За пару месяцев до того, как в июле Британия начала председательствовать в Европейском Союзе, британские государственные чиновники намекали, что неплохо бы отменить саммиты ЕС в середине срока председательства как пустую трату времени. Тони Блэр (Tony Blair) и так не любит саммиты, а эта идея не только предстала примером бережливости британцев, но и выставила их в выгодном свете на фоне других стран, председательствовавших в ЕС и тративших деньги на помпезные мероприятия.
Это было еще до того, как французы и голландцы проголосовали против проекта конституции ЕС, а 25 членов Евросоюза начали препираться из-за будущего финансирования бюджета ЕС. Понимая, что нужно примирить разногласия и преодолеть нарастающий евроскептицизм, Блэр решил все-таки провести саммит, который был проведен в духе беседы 'без галстуков' в великолепном замке Генриха VIII в Гэмптон-Корте неподалеку от Лондона. Должно быть, он жалеет, что не реализовал свою первоначальную идею. Довольно сложно быть неформальным в холодном королевском замке. Хуже того, саммиту грозит опасность сыграть роль успокаивающего средства или свестись к болтовне на тему 'Экономическая либерализация против защиты 'социальной Европы'.
Результатом саммита может оказаться лишь очередное выставление напоказ споров вокруг бюджета и раунда переговоров о торговле в Дохе, равно как неспособности председательствующей Британии довести до конца обсуждение того, как проводить институциональную реформу без новой конституции.
Похоже, что все внимание теперь будет сосредоточено на том, как ограничить ущерб. Саммит сократили до одного дня, а повестку расширили, включив в нее не только вопросы реформирования европейской социальной модели, но и менее спорные вопросы, такие, как научные исследования, демография и оборона.
Проблема в том, что Блэр, осознавая необходимость в примирении, по-прежнему хочет сделать свои излюбленные вопросы либерализации центром дебатов. Он надеялся обрести солидную поддержку в лице Ангелы Меркель, ставше6й новым канцлером Германии. Однако, ни сама Меркель, ни результат немецких выборов не оправдали этих ожиданий. Вместо этого, на саммит прибудет Герхард Шредер (Gerhard Schroеder) - в последний раз в качестве канцлера - и вновь будет проталкивать свою идею о недопустимости превращения Европы в зону свободной торговли в англосаксонском стиле. Брюссельская ссора не забыта.
Смогут ли они быть выше этого и провести истинно открытые дебаты о том, как сделать Европу более конкурентоспособной и более уверенной в себе перед лицом усиливающих свои позиции Китая, Индии и других южных тигров? Разногласия между лидерами ЕС с легкостью раздуваются, обычно ради внутриполитических целей. Блэр и президент Франции Жак Ширак (Jacques Chirac) решили, что они не будут продолжать свою унылую традицию набирания очков на публике. Но, чтобы этого избежать, им скорее всего придется избегать темы сельскохозяйственных скидок на раунде Дохи, будущего финансирования фермерской политики и вычетов из британского бюджета. И Ширак и Блэр должны знать, где им следует остановиться.
Возможно, дебаты получились бы более полезными, если бы Блэр, Ширак и Шредер сидели тихо и позволили небольшим и новым членам ЕС доминировать в дискуссии. Возможно, это будет некомфортно, но, вне всякого сомнения, поучительно. Им бы представилась отличная возможность услышать от новых членов, какие уроки дал им год участия в ЕС, что бы они хотели сделать для того, чтобы Европа была политически и экономически более эффективной. Готовясь к членству, они провели гигантские экономические реформы.
Несомненно, этот процесс был болезненным - взгляните на постоянную смену правящих партий в большинстве стран Восточной Европы. Но их нельзя обвинить в неподатливости на изменения. Заслугой расширения является то, что конкуренция была внедрена на внутренних рынках куда более эффективно, чем бы это сделала любая программа благих намерений, например, Лиссабонская повестка дня по превращению экономики Европы в самую эффективную в мире. Она направлена на то, чтобы стимулировать конкуренцию и инвестиции в новые технологии посредством задания эталонов и адаптации наилучших практик.
Похоже, она не принесла особого эффекта. Куда более эффективно то, что после введения фиксированного подоходного налога в маленькой Словакии можно назвать 'Братиславской повесткой дня', не говоря уже об Эстонии на дальней северо-восточной границе. Это уже ускорило процесс снижение налогов в Австрии и оживило дебаты о налоговой реформе в Германии. Кто-то может назвать это налоговым демпингом, но, как показывает практика, налоговая конкуренция дает положительные результаты. Фиксированный налог - не всеобщая панацея, но вопрос радикального упрощения закостенелых налоговых режимов в 'старой Европе' назрел давно.
Проблема в том, что в Западной Европе расширение заработало дурную репутацию в значительной мере из-за того, что политики не желают во весь голос заявить о пользе, которую оно принесло. Когда поднимается вопрос о мнимой угрозе 'польских сантехников', как это было перед референдумом во Франции, такая пропаганда не получает достойного отпора.
У новых членов ЕС есть новость, которая заставит почувствовать себя неуютно как Блэра, так и Ширака. Они хотят, чтобы богатые члены ЕС более щедро помогали им преобразовать экономику и догнать их по уровню развития. Когда речь идет о бюджете ЕС, Британия отдаляет от себя друзей своей скупостью.
Так что, в Гэмптон-Корте Блэр, Ширак и Шредер могут получить полезный урок: спокойно посидеть и послушать. Им представится хорошая возможность помолчать, как Ширак однажды посоветовал новым государствам-членам.
