Опасность 'оранжевой революции', распространяющейся по всему постсоветскому пространству и со всей силы ударяющей и по России, революции, которую нередко мысленно призывают даже те, кто боится ее последствий, как видно, отступает. Похоже, разразившийся на Украине политический кризис возвестил о ее кончине. Владимир Путин без всякого ликования подчеркнул: 'Мы это знали, но никто не хотел нас слушать'. Тем не менее, власть не утратила бдительности. Она по-прежнему очень осторожна, потому что Кремль убежден, что любая революция, какого бы цвета она ни была, привела бы лишь к развалу России. От подобной 'катастрофы' всей Европе нелегко было бы оправиться.
Хотим мы того или нет, но подавляющее большинство россиян разделяют эту точку зрения. Либералы и различные левые движения, которые все больше привлекают молодежь, потому что они единственные, кто может разжечь пожар из широкого народного недовольства, сокрушаются по поводу вялости большинства, его молчаливого согласия на 'диктатуру закона'. Они с нескрываемой завистью наблюдали за бурными событиями в Тбилиси, в Киеве, а потом и в Бишкеке. Они так надеялись увидеть Лукашенко, белорусского короля Убу, поверженным. Они пытались протестовать против кровавого подавления мятежа в узбекском городе Андижане. Ссоры в высших слоях украинской власти лишили их голоса. Неужели праздник и в самом деле закончился?
Депутат Думы Анатолий Ермолин никогда не относился благосклонно к возможности 'оранжевой революции' в России: 'Нельзя занимать такую упрощенную позицию: давайте избавимся от своих руководителей, а там будет видно! К изменениям нужно подготовиться. В политике чудес не бывает. Уроком могут служить перемены, произошедшие на Украине и в Киргизии. При поддержке улицы нетрудно сменить власть. А вот управлять - это уже совсем другое дело'.
Директор Института стран СНГ Константин Затулин считает, что события на Украине ослабили 'внутренние причины' цветных революций. 'Люди приходят к выводу, - говорит он, - что новая элита, которой они помогли занять руководящие посты в стране, такая же коррумпированная. Один клан пришел на смену другому. Принцип, согласно которому стоит лишь отвернуться от России и с помощью Запада все станет куда лучше, уже отмирает'.
Оптимизм отнюдь не свойственен россиянам. Как думают обитатели этой страны, которые быстро загораются, но склонны опускать потом руки, всегда надо ждать худшего. Несколько поколений на собственной шкуре испытали, какие опустошительные последствия влекут за собой скоропалительные перемены. Русские утверждают, что, когда у власти были коммунисты, самым счастливым временем был 'застой'. Они ничего так не боятся, как экспериментов. Все опросы показывают, что для них важнее всего 'стабильность', которая им обеспечена, пока президентом является Владимир Путин.
Близкая к Кремлю московская политическая элита подтрунивает над украинскими бедами. Демократы сокрушаются. А россияне пожимают плечами. У них есть дела поважнее, чем разборки Виктора Ющенко со своими 'заклятыми друзьями' по 'оранжевой революции' или сведение счетов в Киргизстане между бывшими лидерами 'революции тюльпанов'. По мнению Андрея Грачева, бывшего советника Михаила Горбачева, 'количество людей, живущих в стороне от власти, безразличных к делам государства, постоянно растет. То ли потому что россияне уже ничего больше не ждут от государственных органов своей страны, то ли потому, что они сами зарабатывают себе на жизнь'.
А была ли вообще мечта о демократии на западный лад? В одном из модных московских заведений несколько молодых людей пьют чай или кофе. Они не верят в 'добрую фею' с волшебной палочкой, даже если она 'made in USA', которая превратила бы 'российскую тыкву в карету'. Они не думают также, что украинцы после смены власти питали иллюзии по поводу так называемой победы 'добра над злом'. К тому же они отдают себе отчет и в том, что Запад в настоящее время 'разочарован' революциями, вдохновителем которых он стал, как когда-то, после крушения СССР, он обманулся в своих ожиданиях относительно 'русской демократии'. Они считают, что через разочарование необходимо пройти. Это своего рода обряд посвящения. Или терапия.
