Слово "глобализация", которое сегодня вызывает негодование стольких здравомыслящих (и не очень) людей, появилось в 1949 году, но с тех пор смысл его изменился. Оно родилось во время кампании, развернутой "гражданином мира" Гарри Дэвисом, который отказался от американского паспорта в пользу мирового правительства: всем жителям планеты предлагалось занести свою фамилию в специальный журнал, а территориальным общинам - стать всемирными.
Эта кампания, которую поддержали Эйнштейн, Камю, Давид Руссе, Веркор и Андре Бретон, пользовалась довольно широким успехом. К движению примкнули различные города юга Франции и остров Сен, а 25 июня 1950 года департамент Лот как раз отмечал свою глобализацию, когда войска Северной Кореи вошли в Южную, тем самым нанеся сокрушительный удар глобалистическим иллюзиям. Однако идея, которую в наши дни выражает слово "глобализация", зародилась гораздо раньше.
Как здесь не вспомнить Александра Македонского, который в IV в. до н.э. мечтал поработить всю "ойкумену", т.е. всю совокупность заселенных людьми земель, и которому удалось расширить границы Македонии до берегов реки Инд? Или Габсбургов, девиз которых гласил "AEIOU" - Austriae est imperare orbi universo (Австрии надлежит владеть вселенной - лат.), и представителя этой династии Карла V, который не был далек от этой цели?
Не случайно, что Серж Грузинский озаглавил первую часть своего замечательного произведения "Четыре части света" (Les Quatre parties du monde, ed. La Martiniere), в котором он раскрывает роль завоевания Америки, как "Иберийская глобализация".
Еще раньше в "Манифесте коммунистической партии" 1848 года Маркс и Энгельс писали: "Крупная промышленность создала всемирный рынок, подготовленный открытием Америки. Всемирный рынок вызвал колоссальное развитие торговли, мореплавания и других средств сухопутного сообщения. . ." И в этом духе написано несколько страниц, где авторы одновременно восхваляют и изобличают роль буржуазии, которая, по их мнению, сколь вредна, столь и необходима для осуществления их пророчества.
Уже в "Немецкой идеологии", написанной тремя годами ранее, Маркс писал: "Пролетариат (. . .) может существовать только во всемирно-историческом смысле, подобно тому как коммунизм - его деяние - вообще возможен лишь как всемирно-историческое существование. А всемирно-историческое существование индивидов (участники этих трансформаций - А.Ф.) означает такое их существование, которое непосредственно связано со всемирной историей".
Вторая половина XIX в. и начало ХХ в., золотого века колониальной экспансии и империализма - "высшей стадии капитализма", согласно учению Ленина, - широко способствовали укоренению этого подхода, а в 1914 году началась первая из мировых войн. Через три года обе будущие сверхдержавы будут почти одновременно претендовать на всемирную гегемонию. Так, Ленин не сомневался, что революция получит быстрое распространение в Европе и Азии, а президент Вильсон мечтал о "безопасном" мире "во имя демократии" и предложил создать Лигу наций, устав которой был составлен на основе конституции США. Вскоре, однако, Конгресс не поддержал Вильсона, а изнуренный гражданской войной Советский Союз возглавил грозный Сталин, поборник "социализма в одной отдельно взятой стране".
Кризис 1929 года, теперь уже всемирный, разрушил планы Бриана, Штреземана и прочих последователей Канта, веривших в вечный мир, а Европа, которую они желали превратить в федерацию, начала усиленно вооружаться. Наконец, Гитлер затеял новую войну, которая спустя два года - после бомбардировки Перл-Харбора - стала еще более "мировой", чем предыдущая.
Узнав о бомбардировке, де Голль поделился своими опасениями с руководителем спецслужб полковником Пасси: после победы союзников, в которой он уже не сомневался, следующим этапом могла стать новая большая война между Америкой и Россией. Война эта состоялась, и, несмотря на то что все называют ее "холодной", принесла она гораздо больше жертв, чем война 1914-1918 гг. Растянувшись от Кореи до Индокитая, от Эфиопии до Афганистана, она стала еще более "мировой", чем война 1939-1945 гг. Но существование ядерного оружия воспрепятствовало прямой схватке, и, хотя были периоды крайней напряженности, противостояние уступило место мирному сосуществованию.
В 1968 году канадский социолог Маршалл Мак-Люэн заявил о существовании "всемирной деревни" размером в земной шар. Это выражение ясно отражает колоссальную метаморфозу международных отношений, которую вызвала численная революция в таких разных сферах, как демографический рост, темпы которого увеличились с 1,1% до 1,6%, продолжительность жизни, промышленное и сельскохозяйственное производство или же разрушительная сила оружия. Так, две бомбы, использованные в Хиросиме и Нагасаки, были сопоставимы по своей разрушительной силе с двумя третями всех бомб, сброшенных на Германию во время войны, а первая водородная бомба, испытанная на атолле Эниветок в 1952 году, была эквивалентна двумстам бомбардировкам Хиросимы.
"Всемирная деревня"
То же можно сказать и о средствах связи, самолетах и ракетах, которые стирают расстояния, о телефоне, Интернете и особенно аудиовизуальных средствах массовой информации, благодаря которым сотни миллионов людей могут одновременно быть свидетелями спортивных, политических и культурных событий. Человеческий род шагнул за пределы привычных горизонтов, ловко обесценив понятие границ, и советский великан, обессилев, вышел из борьбы.
СССР просуществует еще два года, когда Фрэнсис Фукуяма, занимавший пост заместителя руководителя отдела планирования госдепартамента США, заявил в своей знаменитой статье "Конец истории" о полном "крушении системных альтернатив западному либерализму". Произошло то, что Советский Союз разрушил окружавшую его стену и отказался от коммунизма, а затем и сам распался на части.
Поскольку все страны, получившие тогда независимость, сделали выбор в пользу рыночной экономики, а Китай и Вьетнам оставили рыночной экономике достаточно места при сохранении диктатуры коммунистической партии, глобализация представляется не столько доктриной или политическим курсом, сколько свершившимся фактом или, по крайней мере, едва обратимым процессом.
Однако глобализация не означает унификацию, а жизнь в одной всемирной деревне не гарантирует согласия между ее жителями. Этой деревне требуется энергичный и компетентный руководитель. Несомненно, Джордж Буш в какой-то момент посчитал себя вправе исполнять такую роль и даже выступил с речью, в которой посоветовал союзникам поручить ему собственную защиту. Но авторитет, мягко говоря, пошел на спад из-за замедленной реакции на стихийное бедствие в Луизиане.
Итак, если экономические отношения по-прежнему определяет глобализация, то достойного мирового "правительства" не существует. Отказ французов и голландцев принять единую европейскую конституцию, неспособность членов Евросоюза совместными усилиями противостоять многим современным вызовам, исходящим, в частности, от Китая, очевидная тщетность дискуссий о реформе ООН, пресловутый всесторонний реализм Путина, ностальгия по коммунизму, проявляющаяся в странах Восточной Европы, нищета многих стран Африки, затянувшийся террор, ядерные амбиции Северной Кореи и Ирана, не говоря уже о новом нефтяном шоке и парниковом эффекте. . . Можно бесконечно долго перечислять те сферы, где люди в отсутствии эффективных международных институтов страдают не столько от переизбытка, сколько от недостатка глобализации.