НЬЮ-ЙОРК. - В гостиной Курта Воннегута (Kurt Vonnegut) время движется вспять. Писатель садится на краешек дивана, улыбается.
Прошло 36 лет с тех пор, как вышла 'Бойня номер пять' ('Slaughterhouse Five') - его новаторский роман о Билли Пилигриме, путешествующем во времени и пространстве, планете Тральфамадор и бомбардировке Дрездена союзной авиацией во время второй мировой войны. Я припоминаю отрывок из книги, где Воннегут описывает бомбежку немецкого города 'в обратном порядке'.
'О, я его записал на пластинку - да еще под музыку', - говорит он. Восьмидесятидвухлетний писатель распрямляет худощавое стариковское тело, находит компакт-диск, нажимает на 'play'.
'Американские самолеты, изрешеченные пулями, с убитыми и ранеными,взлетали задом наперед с английского аэродрома' , - нараспев читает Воннегут: когда это записывалось, он был явно моложе. В джазовый фон вплетаются звуки дождя и грома. Им вторит жалобный голос певицы.
'Звенья летели задом над германским городом, охваченным пламенем. Бомбардировщики открывали бомболюки, и словно каким-то чудом пламя съеживалось, собиралось в цилиндрические оболочки бомб, и бомбы втягивались через бомболюки в чрево самолета...'
Воннегут с пластинки продолжает читать: на заводах женщины разбирают эти цилиндры, превращая их начинку в безобидные минералы, которые затем возвращают обратно в землю. Сегодняшний Воннегут зажигает сигарету, которую он вертит в руках уже полчаса.
' 'Американские летчики выскальзывали из своего обмундирования, снова становились школьниками. . .'
Похоже, путешествия во времени ему на пользу. Сейчас он выглядит довольно жизнерадостным для 'явно несчастного', по собственному выражению, человека.
* * *
Для Курта Воннегута-младшего чувствовать себя неуютно в мире, в котором он живет, стало делом всей жизни. Эта неприкаянность выплескивается в каждой из его двадцати с лишним книг, в том числе и последней, под названием 'Человек без родины' ('A Man Without a Country') - коротком сборнике публицистики, опубликованного в сентябре. Здесь он утверждает, что сюжет всех великих книг можно сформулировать одной фразой: 'Какое же это невезенье - родиться человеком'.
Нет ни малейших причин сомневаться, что он искренне ощущает себя несчастным. В конце концов, этот человек не только погубил все человечество - в романе 'Колыбель для кошки' ('Cat's Cradle'), с помощью 'льда девять', чудесного изобретения, призванного помочь морской пехоте США преодолеть любую трясину - но и не один десяток лет пытался прикончить самого себя, куря 'Pall Mall' без фильтра. Периодически он угрожает подать на табачную компанию в суд за то, что до сих пор жив.
В 1984 г. он испробовал и более радикальный метод - принял снотворное, запив алкоголем. Он не просил о помощи: через несколько лет Воннегут в одном из интервью рассказал, что его спасли и промыли желудок. Тогда его просто все достало.
Тем не менее, он все еще с нами - все курит, все злится, все хватается за разные 'соломинки', чтобы продолжать жить. 'Великие произведения искусства: я так благодарен, что они есть', - начинает он перечисление того, что удерживает его на бренной земле. Он называет 'Гернику' Пикассо (Picasso), пьесы Артура Миллера (Arthur Miller) и Теннесси Уильямса (Tennessee Williams), фильм 'Касабланка' ('Casablanca'). Чуть нагнувшись вперед, он цитирует по памяти, подражая интонации актеров:
'Скажите, ми-изтер Р-рик, что привело вас в Касабланку?
- Я приехал поправить здоровье, на воды.
- Но, ми-изтер Р-рик, в Касабланке нет никаких вод.
- Меня ввели в заблуждение'.
Он смеется - почти беззвучно. Потом: 'Какая прекрасная фраза: Меня ввели в заблуждение'.
Помимо искусства, по словам Воннегута, он живет ради 'маленьких чудес - приятных событий, длящихся порой не более 10 минут'.
Каких же?
'Увидишь красивую девушку. Или услышишь уличного музыканта. Или друг расскажет потрясающий анекдот, которого я еще не слышал'.
