Вот что я прочел в четверг в New York Times: "НАЛЬЧИК, Россия. - Сегодня в этом городе на юге России мятежники (insurgents) напали на ряд учреждений, нанесли удар по главному местному аэропорту и нескольким зданиям, занятым органами безопасности и внутренних дел. В результате этого крупномасштабного нападения, совершенного среди бела дня, погибло по меньше мере 85 человек'.
Мятежники, значит. Так и запишем.
А вот что сообщило по этому поводу Agence France Presse: "НАЛЬЧИК, Россия: Более 60 человек погибли в результате одновременного нападения десятков боевиков (militants) на учреждения внутренних дел и органы власти."
Так. Боевики.
А как вам цитата из Scotsman: "Вчера силы повстанцев (rebel forces) вели бой с российскими войсками за контроль над столицей одного из регионов на Кавказе."
А-а, повстанцы. Это уже интересно.
И, наконец, вот торонтская Globe & Mail: "НАЛЬЧИК, Россия. - Десятки повстанцев (rebels) начали одновременное нападение на учреждения внутренних дел и органы власти."
В общем, в поединке 'повстанцев' с 'боевиками' 'повстанцы' выиграли по очкам.
Но против чего они, собственно, так 'повстали' (rebelling)? Из-за чего весь этот 'мятеж' (insurging)? Чтобы это увидеть, нужно было среди вороха газет откопать конкурента Globe & Mail - Toronto Star, в которой было перепечатано то же самое сообщение Associated Press, найдите одно отличие: "НАЛЬЧИК, Россия. - Десятки исламских боевиков (islamic militants) начали одновременное нападение на учреждения внутренних дел и органы власти."
Вот оно что, 'исламских боевиков'. Вот за что все-таки повставали (insurging) откуда-то наши мятежники (rebels). Геополитика будто живет по законам школы Хогвартс, где исламские 'боевики' (islamic "militants") выступают в роли эдакого Лорда Воль-де-Морта, врага, чье имя произносить вслух - себе дороже.
Надо отдать должное New York Times - она напечатала эту 'ненормативную лексику' в седьмом абзаце. Agence France Presse дошла до слова на букву 'и' только к двадцать второму. А National Public Radio в своей программе 'Учитывая все обстоятельства' (All Things Considered) представила потрясающее своей пресностью интервью: непробиваемая ведущенькая и какой-то русский академически-геополитический тип переливают себе из пустого в порожнее, обсасывают какие-то детали и только в конце, да и то полунамеками и с пришептыванием, наконец добираются до того, кем все же были нападавшие. Это было последнее - в буквальном смысле - что дали сказать российскому геополитику.
Когда началась эта передача, я как раз ехал по шоссе I-91 через бескрайние просторы Вермонта и, просто чтобы поразвлечься, решил про себя, что будут прибавлять в скорости пять миль каждую минуту, пока кто-нибудь не произнесет слово 'ислам'. Правда, вскоре выяснилось, что во-первых, из моей машины больше 130 миль (200 км/ч - прим. перев.) никак не выжать, а, во-вторых, тряска началась такая, что у меня с пассажирской стороны отвалилось зеркало заднего вида. Но я уже торжествовал, когда в конце такого прекрасного интервью - интервью без единого пятнышка, в котором были детальнейшим образом обсуждены все тонкости и подробности, за исключением того, кто, собственно, были эти люди и за что они там бились, этому геополитическому субъекту понадобилось все испортить и упомянуть какую-то очевидную глупость вроде 'республик, населенных по преимуществу. . . мусульманами'.
Последнее слово он наполовину прожевал, но ведущая была начеку - быстро вклинилась, рассыпалась в благодарностях и очень мягко и ненавязчиво перешла к очередному опросу общественного мнения, неопровержимо доказывающему, что демократы на выборах в конгресс в 2006 году побьют республиканцев как детей, потому что цифры рейтинга популярности Буша упали ниже самого нижнего предела, придуманного с тех пор, как человечество научилось считать, и все такое прочее.
Да, недооценил я силу многокультурного общества. Мне казалось, что после терактов 11 сентября наконец вылезут наружу все внутренние противоречия нашей лоскутной коалиции, и что хрустальные мечты так называемой 'терпимости' в конце концов расшибутся о чугунную реальность демографически единого общества, бодро несущего в массы очевидную нетерпимость.
Но вместо этого исламский 'боевизм' стал любимой писаной торбой наших многокультурных святош. Конечно-конечно, мы же проявляем терпимость к гомосексуалистам и индейцам. Это же такое серьезное дело - проявлять терпимость к тем, кто проявляет терпимость к тебе. Но мазохистам-многокультурникам этого мало - терпимость в ответ на нетерпимость, похоже, просто вгоняет их в пароксизм удовольствия.
