менеджеры инновационных технологий', дизайнеры 'корпоративной культуры', деятели 'архипелага' паблик администрейшн, содержатели информационных сетевых ресурсов определяют стратегию развития цивилизованного общества европейской культуры. Им надо передать власть! Но как и в какой форме, в Украине не знают.
Это есть та новая политическая прослойка, которая должна стать лидером общества, легитимной властью, 'локомотивом истории'. Его главный ресурс - монополия на информацию, природа которой, кстати, двоякая, амбивалентная. Сегодня информация является и товаром, и, вместе с тем, эквивалентом обмена. Поэтому, как утверждают эксперты, общая функция денег отходит в прошлое.
Но лакмусовой бумажкой принадлежности к 'новому классу' становится именно способность среди квинтиллионов байтов информационного хлама найти в самом деле стоимостные и необходимые для инноваций вещи. Избранность, 'понимание', в свою очередь, обеспечивает эксклюзивное потребление. Личный состав этого 'нового класса' лишен проблемы, как заработать на хлеб насущный, - эксклюзивная стилистика деятельности, мышления, поведения капитализирует сама себя.
Ныне операции с нематериальными активами приобретают большее значение, чем добыча нефти или газа. Вопрос стоит максимально жестко: будут ли определять развитие Украины 'люди воздуха', 'четвертого состояния', которые в обществе постмодернистской культуры и являются гарантами его стабильности. Или не поэтому бюджеты маленькой Бельгии или Сан-Франциско в десятки раз превышают бюджеты богатой недрами, газом и нефтью России?!
Новый политический кризис порожден отсутствием мобилизационного проекта. В свое время Никита Хрущев призвал: 'Догоним и перегоним Америку!' В его словах был сформулирован смысл прогресса тоталитарного общества, мотивы поведения миллионов людей. А постреволюционный лозунг команды Виктора Ющенко о деприватизации привел лишь к жалкому перераспределению собственности коррумпированного чиновничества.
Итог: оранжевая революция не разбудила национальной пассионарности. 'Свинья и нивка' для обывателя оказались более дорогими, чем абстрактный национальный проект. А без 'силового поля' народа, без усилий украинской политической нации судьба Украины не радует. Компрадорская элита в очередной раз предала нас.
Итак, переломного момента политической истории Украины не произошло, особой точки перехода от хаоса к развитию, которую отец синергетики Илья Пригожин назвал 'точкой бифуркации', еще не пройдено. Едва ли из политического хаоса спонтанно возникнет политический порядок. Но социальная энтропия - это не просто непрерывное скатывание к состоянию, лишенному любой организации. При определенных условиях энтропия, как утверждает Пригожин, становится праматерью порядка.
Слово 'кризис' (krisis) - греческое. Оно означает суд, разбирательство, а также приговор, судебное решение. Поэтому кризисная ситуация нуждается в вынесении приговора в судьбоносном для Украины вопросе. Надо ответить на Кризис. Мобилизацией.
Виктор Тимошенко - кандидат философских наук, корреспондент 'Газеты' в Москве