Или вот как сегодня, возможность еще раз послушать 'Бойню номер пять' в собственном исполнении: он записал его a cappella, но один поклонник из Австралии добавил музыкальное сопровождение. 'В Мельбурне наш диск стал платиновым!' Опять смеется. Шутка, конечно.
Воннегут неоднократно говорил, что больше писать не будет. Пока что это обещание он не выполнил, хотя его последний роман вышел десять с лишним лет назад, и с каждым годом вероятность того, что очередная книга этого находчивого, откровенного, не вписывающегося ни в какие рамки оригинала действительно станет последней.
Кроме того, он утверждает, что все свои лучшие вещи написал, пока ему не стукнуло 55, а теперь 'моя жизнь - это, по сути, дешевая распродажа всякой всячины, написанной уже давно'. И это точная оценка. 'Человека без родины' собрал под одной обложкой редактор издательства 'Seven Stories Press' Дэн Саймон (Dan Simon) - именно ему, по мнению Воннегута, и принадлежит главная заслуга в создании книги. Это попурри из выступлений писателя в разные годы и коротких статей, которые он писал для левого еженедельника 'In These Times'. Как это ни удивительно, книга оказалась во многих списках бестселлеров среди публицистической литературы. Однако трудно представить, как отнесется к ней читатель 'с холодной головой'.
Поэтому лучше начнем со 'всякой всячины', написанной давным-давно.
В мягкой обложке
Воннегут родился в штате Индиана в 1922 г. 'Я все думаю о том, где мой дом: Пожалуй, это Индианаполис в те времена, когда мне было 9 лет', - замечает он. Почему бы и нет? Тогда у него были 'мать, отец, старшая сестра, старший брат, собака, кошка'. Если бы реальное путешествие во времени было возможно, он отправился бы туда немедленно.
В средней школе Шортридж Воннегут писал статьи в школьную газету: ему нравилась возможность тут же узнать реакцию читателей. Его отец - архитектор, чьи дела пошли под откос во времена Великой депрессии, заявил, что оплатит учебу Курта в колледже, только если тот будет изучать химию, 'к которой у меня абсолютно не было способностей'. В 1940 г. он поступил в Корнеллский университет.
В марте 1943 г. он записался в армию.
В мае 1944 г. его мать покончила с собой.
В декабре 1944 г., во время битвы в Арденнах, он попал в немецкий плен.
В феврале 1945 г. он пережил бомбардировку Дрездена, укрывшись вместе с другими пленными в подвале бойни посреди горящего города.
После войны Воннегут изучал антропологию в Чикагском университете и работал в Бюро городских новостей (City News Bureau) - легендарной 'учебке' для начинающих репортеров. Нуждаясь в деньгах, - к тому времени он женился и стал отцом - Воннегут в конце концов устроился в отдел по связям с общественностью компании 'General Electric' и перебрался в Скенектади (штат Нью-Йорк). В 'General Electric' ему нравилось. 'Механики там были отличные, - вспоминает он, - а инженеры действительно разбирались в своем деле'.
Понравилось ему и то, что президент фирмы - 'с 25000 работников и заводами по всей стране' - сам закончил организованные компанией курсы для рабочих-учеников. 'Эта фирма жила как одна семья', - утверждает он.
Но именно тогда он начал писать рассказы для журналов вроде 'Colliers' и 'Saturday Evening Post'. В те легендарные времена за художественную прозу платили хорошо, 'так что я уволился и перебрался в Кейп-Код, намереваясь всю жизнь писать рассказы для журналов'.
Не вышло.
Вскоре литературные журналы стало вытеснять телевидение, и Воннегут перешел от рассказов к романам. В 1952-1965 г. он опубликовал 'Механическое пианино' ('Player Piano'), 'Сирены Титана' ('The Sirens of Titan'), 'Мать Тьма' ('Mother Night'), 'Колыбель для кошки' и 'Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер' (God Bless You, Mr. Rosewater'). Первые издания некоторых из этих романов он разрешил выпускать в мягкой обложке: это позволяло быстрее получить гонорар. Кроме того, ради дополнительного заработка он стал торговым представителем фирмы 'Saab'.
Его романы, особенно 'Колыбель для кошки' - ее из своих книг Воннегут любит больше всех - пользовались популярностью, и у писателя появились преданные поклонники. Однако литературная элита не обращала на него внимания. К середине шестидесятых, по словам Воннегута, ' меня почти не издавали'. И тут 'на меня обратил внимание парень по имени Сеймур Лоуренс (Seymour Lawrence)'.
