Рей Такей является старшим научным сотрудником Совета по международным отношениям. Николас Гвоздев - главный редактор бюллетеня "The National Interest".
20 октября 2005 года. Государственный секретарь США Кондолиза Райс (Condoleezza Rice), стремясь сформировать еще одну "коалицию желающих", нанесла незапланированный визит в Москву, чтобы убедить Россию оказать давление на Иран за нарушения, связанные с ядерной программой. Министр иностранных дел России Сергей Лавров вежливо, но твердо отказался.
Должно быть совершенно понятно, что Москва и Вашингтон не придерживаются единого мнения в иранском вопросе. Когда в прошлую субботу Райс заявила, что Ирану нет нужды осуществлять даже гражданскую ядерную программу, Лавров ей возразил, что Иран имеет полное право на законченный цикл переработки ядерного топлива. А тем временем, Игорь Иванов, бывший министр иностранных дел, который сейчас возглавляет кремлевский Совет по национальной безопасности, готовит для Тегерана предложение о строительстве совместного ирано-российского предприятия по обогащению урана для реактора в Бушере.
Россия не видит оснований для передачи досье на Иран в Совет Безопасности Организации Объединенных Наций (ООН) с целью обсуждения вопроса о санкциях, не говоря уже о более карательных акциях, и Лавров четко дал понять, что воздержание России при голосовании во время состоявшегося 24 сентября заседания Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которое открывало возможность для передачи вопроса Ирана в Совет Безопасности ООН, было не более чем дипломатической вежливостью по отношению к Соединенным Штатам.
Слишком долго мы делаем вид, что разногласия между Москвой и Вашингтоном по вопросу о том, что делать с Ираном, являются "недоразумениями", и что со временем российская и американская позиции сблизятся. Да, действительно, ни Россия, ни Соединенные Штаты не хотят, чтобы Иран обладал ядерным оружием. Но, помимо этой общей точки зрения, нет никакой другой основы для выработки единого российско-американского подхода к проблеме отношений с Ираном, и, в определенном смысле, самая последняя неудача Райс стала отражением фундаментального непонимания позиции России и характера ирано-российских отношений.
С момента окончания "холодной войны", несмотря на недавнее возобновление дружественных отношений между Россией и Израилем, самым важным партнером России на Ближнем Востоке является Исламская республика Иран. Это в значительной степени определяется экономическими факторами. Иран стал ценным рынком для страдающей от безденежья российской оборонной промышленности. Хотя главное внимание средств массовой информации привлекает сотрудничество между двумя странами в ядерной области, Россия готова продавать Ирану в больших количествах также обычное вооружение, включая современные самолеты (вертолеты) и подводные лодки. В придачу, Иран готов покупать разнообразные российские промышленные товары, в отличие от Запада, который покупает у России главным образом сырье.
Создание новых транспортных коридоров "север-юг" практически обеспечило России доступ к портам Персидского залива и открыло возможности для безграничного расширения торговых связей не только с Ираном, но и с другими прибыльными рынками, например, Индией. Короче, существует влиятельное экономическое лобби, которое поддерживает расширение российско-иранских связей и вовсе не желает наложения на Иран санкций, которые потенциально могли бы лишить Россию сотен миллионов долларов дохода. С учетом этой реалии, идея, что Россия станет помогать Западу оказывать на Иран значительное экономическое давление за его ядерные прегрешения, является натянутой и нереальной.
Но даже если предположить, что Соединенные Штаты готовы и способны "выкупить" иранские контракты с Россией, имеются и более фундаментальные разногласия.
Вашингтон полагает, что остальной мир согласен с его оценкой Тегерана как безответственного, опасного режима, исходя из его стремления к ядерному оружию, его отказа признать Израиль и его поддержки таких группировок, как "Хизбалла" (Hezbollah) и палестинский "Исламский джихад" (Islamic Jihad).
Россия придерживается совершенно иных взглядов. Иран после распада Советского Союза не проявлял активности в Средней Азии и сотрудничал с Россией в деле прекращения опустошительной гражданской войны в Таджикистане в 1997 году; Иран также никогда не стремился воспламенить мусульманские регионы в самой России. Что касается проступков Ирана, некоторые россияне не видят большой разницы между Ираном и американским союзником Пакистаном, другой державой, которая имела секретную ядерную программу и которая распространяла технологии ядерного оружия через сеть Аюб-хана (A.Q. Khan) в Пакистане (что было выгодно как иранской, так и северокорейской программам разработки ядерного оружия) и которая в последние десятилетия является также государственным спонсором террористов и боевиков в других частях Южной Азии.
Россия сделала важное различие между талибским правительством Афганистана, которое она считала опасной раковой опухолью, дававшей "аль-Каиде" возможность экспортировать смерть и страдания по всему земному шару, и Исламской Республикой Иран, которую Россия считает предсказуемым, рациональным игроком в глобальных делах. Ошибка, которую совершили американские политики, это предположение, что сотрудничество с Россией в вопросе Афганистана автоматически преобразуется в общее понимание того, что следует делать сначала в Ираке, а теперь вот в Иране.
Неудача Райс в Москве кладет конец надежде на то, что Вашингтону удастся быстро добиться консенсуса по вопросу Ирана в Совете Безопасности ООН. Если только Соединенные Штаты не будут готовы предложить России за ее поддержку нечто очень значительное - например, уступить Москве сферу влияния в Евразии - или если Иран не решит вдруг поддержать чеченцев, у администрации Джорджа Буша-младшего (George W. Bush) останутся две малоприятные альтернативы: либо согласиться на "смягченный" подход к Тегерану, который позволит нынешнему режиму остаться во власти и приобрести современные ядерные возможности под неясным международным контролем, либо готовиться к дорогостоящей (военной) акции при наличии всего лишь частичной коалиции крупных держав, если Иран не прекратит погоню за ядерным оружием и не воздержится от своих действий. При оценке того, что им теперь делать с Ираном, у Соединенных Штатов не должно быть никаких иллюзий.