Итак, исламисты, убивающие немусульман и преследующие при этом явно исламистские цели, легким движением руки превращаются в элегантные и безликие 'повстанческие отряды' ("rebel forces"). Обычно трудно сказать, кто играет на сцене, если в руках нет программки, но именно этим, похоже, занимаются западные СМИ - и останавливаться не собираются. Так что не удивляйтесь, если, проснувшись одним прекрасным утром, по телевизору вы увидите руины Эмпайр-Стейт Билдинга под слова диктора о том, что сегодня, мол, некие повстанческие отряды из состава партизанских сил мятежных боевиков (insurging rebel militant forces) напали на главные объекты Нью-Йорка. 'А теперь к другим новостям. Вчера на ежегодном президентском банкете по случаю месяца Рамадан звезды эстрады до поздней ночи пели и танцевали для почетных гостей вечера - муллы Омара и сопровождающих его жен и наложниц'.
То, что произошло в России в четверг - очень серьезно, и не столько потому, что погибло так много народу, сколько потому, что идеологически вольноопределяющимся восставшим мятежным боевикам (insurging rebel militants) удалось сравнительно легко захватить столько ключевых правительственных объектов.
Эти совершенно религиозно-индифферентные мятежные восстанцы (militantly rebellious insurgers) уже не раз заявляли, что стремятся построить панкавказское исламское государство от Черного моря до Каспийского, и резня, которую им удалось устроить в сравнительно тихой республике Кабардино-Балкарии - это признак того, что они ближе к тому, чтобы распространить конфликт на другие части Российской Федерации, чем Москва - к тому, чтобы оный локализовать.
А как насчет статьи в 'Ставропольском меридиане' в октябре прошлого года? Под названием 'В поезде, идущем на Кавказ, найдены стронций, уран и плутоний'? Зачем еще думать, говорить или не говорить, прямо и без обиняков, кто стоит по ту сторону баррикад, когда регион, и без того уже известный как большой секонд-хенд ядерных материалов, уходит глубже и глубже в болото исламизма?
Русским не удалось удержать Восточную Европу. Им не удалось удержать Центральную Азию. Почему же мы думаем, что нынешнюю так называемую 'федерацию' ждет более завидная судьба? Страна умирает, причем в самом буквальном значении этого слова. С 1992 года ее население постоянно сокращается. В России сохраняется один из самых низких уровней рождаемости - в среднем 1,2 ребенка на женщину, - один из самых высоких уровней абортов - прерывается около 70 процентов всех беременностей, - а средняя продолжительность жизни российских мужчин меньше, чем в Бангладеш, причем отнюдь не потому, что Бангладеш вышел на такие уж сияющие высоты, а потому, что русского мужчину, если бы он имел четыре руки и висел бы на каком-нибудь дереве в тропическом лесу, наверняка было бы уже пора вписывать в Красную книгу самыми крупными буквами.
Но не все так плохо. На нынешней территории России все же есть исключения из общей невеселой статистики - там сохраняется здоровая рождаемость и низкий уровень смертности. Но попробуйте угадать, о ком идет речь - и, конечно, это будут мусульманские регионы. Ну, или, если применять фразеологию New York Times, NPR, Agence France Presse, Scotsman и Toronto Globe & Mail - территории, на которых проживают религиозно-индифферентные восставшие мятежные боевики (insurgent rebel militant parts).
Многие из этих российско-мусульманских территорий, как, например, Башкортистан (так в тексте - прим. перев.) - нет-нет, не думайте, я это не сочинил, это настоящий 'стан', совсем взаправдашный, проверьте сами в 'Большой Башкирской Энциклопедии', - имеют, кроме населения, еще и неплохие природные ресурсы. А если у вас такая богатая энергоносителями мусульманская республика, то зачем оставаться на корабле под названием Россия, плывущем по морю истории величаво, как кусок бетона? Исламизация значительной части нынешней России станет решающим фактором в ее последнем и решительном рывке. В пропасть.
При этом я прекрасно понимаю, что сама концепция 'врага' чужда нашему многокультурному обществу, которое 'не судит, да не судимо будет'. Врагов у нас нет, а есть друзья, проблемы которых мы пока не совсем понимаем. Так-то оно так, но придет время, и мы еще поблагодарим наши газеты и их политическую корректность за то, что это будет не просто война, которую мы проиграем, но первая война, когда мы даже не будем знать, кому.
А чего мелочиться-то? Давайте уж, когда в следующий раз что-то случится на Кавказе, будем говорить о том, что это совершили 'жители Кавказа' ('Caucasians'). А там мало-помалу народ и решит, что это, наверное, какие-нибудь ультраправые вроде Тимоти Маквея (Timothy McVeigh, американский правый экстремист, совершивший в 1995 году взрыв правительственного здания в г. Оклахома-Сити. Казнен по приговору суда в 2001 г. - прим. перев.).
Марк Штейн - член редакционного совета издательства Hollinger Inc. Publications, главный обозреватель по Северной Америке для британской медиа-группы Telegraph Group, редактор отдела Северной Америки журнала Spectator, член национального синдиката журналистов.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Слово на букву 'Т' - не произносить! ("The Jerusalem Post", Израиль)