Лоуренс - независимый издатель, сотрудничавший с 'Delacorte Press' - вернул ранние романы Воннегута на полки книжных магазинов. Кроме того, именно он подписал с ним контракт на книгу, которая принесет ему славу - и из-за которой дрезденская катастрофа займет подобающее место в истории человеческой жестокости.
'Такие дела'
В ночь с 13 на 14 февраля 1945 г., когда Воннегут прятался в подвале той дрезденской бойни, британские бомбардировщики волна за волной пролетали над городом, сбросив в общей сложности 650000 'зажигалок' и 1500 тонн фугасных, намеренно создавая 'огненную бурю' такой температуры, что машины на улицах вспыхивали от одного жара. Точное число жертв до сих пор неизвестно; по разным оценкам в результате бомбардировки погибло от 35000 до 100000 человек. Город горел целую неделю.
Дрезден не был военным объектом. Он был, как пишет Воннегут, 'одним из знаменитых архитектурных сокровищ мира, наряду с Парижем, Веной и Прагой, и опасности от него исходило столько же, сколько от свадебного торта'.
Сейчас - в настоящем - он произносит 'Фшххх', пытаясь воспроизвести свист зажигательной бомбы. После ночного налета над городом повисли американские бомбардировщики, 'чтобы пожарные не могли приступить к работе'.
Поскольку бомбардировка Дрездена была лишь эпизодом массированной кампании союзных ВВС, призванной ослабить сопротивление немцев, стирая с лица земли их города - а также из-за затмивших ее атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаке - в истории войны о ней почти не упоминалось.
Что же до самого Воннегута. . .
Что ж, пережитое в Дрездене, скажем так, не сделало его счастливее.
И в конце концов он сумел рассказать эту историю так, как считал нужным.
Главную роль он отвел Билли Пилигриму - простаку, 'отключившемуся от времени'. Он рывками перебрасывает своего героя то в настоящее, то в прошлое, то в будущее, поручая ему мрачную задачу стать очевидцем дрезденского ужаса и вознаграждая за пережитые страдания романом с кинозвездой по имени Монтана Уайлдбек на планете Тральфамадор. Если в книге кто-то умирает - будь то отец Билли, любитель оружия, погибший в результате несчастного случая на охоте, или десятки тысяч мирных жителей, сгоревших в рукотворном аду - Воннегут провожает их в небытие знаменитой присказкой: 'Такие дела'.
'Бойня номер пять' вышла в 1969 г., в разгар вьетнамской войны. Благодаря этой книге писатель удостоился внимания как со стороны элитарных критиков, так и широкого читателя. Одной из главных причин этого был Вьетнам: так считает Питер Рид (Peter Reed), почетный профессор английской филологии из университета Миннесоты, для которого творчество Воннегута стало чем-то вроде научной специализации. 'Чего-то в этом роде жаждало целое поколение, - утверждает Рид. - Им понравилась 'непочтительность' книги - и нарочито примитивный стиль'.
Никто не сомневался, что нацизм был воплощенным злом. Однако Вьетнам позволил поднять вопрос и том, что творили мы сами.
Марсиане в 'Уолдорфе'
Он и сегодня поднимает этот вопрос. Похоже, он просто не может - или не хочет - остановиться.
Сейчас - в настоящем - он сидит на том же краешке дивана, держит ту же сигарету, и рассказывает о фронтовом друге Берни О'Хэйре (Bernie O'Hare) - 'в пехоте, вы как бы 'женитесь' на каком-то парне, и после этого вы оба заботитесь друг о друге' - который был в Дрездене вместе с ним. Они и домой возвращались вместе - на корабле, который причалил к берегу в Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния. 'Когда мы прощались, я спросил: 'Ладно, чему ты научился?' И он ответил: 'Я больше никогда не буду верить нашему правительству'. Ему было стыдно, что мы вот так забрасывали людей бомбами'.
Тема Дрездена вновь возникает и в 'Человеке без родины'. Почему бы и нет? Ведь и сегодня, через 60 лет, эти воспоминания тревожат Воннегута.
Конечно, после выхода 'Бойни номер пять' в его жизни много всего произошло. Он развелся, снова женился, и чуть не развелся во второй раз. Он купил дом в Нью-Йорке и несколько лет назад частично спалил его, заснув с зажженной сигаретой. Он преподавал писательское мастерство в Гарварде: на одной старой фотографии из газеты можно увидеть, как профессор Воннегут чертит на доске схему сюжета 'Золушки'. Его денежные затруднения развеялись как дым.
За это время 'Бойня номер пять' прошла через жернова Голливуда. Она также заняла 18-е место в списке ста лучших англоязычных романов 20 века, составленном издательством 'Modern Library', а 'Колыбель для кошки' критик из Йейла Гарольд Блум (Harold Bloom) включил в состав 'канонических произведений Запада'. Кроме того, он успел написать более дюжины новых книг, в том числе 'Завтрак для чемпионов' ('Breakfast of Champions'), 'Балаган' ('Slapstick'), 'Галапагосы' ('Galapagos'), 'Фокус-покус' ('Hocus Pocus') и 'Времетрясение' ('Timequake'), удостаивавшихся, как бы это поделикатнее выразиться, все меньших похвал со стороны критиков.
На этот счет у Воннегута есть своя гипотеза: 'Многие критики брезгуют мной, потому что я не принадлежу к 'тусовке', - утверждает он. - Я не печатаюсь в издательстве 'Knopf'. Обо мне не писали статей в журнале 'New Yorker'. И таких 'не' еще много. . .'
Что ж, на этот счет есть и другие гипотезы.
Кто-то говорит, что он повторяется, что пишет неряшливо, не 'отделывает' свои тексты. Это не так, настаивает Рид: Воннегут 'по много раз переписывает' черновики, а за внешней 'постмодернистской хаотичностью' его произведений кроется тщательная работа над тематическими образами.
Другие утверждают, что он так и не повзрослел. Пожалуй, верно: по словам Рида, сам Воннегут сравнивает свое отношение к авторитетам с максимализмом тринадцатилетнего подростка, постоянно задающего вопрос: 'А почему? А почему? А почему?'
Впрочем, неважно. С романами он покончил раз и навсегда. Одно время он пытался написать новый роман - об эстрадном комике, присутствующем при конце света - но дальше двух-трех шуток, которые он выдумал для своего героя, дело не продвинулось. Одну из них он пересказывает: Судя по всему, марсиане высадились на Манхэттене и поселились в отеле 'Уолдорф'. Это плохая новость. 'А хорошая новость состоит в том, что едят они только бездомных, и к тому же писают бензином'.
Он по памяти цитирует собственное стихотворение. 'Распятая планета Земля, - так оно начинается, - имей она голос и чувство иронии, / могла бы сегодня сказать / о том, что мы делаем с ней: / 'Прости их, Отец, / ибо не ведают, / что творят'. / Ирония в том: / мы ведаем, что творим. . .'.
Он переходит к тому, что ему не нравится в Вашингтоне: 'Нашим государством управляют исключительно богачи, зависящие от богачей'. Он говорит о политиках, равнодушных к последствиям собственных действий: 'Тяп, ляп, делаем то, делаем это - а что будет дальше, им все равно'.
'По-моему, человек - отвратительное животное, - говорит он. - Давайте признаем свой провал. Давайте перестанем размножаться. Мы же губим планету'.
'Внутри Курта Воннегута сидит оптимист', - считает его издатель Саймон, но это утверждение представляется спорным.
'Пожалуйста, замечайте, когда вы счастливы', - вот уже много лет советует Воннегут людям. За этим бодрым призывом кроется невысказанная мысль: ловите моменты счастья, ведь они быстро проходят.
Наша беседа закончена. Воннегут поднимается, твердой походкой провожает меня до двери. Завтра он уезжает в двухнедельный отпуск.
Последний вопрос: Куда же он направляется?
Писатель вновь запускает время назад. 'Туда, где я девятилетним мальчишкой живу в Индианаполисе', - отвечает он.
____________________________________________________________
Избранные сочинения Курта Воннегута на ИноСМИ.Ru
Госпожа библиотекарша, я люблю вас! ("In These Times", США)
"Наши правители - это шимпанзе, пьяные от власти" ("La Jornada", Мексика)
В последнее время стоит странная погода ("In These Times", США)
